Чингиз Абдуллаев - Обретение ада
Примерно в это время Бердену на стол положили расшифровку счета, на который переводил деньги Брандейс. И последний номер телефона. Берден ошеломленно переглянулся с Холтом. Это был номер телефона… местной резидентуры БНД. Ошибки не могло быть. Это был телефон немецкой разведки в Берлине, где сейчас находился Хефнер.
— Это не счет Кемаля! — закричал Берден, вдруг поняв, почему американский бизнесмен так медлил в Западном секторе. Они хотели спасти его деньги! Но при чем тут немцы?
В отеле Кемаль Аслан спустился в гараж и сел в приготовленный для него «Понтиак». За рулем сидел Трапаков.
— Все в порядке? — улыбнулся он.
— Кажется, да, — кивнул Кемаль, — поехали домой.
У себя в номере Аньезо Бонелли ждал, когда американский бизнесмен принесет ему сообщение, что деньги переведены.
Брандейс покинул банк и, сев в машину, поехал завтракать в ресторан.
— Остановить Кемаля Аслана! — приказал Берден. — Если нужно — с применением оружия.
«Понтиак» выехал из гаража, набирая скорость, понесся к набережной.
Следом за ним выехали два автомобиля с сотрудниками ЦРУ.
— Кажется, у нас проблемы, — сказал Трапаков, оглядываясь назад. — Нужно немного продержаться. Впереди нас будут встречать.
Преследователи, набирая скорость, догоняли их. Именно в этот момент с соседней улицы появился грузовик. «Понтиак» сумел проскочить, а грузовик, развернувшись, перегородил дорогу. И обе машины ЦРУ врезались в него.
Выскочившие из машины агенты открыли стрельбу из пистолетов и автоматов.
Трапаков растерянно оглянулся.
— Откуда появились эти спасители на грузовике?
— Очень вовремя. Может, наши? — спросил Кемаль.
— Нет. Наши впереди.
В этот момент забравшийся на грузовик сотрудник ЦРУ дал длинную очередь. Кемаль сполз на сиденье. Трапаков заметил, как тот изменился в лице.
— Подожди, родной, подожди! — закричал он, умоляя товарища не умирать.
Он резко свернул влево. Там уже стоял абсолютно похожий «Понтиак» с двумя пассажирами, даже внешне походившими на Трапакова и Юджина.
Это была ловушка, приготовленная советской разведкой. Но она не понадобилась. Через пять минут автомобиль с Юджином въехал в Восточную зону. К ним уже спешили машины «Скорой помощи».
Именно в это время Бердену доложили, что грузовик, внезапно возникший на дороге, помешал американцам задержать беглецов, и его сотрудники вынуждены были открыть огонь.
— Хефнер, сукин сын, — зло пробормотал Берден, — это его фирменный трюк. Он подобные вещи устраивал раньше в Гонконге.
Бонелли посмотрел на часы. Было уже десять сорок. Он встревожился. Что могло произойти? Он вышел из номера и спустился вниз, к номеру американца.
Постучал. Никакого ответа. Снова постучал.
— Напрасно, — послышался голос за его спиной.
Он резко обернулся. В коридоре стоял незнакомец. Это был Уильям Тернер.
— Вас обманули, Бонелли, — сказал Тернер, — никакого перевода не будет.
— Кто вы такой?
— Я должен был арестовать этого типа. Но мы не успели. Думаю, сейчас он в Восточной зоне.
Итальянец молчал. Он изменился в лице. Бонелли не привык, чтобы мафию кто-то обманывал. Не обращая внимания на незнакомца, он пошел к лифту, с ужасом представляя, что его ждет в Италии.
Берден поднял трубку телефона, набрав номер Хефнера.
— Доброе утро, — сказал он, — кажется, нам нужно поговорить.
— Мне приехать самому, или приедешь ты?
— А ты знаешь, где я сейчас нахожусь? — не удивился Берден.
— Знаю.
— Тогда приезжай, — Берден положил трубку. «Почему они это делают?» — снова подумал он. Сидевший рядом Холт, ничего не говоря, вышел из комнаты.
Хефнер приехал довольно быстро. Он вошел в кабинет, спокойно разделся и сел напротив Бердена.
— У меня в кармане включенный скэллер, — сказал он, — ты будешь записывать нашу беседу?
— Нет. Но я хочу услышать твои объяснения. Я думал, вы следите за русскими, а оказалось, вы им помогаете. Может, я что-то спутал? И теперь Германия уже не наш союзник?
— Ваш, Берден, конечно, ваш. Ты знаешь, сколько мне лет?
— Это имеет отношение к нашим событиям?
— Имеет. Я был совсем ребенком, когда союзная авиация нанесла удар по Дрездену. Ты, наверное, знаешь об этом из истории. Город был стерт с лица земли. Тогда у меня погибли все — родители, бабушка, тетя, сестра.
Берден внимательно слушал.
— А потом мой дядя, единственный из всей семьи оставшийся в живых, взял меня с собой в Мюнхен. И я видел, как в нашу страну пришли чужие армии. И потом разделили страну. Целых сорок лет мой дядя жил с несбыточной мечтой снова увидеть Дрезден. Понимаешь, просто увидеть город. Но во время войны он служил в железнодорожных частях, а значит, по законам ГДР был фашистским служащим, почти нацистом. И он не мог вернуться в свой родной город. Пять лет назад он умер, так и не попав в Дрезден.
Ты знаешь, как это неприятно, когда твоя страна разделена? Когда в столице твоего государства ты все время натыкаешься на эту проклятую стену? Не было ни одного немца, которому бы она не снилась. Она была воплощением всех сил зла, словно возникшая из наших легенд стена, по другую сторону которой жили наши братья и сестры. Любой из нас мечтал о том дне, когда мы сумеем убрать ее, сумеем объединить нацию и страну. И вот наконец в ноябре восемьдесят девятого мы сумели сокрушить этот ненавистный символ разделения. Многие из нас не верили, что доживут до этого дня, многие считали, что никогда не увидят единой Германии. Мы ведь реалисты и прагматики. Мы понимали — без согласия Москвы объединения не будет никогда. И вдруг Горбачев дал на это согласие, разрешил снести Стену и объединить страну. Ты можешь представить себе степень нашего восторга?
— Я тебя понимаю, Хефнер. Ты считал себя обязанным русским?
— Конечно, нет, — улыбнулся Хефнер, — я даже не знал, что именно они замышляют. Просто у всех немцев глубоко в душе сидит атавистический страх перед непредсказуемостью русских. Понимаешь меня, Берден? Мы боимся их по-прежнему.
Стену ведь можно построить за один день, как тогда, раньше. Для этого нужно иметь всего-навсего несколько тысяч каменщиков. И снова разделить страну. Мы обязаны этого не допустить, Берден. Просто обязаны. Берден бросил на стол фотографии.
— Поэтому ты встречался с этим полковником Волковым?
— Хорошая работа, Берден, — усмехнулся Хефнер. — И поэтому тоже. Они продают свое имущество, оружие, продают все, что мы можем купить. А мы покупаем все, мы платим за все, за любые вещи, которые нам даже не нужны. За гнилое обмундирование, за старые танки, за нелетающие самолеты, за недостроенные ангары. Мы готовы купить всю их армию, лишь бы они поскорее убрались отсюда. У нас есть очень серьезные основания для беспокойства. По нашим данным, не исключено выступление весьма влиятельных людей против Горбачева. Ты представляешь, что это такое? Достаточно в Кремле появиться другому человеку, и все закрутится в другую сторону. И снова появится стена. Нам важно, чтобы они отсюда ушли. Они слишком непредсказуемы, чтобы мы не боялись. Все может повернуться по-старому, а мы этого очень не хотим.
— А при чем тут их агент?
— Они проводят операцию с новыми деньгами. На самом деле Брандейс — наш старый агент. Нам понадобятся новые миллионы денег на взятки, на подарки, на все, что угодно, лишь бы разложить и изгнать их армию из Германии. И Брандейс договорился о покупке новых денег. Мы перевели Кемалю Аслану пятьдесят миллионов долларов, а он должен был их дать мафии. Вместо этого мафия зачисляет деньги на счет русских офицеров, которые и выделяют нам необходимое количество денег. Все правильно. Но мы ведь не знали, что американский бизнесмен всего-навсего советский агент и вы приедете сюда за ним. Это не мы вам, а вы нам пытались помешать. Нам было очень важно, чтобы деньги прошли. Сейчас наши люди уже принимают в Тюрингии груз с новыми советскими рублями. А насчет мафии была договоренность с итальянской полицией. Они бы заморозили их деньги, если бы даже Бонелли их получил.
— Все довольны, — заметил Берден, — а как сам Бонелли?
— Он тоже не пропадет. Может подать в суд и получить имущество Кемаля Аслана. Или его пакет акций. Это предусмотрено договором. Он ведь не знает, что все равно ничем не сможет воспользоваться и вся сделка будет признана незаконной итальянским судом.
— Значит, вы помогли русским спасти деньги их нелегала для КГБ? — строго подвел итог Берден. — Ты это понимаешь, Хефнер?
— Мы же не знали, что он нелегал КГБ. Мы были обязаны провести операцию по покупке советских денег. Так получилось, Берден, ты должен нас понять — мы действовали из самых лучших побуждений. Мы готовы сделать все, что угодно, лишь бы поскорее убрать отсюда их армию.
— Кто стоял за всей этой операцией у русских? Полковник Волков?
— Конечно, нет, — улыбнулся Хефнер, — там все гораздо серьезнее. В сарком Берлине подобную операцию возглавляет генерал ГРУ Сизов. Но и он не главный. Мы уже догадались, что цепочка ведет в Москву. Деньги, которые итальянцы внесли в швейцарский банк, пойдут на счета тех, кто считает важным как можно быстрее вывести войска из Германии. Горбачев, Шеварднадзе, Яковлев — они ведь действуют в одиночку против очень сплоченных сил. Нам нужно было им помогать. Если даже не им самим, то их людям. Нужно было убеждать некоторых генералов, чтобы они согласились на очень короткие сроки вывода войск. Убеждать некоторых чиновников, чтобы они забыли о собственности на территории Германии.
