Борис Громов - Мадам Гали. Свободный полет
Перед возвращением в Париж на встрече-инструктаже, где перед Гали был поставлен ряд оперативных задач, Анатолий сказал:
— Будь предельно осторожна с Хатчинсоном. Он довольно известный мошенник.
— Анатолий Иванович, спасибо за предостережение. Я это учту. Однако это не меняет ничего в моих планах по созданию салона в Париже. Я даже придумала его название — Салон мадам Гали. Звучит?
Анатолий понял, что мысль о салоне превратилась уже в идею фикс, которую, как выражался бессмертный О. Генри, выбить из ее головы можно было только рукояткой кольта 45-го калибра.
— Ну что ж, дерзай. Идея в принципе не плохая. Еще раз предупреждаю, будь осторожна с Хатчинсоном. По крайней мере, не участвуй в его сомнительных сделках. О других формах контакта тебе решать самой — ты девочка уже большая, — закончил с усмешкой Анатолий.
— Спасибо, учту пожелание Родины, — в тон ему ответила Гали.
— Ну а теперь счастливого пути! Жду, как условились…
В пограничной зоне за КПП Шереметьево-2 веснушчатый молодой человек подошел к Гали и, передав привет от Анатолия, вручил ей 900-граммовую банку отборной черной икры. Пожелав Гали счастливого полета, он быстро вышел из погранзоны, сел в серую, видавшие виды «Волгу», которая, стремительно набирая скорость, вскоре выехала на прямую трассу в сторону Ленинградского проспекта.
Икра была подарком от Анатолия, купленная на выделенные управлением средства для поощрения агентов.
А тем временем Хатчинсон заметно преуспевал. Очевидно, американский стиль операций на рынке недвижимости был значительно прогрессивней, если можно было так выразиться, чем европейская манера с ее медлительностью, традиционными условностями и правилами. Американец действовал напористо и быстро. Его формула была проста: купить здание под потенциального покупателя, реставрировать или перестроить в соответствии с требованиями клиента и рынка, а затем немедленно продать. Поток. Конвейер. При этом он прекрасно организовал маркетинговую службу, а также успешно использовал личные знакомства и контакты, которые он в силу своей общительности и обаяния завязывал с невероятной быстротой.
Над предупреждением Анатолия Гали задумалась серьезно и, вернувшись в Париж, связалась по телефону со своим старым московским знакомым, уехавшим с первой волной еврейской эмиграции и осевшим в США. Новоиспеченный американец, бывший кандидат технических наук и сотрудник одного из московских НИИ, связанных с нефтяной промышленностью, привыкший на работе бить баклуши, не вылезая из курительной комнаты, в настоящее время имел сеть бензоколонок в Нью-Йорке, которые обеспечивали ему трудную, но безбедную жизнь на новой родине.
Разговор был короткий.
— Рудик, милый! Привет. У меня к тебе огромная просьба. Наведи, пожалуйста, справки о Клиффорде С. Хатчинсоне. Запиши по буквам — Клиффорд С. Х-а-т-ч-и-н-с-о-н.
— Ты знаешь, Гали, в Америке это не так просто.
— Зайди в частное детективное агентство. Да не мне тебя учить. Расходы я оплачу. И более того.
— Что тебе известно о нем кроме имени и фамилии?
— Я знаю, что он родом из Техаса. Ему за сорок. Последнее время проживал в Нью-Йорке. Успешно занимался недвижимостью. Создавал инвестиционные фонды. Президент фирмы ХГА — «Хатчинсон Гроссмен Ассосиэйшн». В деловых кругах его должны знать…
— Ну что ж. Это уже кое-что. Попробую. Жди звонка.
— Постарайся — за мной не пропадет.
Через несколько дней Рудик позвонил Гали в Париж.
— Как говорили у нас в Союзе — с тебя бутылка, Гали. А твой американец действительно знатный шмук. Все, что нарыли детективы, высылаю вместе со счетом агентства почтой DHL.
— Спасибо тебе, Рудик! Жди бакшиша…
— И мой совет, Гали: обходи этого поца стороной. Как говорят американцы, после рукопожатия с ним пересчитай пальцы на руке. Сама все увидишь….
Через три дня Гали с интересом, как увлекательный детективный роман, читала многочисленные вырезки из газет и журналов, посвященные скандалу на Уолл-стрит, о сути которого читателю уже известно. Среди них была также статья из журнала «Бизнес уик», упомянутая в ответе ПГУ на запрос Анатолия.
— Знаешь, Клифф, у меня есть интересная идея. Считай, что я тебя нанимаю одновременно в качестве «front man»[15] и консультанта. Ты не возражаешь? — полушутя-полусерьезно спросила Гали.
Хатчинсон удивленно вскинул брови:
— Что ты имеешь в виду, дорогая?
— Я решила сама взяться за один проект, который сулит пятисотпроцентную прибыль. Для солидности мне нужен человек твоего калибра, который был бы исполнителем моих идей. Десять процентов — твои. Идет?
— Таких сделок не бывает. Надеюсь, ты не собираешься заняться наркотиками, honey?
— Да нет… Я также не буду создавать обреченные инвестиционные фонды наподобие тех, которые учреждала компания «Надежные ценные бумаги» в Нью-Йорке.
Клиффорд вздрогнул и на мгновение, казалось, лишился способности говорить.
— Не беспокойся, — заверила его Гали, — эту маленькую тайну мы оставим пока между нами. Хотя я ума не приложу, как это осторожные французские бизнесмены до сих пор не поинтересовались твоим прошлым.
— П-потому что их д-дела с моей п-помощью идут более чем успешно, — как всегда заикаясь в минуты волнения, с вызовом произнес Клиффорд.
— Пусть они так и идут. Забудь хотя бы на время о своей манере залезать в чужие карманы без спросу. Это не только дурной вкус, но и прямая дорога к получению второго образования в тюрьме. На этот раз во-французской. Но там порядки значительно жестче американских, так что учиться, да еще в твоем возрасте, будет труднее.
Гали нарочно унижала Хатчинсона, давая ему понять, что ей все до деталей известно о его прошлом и что она с этого момента хозяйка положения в их деловых отношениях.
— Итак, ты согласен на мои десять процентов?
— Гали, это больше чем несправедливо, ведь по твоим прогнозам прибыль будет пятьсот процентов… — Хатчинсон уже пришел в себя, и в нем заговорил расчетливый бизнесмен.
— Торг здесь не уместен, — отрезала она, воспользовавшись цитатой из советской классики, чтение которой, как, впрочем, и других мировых шедевров, с детства было недоступно американцу.
— Допустим, я согласен… В чем заключается твой план?
— «Допустим» или «согласен»?
— Согласен, — пробурчал Клиффорд.
— Вот это другое дело. Садись и внимательно слушай…
Хатчинсон покорно сел и стал внимательно слушать. По мере ее повествования у него разгорались глаза, и он все с большим интересом смотрел на Гали, как будто увидел ее в первый раз.
За два дня до разговора с Хатчинсоном Гали встретилась со своим старым обожателем мсье Верноном, с которым ее связывала не только многолетняя дружба.
— Дорогой Жак, я твоя должница. О размерах моей благодарности ты можешь, как всегда, не беспокоиться, — с двойным подтекстом произнесла Гали, поглаживая вялую мошонку лежащего с ней в постели пузатенького господина.
Она приподнялась на локте и игриво поцеловала лысину Жака Вернона, депутата Национальной ассамблеи Франции и председателя комиссии по планированию, координации и строительству промышленных объектов. Жак с сожалением и нежностью смотрел на предмет своей десятилетней страсти. Дело в том, что плоть его уже не могла так стремительно реагировать, как это бывало в первые годы их знакомства. Да даже и пару лет назад. Ничего не поделаешь — биологические процессы брали свое.
— Ты всегда знаешь, как меня отблагодарить, mon amour, — с деланным воодушевлением произнес он.
— Жак, ты уверен, что со строительством в Нормандии все произойдет именно так, как ты сказал? — перешла Гали к более прозаичной, но важной для нее материи.
— Абсолютно уверен. Так же, как то, что я лежу рядом с тобой.
Лежать — это еще не значит делать то, что полагается в подобных случаях, хотелось сказать Гали, но она вовремя сдержалась. «Это еще хорошо, что один раз у него хоть что-то получилось», — подумала она про себя.
— Так сколько времени пройдет, прежде чем правительство официально известит об этом общественность? — сказала она вслух.
— Не менее трех месяцев. Я тебе сообщил конфиденциальную информацию. Бюджетные средства уже выделены. Дело в том, что работа комиссии формально еще не закончена. Затем ее выводы должны быть утверждены правительством и парламентом. Ты же знаешь французскую бюрократию, дорогая. Да ты сама все увидишь в бумагах.
Гали удовлетворенно кивнула и тут же сменила тему разговора, переведя ее в более приземленную область.
— Милый, мне надо сегодня заехать в галерею перед закрытием. Да и тебя, я полагаю, ждут неотложные государственные дела… — не без скрытой иронии сказала Гали.
Иронию Жак не заметил, а предложение закругляться, выраженное в слегка завуалированной форме, не нужно было повторять ему дважды. Жак уже четверть часа безуспешно подыскивал благовидный предлог, чтобы поскорее покинуть уютную спальню Гали без утомительной попытки реванша, не потеряв при этом лица.
