Сергей Бакшеев - Шпион из-под воды
41
С-300
– Лейтенант Григорьев, занять свое место! – приказывает капитан Курагин.
– Я должен…
– Отставить разговоры! Всем приготовиться!
Григорьев смотрит на часы и пятится к двери.
– Куда?!
Но лейтенант уже выскакивает на пыльную дорогу. Справа за песчаными холмами затаилась установка С-300. Бегом до нее не успеть. Слева под красным флагом виднеется центральный командный пункт испытаний, перед которым греются на солнце несколько армейских УАЗов. Григорьев, не раздумывая, бежит к штабу. Так было и в первый день его прибытия на службу. Только тогда он бежал в надежде спасти свое личное мужское достоинство, а сейчас на кону стоит жизнь его коллег офицеров-ракетчиков.
– Назад! Едрена мать! – кричит и грозит кулаком, высунувшийся из вагончика, капитан.
Григорьев не оборачивается, прекрасно понимая, что решение принято и назад пути нет. Бег налегке не напрягает тренированный организм. Марш-броски в училище при полной боевой выкладке были гораздо тяжелее. Вскоре лейтенант уже у штабных вагончиков. Рядом машины. Рука нетерпеливо хлопает водительскими дверцами, глаза ищут ключи в замке зажигания, воспаленное сознание представляет последствия ужасного взрыва, который надо предотвратить, во что бы то не стало!
На пороге штаба появляется генерал-майор Орел. По давно заведенной привычке генерал визуально проверяет показания приборов и доклады командиров. Обычно он смотрит в небо: как там воздушная канцелярия, и слушает напряженную тишину, предшествующую старту. Небо в этот раз не предвещает неприятностей. Но вот тишина. Ее просто нет! Какой-то психованный лейтенантик нагло шастает по машинам.
– Стоять! Кто такой?
– Лейтенант Григорьев, товарищ генерал-майор, – сбивчиво докладывает Олег, даже не поднимая руку к козырьку. Он уже нашел автомобиль с ключами и готов запрыгнуть в него.
– Почему не на посту! Что еще с тобой учудили? – генерал узнает бестолкового офицера, над которым весело подшутили старшие товарищи. – Марш на пост, лейтенант! После испытаний я тобой займусь лично!
– Некогда мне. – Григорьев плюхается в машину и хлопает дверцей.
– Что? Да я тебя под трибунал! – Генерал ругается так, что в штабе дрожат стекла. В окнах показываются недоуменные лица испуганных офицеров.
Но двигатель УАЗика уже ревет, крупные протекторы плюются песчинками. Григорьев кричит на ходу про заминированную установку, но за шумом и отборной генеральской руганью его не слышат. Автомобиль мчится мимо вагончиков, вздымая клубы пыли.
В это же время с военного аэродрома взлетают два сверхзвуковых самолета-мишени. Они набирают скорость, совершают разворот и устремляются на полигон с северного направления на разных высотах. Один МИГ прокладывает траекторию над самой землей, другой мчится на высоте свыше десяти километров. Стратегический ракетоносец Ту-95, находящийся значительно южнее, выпускает управляемую крылатую ракету. Она летит на минимальной высоте, огибая рельеф местности. А с запада к полигону уже подлетает головная часть баллистической ракеты, стартовавшей с полигона Капустин Яр. Все цели приближаются практически одновременно с разных направлений на огромных скоростях по независимым траекториям.
Десятки офицеров замирают у приборов. Зудят ершистые антенны, вращаются локаторы. На центральный командный пункт стекается информация. Условия испытаний максимально ужесточены. Воспаленные глаза академика Трушина сопоставляют полученные данные. Генерал-майор Орел не успевает вытирать пот. Но главный конструктор спокоен. Пока всё идет нормально.
Сквозь пыльное стекло мчащейся машины Олег Григорьев видит прямо перед собой, как над песчаным холмом поднимается могучая связка из четырех цилиндрических контейнеров. Верхние крышки уже откинуты, зенитно-ракетный комплекс С-300 готовится к перехвату целей.
УАЗик выкатывается к восьмиколесному тягачу с поднятыми ракетами, тормозит и тыкается в огромную шину переднего колеса. Из водительской дверцы выскакивает лейтенант. Сбоку от установки двое офицеров. Их взгляды сосредоточены на приборах. Рядом еще два тягача. На соседнем – вращается толстый прямоугольный радиолокатор, а на дальнем, как мачта на корабле, торчит высокая раздвижная антенна. Это мобильный командный пункт зенитно-ракетного комплекса. Оттуда наперерез лейтенанту мчится разъяренный подполковник, размахивая пистолетом.
– Куда? Назад! Лечь на землю! – нервно отдает он противоречивые команды.
Где-то рядом слышится сдержанный голос:
– Захвачена первая аэродинамическая цель. Радиус захвата девяносто, высота двадцать метров, скорость тысяча шестьсот.
Григорьев смотрит на циферблат наручных часов. Отсчет шестидесяти секунд до взрыва пошел. Тоненькой шустрой стрелке надо обежать всего лишь круг, и пластид превратит ценнейшую технику в груду обломков, а людей в мокрую пыль. Вместе с неслышными рывками стрелки лейтенант отсчитывает оставшиеся секунды.
Запыхавшийся подполковник брызжет слюной и угрожает пистолетом. Не обращая внимания на свирепые окрики, Григорьев двигается вдоль огромной установки. Глаза ищут скрытый заряд в переплетении многочисленных кабелей и разномастных приборов.
Твердый голос оператора продолжает монотонный доклад:
– Захвачена баллистическая цель. Радиус захвата сорок, высота двадцать два, скорость тысяча.
Подполковник упирает ствол пистолета в спину лейтенанта, шипит:
– Пристрелю! Руки назад!
– Пятьдесят пять, пятьдесят четыре, – шепотом фиксирует обратный отсчет лейтенант.
– Захвачены две аэродинамических цели. Радиус…, высота…, скорость…
– Пятьдесят, сорок девять…
Что-либо объяснять взбешенному подполковнику совершенно некогда. Секунды падают и исчезают, как капли воды в песке. Григорьев с разворота бьет назад локтем. Пистолет вываливается из рук подполковника.
– Сорок семь, сорок шесть…
Следующий удар опрокидывает тело старшего офицера. Пистолет уже в руке лейтенанта. Выстрел в воздух и истошный крик:
– Комплекс заминирован! Всем бежать! Это приказ генерала Орла! Уводи людей, подполковник!
Еще один выстрел. Офицеры нехотя повинуются. Даже на очухавшегося подполковника действует упоминание имени грозного генерала. Спотыкаясь, он спешит к командному пункту.
– Сорок один, сорок…
Григорьев идет вдоль опустевшего борта тягача. Панели с приборами открыты. На них многочисленные индикаторы и надписи: контроль информации, контроль питания, контроль цикла, контроль каналов, подготовка, отмена, пуск, отказы… Где же спрятан заряд? Он заглядывает за панели. Ничего инородного.
– Тридцать два, тридцать один…
Лейтенант перебегает на другую сторону. Там приборы и тумблеры, контролирующие работу двигателя и ходовой части. Во время пуска на них офицеры почти не обращают внимания. Олег нагибается, просовывает руки, пальцы нащупывают промасленные шланги и запыленные провода. А вот эти сравнительно чистые. Куда они идут?
– Двадцать три, двадцать два…
Снизу заметна металлическая коробка, прикрученная проволокой. Она явно не фабричного производства. В нее заходят четыре провода, как и предупреждал Заколов! Это взрывчатка, соединенная с таймером. Он нашел!
– Восемнадцать, шестнадцать…
Красный, голубой, черный и белый провода. Можно оборвать только один. Какой? Ошибка приведет к мгновенному взрыву.
– Четырнадцать, тринадцать…
Красный означает кровь, черный – смерть, белый – нейтральный цвет. А голубой? О чем говорит голубой провод? Если он угадал логику противника, то красный и черный надо отбросить. Или ловушка задумана по-другому?
– Десять, девять…
Надо решаться. Рвать любой. Назад пути нет. Через несколько секунд, так или иначе, последует взрыв. Хорошо, что люди уже эвакуировались. Дрожащие пальцы лейтенанта тянутся к белому проводу.
– Ложь! Обман! – к Григорьеву бежит подполковник. В его руке новый пистолет. – Никакого приказа не было! Руки вверх! Ты арестован!
Подполковник настроен решительно. Его жесткий взгляд показывает, что на это раз он не допустит схватки и выстрелит первым.
– Приказа не было. А взрывчатка есть, – спокойно отвечает Григорьев. Ствол пистолета кажется игрушечным по сравнению с заминированной многотонной установкой из четырех ракет с боевыми зарядами.
Четыре, три…
Теперь и бежать бесполезно. Взрывная волна достанет по любому. Смерть будет легкой.
Два. Один!
Лейтенант перемещает палец с белого на соседний провод и дергает его…
42
Крах
Взрыв, содрогнувший землю, почувствовали даже в штабе. Во всеобщей суматохе, последовавшей за ним, спокойствие сохранял только академик Трушин. Но это было спокойствие обреченного. Тусклый взгляд Михаила Львовича продолжал смотреть на приборы. Лысина приобрела матовый, безжизненный цвет. Он не обращал внимания на крики военных, пытавшихся по всем каналам связи узнать причину взрыва. Он уже всё понял. Ни одна из мишеней не была сбита, и опытного образца зенитно-ракетного комплекса больше не существовало. Завершающие испытания потерпели чудовищный провал. А три дня назад под товарным составом погибли все ведущие разработчики. Это было самое крупное поражение в жизни прославленного академика.
