Шандор Радо - Под псевдонимом Дора: Воспоминания советского разведчика

В письме сообщалось, что по-прежнему нет никаких новостей от Инге. Она уехала куда-то на север Германии, якобы к родственникам, оставив Микки деньги на покупку разных предметов женского туалета, но так и не заехала за этими вещами, исчезла.

Письмо вызвало тревожные мысли. Закралось сомнение, что его писала не Микки. Но если не Микки — кто же? Кто, кроме нее, знал об Инге?

Спустя несколько дней, когда Джим позвонил в Берн подруге Миккиной матери, та радостным голосом сказала, что получила через курьера весточку от Циммерман-старшей, которая пишет, что у них все живы-здоровы. Письмо было датировано концом июля. Это немного успокоило Джима. Его страхи за судьбу Микки рассеялись. Но через неделю он принял радиограмму, которая разбила все его надежды:

Об Инге ничего не известно. Очень важно установить, что же слышно от Микки. Анну надо успокоить, при поездке к ней нужно быть осторожным: мы получили сведения, что ее брат Ганс арестован гестапо.

Пропажа Инге, неожиданное исчезновение Анны Мюллер, анонимное, якобы от Микки, письмо — все это теперь приобретало зловещий смысл.

В Центре были чрезвычайно обеспокоены. «Осторожно выясните, — требовал Директор, — где находится Анна, продолжайте звонить ей по телефону. На квартиру к ней ходить запрещаем, пока не установите с ней телефонную связь».

Однако связаться с Анной не удалось. Джим проверил, в порядке ли телефон. Да, он был исправен. Может быть, Мюллер по какой-то причине переменила место жительства? Нет, по наведенным справкам, квартира Анны числилась за ней. Предположили, что она все-таки заболела. Джиму дали задание искать Анну в базельских больницах.

Так драматически складывалась операция по заброске советских радистов-разведчиков в глубокий тыл врага. Многие ее подробности мне стали известны лишь после войны, когда я получил доступ к архивным материалам.

СЛЕЖКА

В эти же месяцы Джим выполнял еще одно задание Центра. Ему поручалось встретиться с курьером нашей французской группы, приезд которого в Швейцарию ожидался в конце марта.

По распоряжению Директора Джим должен был вручить курьеру деньги для товарищей во Франции, но ни в коем случае не разговаривать о делах. Заранее назначались числа и два места встречи: 28, 29 и 31 марта в Лозанне и 4, 5 и 7 апреля в Женеве.

Джим приходил точно в назначенное время на место встречи в Лозанне, но курьера не было. Решили, что он по какой-то причине запаздывает. И действительно, спустя несколько дней на условленное место в Женеве к Джиму подошел человек и на хорошем французском языке обменялся с ним паролем.

Джиму предстояло передать курьеру крупную сумму в швейцарской валюте. Однако в кассе Геопресса, который давал тогда небольшой доход, таких денег в наличии не оказалось. Поэтому у Джима при себе имелась только незначительная сумма, и он договорился с курьером о новом свидании, чтобы передать ему остальные деньги.

Встреча прошла нормально. Правда, Джима немного удивили два обстоятельства: во-первых, посланец французской группы, как выяснилось из беседы с ним, постоянно проживал в Швейцарии; во-вторых, разговор о деньгах для него почему-то оказался неожиданным. Хотя все это можно было как-то объяснить, Джим, радируя о встрече с курьером, счел нужным поделиться с Директором своими недоумениями.

Очередное свидание состоялось 6 мая, на этот раз в Берне, возле железнодорожного вокзала. Джим опять принес только часть денег — всей суммы мы пока что набрать не могли. Он передал курьеру конверт с деньгами, а остальные обещал доставить при следующей встрече. Курьер ответил, что, возможно, вместо него придет другой человек. Джим собирался уже распрощаться, как вдруг курьер достал из портфеля и, ни слова не говоря, сунул ему ярко-оранжевый пакет. Что за черт? Ни о какой посылке из Франции Центр не уведомлял Джима. Однако он взял пакет и поспешил прочь.

Перехватив на вокзальной площади такси, Джим вскочил в машину и велел ехать побыстрее. Какая это умная голова додумалась вложить посылку в такой яркий пакет? Его же за километр видно! А если, не дай бог, слежка? С этаким «солнечным подарком» в руках ни в какой толпе не растворишься.

Джим стиснул зубы от злости. Конспираторы! И как они там еще не провалились все до единого?! Такое легкомыслие! Черт бы побрал этого дурака — курьера! Нужно куда-то выкинуть этот конверт. Только незаметно, и не мешкая. Джим ощупал пакет. В нем лежало что-то твердое, похоже — книга.

Завидев уличную уборную, Джим попросил шофера затормозить. В уборной он вынул книгу из конверта и завернул ее в газету, которая торчала в кармане его пиджака. Прежде чем уничтожить оранжевый конверт, Джим внимательно осмотрел его. Он сразу понял: конверт местного производства. Хорошая бумага уже давно исчезла в европейских странах, приобрести ее там невозможно. Конверты такого качества продаются сейчас только в лучших писчебумажных магазинах Швейцарии. Значит, курьер купил ярко-оранжевый конверт здесь и вложил в него книгу. Зачем? Разве нельзя было упаковать книгу в неприметную бумагу? В голову опять закрадывались тревожные мысли.

Чтобы запутать след, Джим сменил такси, попетлял по окраинным улицам Берна, потом поехал на вокзал. Здесь он постарался смешаться с толпой на перроне и отправился в Лозанну. Но не обычным путем, как всегда, а сел в другой поезд, идущий в обратную сторону. Вернулся к себе на улицу Лонжере, совершив на колесах и пешком изрядный крюк, в абсолютной уверенности, что «хвоста» за ним не было.

Следующая встреча с курьером должна была состояться 11 июня. Но тремя днями раньше из Москвы пришла срочная радиограмма, которая подтвердила подозрения Джима.

1) Категорически запрещаем выходить на встречу с нашим курьером. Есть подозрения, что за ним следят немцы. Деньги отправим другим путем. Немедленно сообщите, как прошли обе встречи. Уверены ли вы в своей безопасности?

2) Из переплета книги, полученной от курьера, выньте две телеграммы, обязательно перешифруйте своим шифром и пришлите нам. Книгу немедленно сожгите.

Здесь слова «деньги отправим другим путем», то есть не через Швейцарию, показывают, что в то время руководству Центра еще ничего не было известно о провалах наших людей во Франции.

Книга, полученная от курьера, была новенькой, с неразрезанными листами. Джим осторожно отодрал переплет и нашел в нем две шифровки. Оба сообщения радист переписал своим шифром и отправил в Центр.

Джим стал перебирать в памяти подробности встреч с курьером: не допустил ли он какой-нибудь оплошности? Вроде, нет. Если не считать этого, идиотского ярко-оранжевого конверта. Впрочем, от него он быстро избавился, а затем так по-заячьи напетлял, что ищейки, если они были, наверняка его упустили. Домой пришел затемно, по дороге все время оглядывался. Слежки не заметил. Конечно, его могли засечь при встречах с курьером. И даже сфотографировать. Но что, собственно, это давало им? Нет, связь с курьером не повлечет за собой никаких последствий. В таком духе Джим изложил свои соображения Директору.

Однако Центр отнесся к случившемуся с большей настороженностью и потребовал от Джима принять защитные меры.

Судя по истории с курьером, агентам гестапо удалось, по-видимому, проследить Вас до квартиры и установить Вашу фамилию. Поэтому необходимо немедленно:

1) Очистить Вашу квартиру от всего подозрительного.

2) Прекратить работу по радио с Вашей стороны. Рацию временно спрятать в другом месте.

3) Учтите возможность провокаций и шантажа со стороны гестапо. В случае допроса швейцарской полицией категорически отрицайте все.

4) С Альбертом (т. е. со мной. — Ш. Р.) разрешаем одну встречу. Затем связь временно прекратить. Продумайте с Альбертом, не лучше ли Вам уехать в Тессин (итальянская часть Швейцарии. — Ш. Р.) до осени и как сменить квартиру… Если Вам удастся поместить рацию на хорошей квартире, с которой Вы сможете работать 2—3 раза в месяц, в экстренных случаях вызывайте нас. Сохраняйте спокойствие и выдержку. Вам ничего не грозит, если не будет улик.

Центр был прав. Действительно, история с курьером имела теневые стороны. Нужно было не мешкая что-то предпринимать. К сожалению, Джим, еще надеясь на благоприятный исход, ничего не рассказал мне, не желая преждевременно поднимать тревогу. Он не замечал никаких признаков тайного наблюдения за собой и поэтому не слишком волновался, пока какой-то совершенно незнакомый человек ни позвонил ему домой.

Но до этого странный телефонный разговор произошел у Сиси. Это было 26 июня. Мужской голос попросил позвать к телефону мужа Сиси.