Алексей Зубов - Вне игры
— Да, слышу…
— Вот и хорошо. Жду вас в двадцать два десять.
Охваченный сумятицей мыслей доктор подумал: зачем потребовалось неизвестному второй раз звонить? Проверить — свободен ли телефон, не тороплюсь ли я позвонить куда-то, кого-то предупредить? Удостовериться — приду ли на встречу? Что делать? Что предпринять? Взял платок, стал обтирать потное лицо, поднял телефонную трубку, снова положил. Подошел к секретеру, достал из ящика записную книжку и лихорадочно быстро стал листать ее.
Рубин позвонил Бутову на службу. Никто не ответил. На квартиру — молчанье. Тогда он позвонил по третьему телефону, против которого было помечено — «пожарный случай». Бутов должен быть немедленно поставлен в известность о его, Рубина, телефонном разговоре с загадочным субъектом.
…Виктор Павлович с женой и дочерью были в это время в театре. Уже Германн прокрался в дом графини, уже явилась в свою спальню «сиятельная» старуха, знающая тайну трех карт, когда над креслом Бутова кто-то склонился и шепнул: «Срочно к телефону». Вызывал дежурный по управлению.
— Только что звонил Рубин… Неизвестный требует встречи с ним в двадцать два ноль десять в сквере на Самотечной площади.
Бутов посмотрел на часы — двадцать один тридцать — и усмехнулся: «Знакомый почерк — минимум времени в распоряжении того, с кем встретишься». Ну, что же, попытаемся не опоздать!
В двадцать два часа он был в комитете. От дежурного сразу прошел к себе в кабинет. Через пять минут позвонил Рубин. Из автомата.
— Я нахожусь на пути к месту встречи… — Доктор говорил так невнятно, сбивчиво, что поначалу трудно было понять, о чем идет речь. И тем не менее Рубин довольно точно передал содержание двух своих телефонных разговоров с неизвестным.
— Не волнуйтесь, Захар Романович. Максимум собранности, внимания, наблюдательности. — Полковник говорит ровным, спокойным голосом, будто речь идет о пустяках. — Выполняйте указания. Действуйте так, как мы с вами однажды условились. Помните? Не забыли? Желаю успеха. — И тут же проверил: выехали ли на место оперативные сотрудники.
Нандор — это был он — встретил Захара Романовича на пятачке, при входе в сквер. Гость издали узнал Рубина, двинулся ему навстречу, приблизился и отрекомендовался: «Федор Федорович!..»
— Вот видите, пророк прав: гора с горой не сходится…
Он повел себя как добрый, мягкий, но требовательный хозяин, которому Захар Романович уже не первый год служит верой и правдой. Они вышли на безлюдную аллею, и Нандор сразу же перешел к делу.
— У вас есть возможность в ближайшее время выехать на Запад?
— Пока не предвидится, — сквозь зубы процедил Рубин.
— Ищите такую возможность и, если она представится, непременно воспользуйтесь.
— Зачем? — машинально переспросил Рубин, хотя ему все ясно и без того.
— Там мы сможем более обстоятельно обсудить наши отношения, разработать методику выполнения наших просьб, вооружить вас материалами, инструкциями, которые обеспечат вашу личную безопасность.
— А сейчас что же… Ведь и вы, и я, мы оба — вне опасности? Или я заблуждаюсь?
— Нет, вы точно оценили обстановку. Ни вам, ни мне власти этой страны, в которой мы с вами находимся, ничего криминального предъявить не могут. Даже если бы они захотели это сделать. Мы с вами ничего противозаконного не совершили. Встретились, как добрые, старые знакомые. Не так ли, господин Рубин? В свое время вы оказали мне честь, посетив мой магазин. И я был рад этому. Теперь…
— Что вы хотите от меня? — раздраженно прервал его Рубин.
— О, совсем немного. Дружбы и лояльности. И притом во имя наших общих интересов. Подчеркиваю, общих. Не будем сейчас уточнять детали, они носят преимущественно технический характер. Поговорим о главном. Если вам представится возможность, приезжайте к нам на Запад. Само собой разумеется, что только на время. Центр нуждается в услугах господина Рубина, когда он в Москве. В какую страну? Это практически не имеет значения. Разумеется, в страну западного содружества. Нас не надо заранее уведомлять о вашем выезде. Поверьте, у нас достаточно возможностей с абсолютной точностью знать день и час вашего приезда в любой город любой страны Запада. Мы сами позаботимся о нашей встрече. Если вы приедете к нам с группой туристов, то от вас потребуется минимум находчивости: ненадолго избавиться от общества соотечественников. Выберите подходящее время… Обо всем остальном мы позаботимся сами. Вам ясно? — И, не ожидая ответа, сделав лишь небольшую передышку, Нандор продолжал: — Если у вас ничего не получится с выездом на Запад, тогда мы предпримем другие меры… Кто-нибудь из ваших западных коллег пригласит вас персонально на симпозиум, конгресс. В крайнем случае — для выступления с лекцией перед студенческой аудиторией. Если вы получите такое приглашение, не отказывайтесь, немедленно начинайте оформлять выезд. О средствах на поездку можете не беспокоиться. Денег у вас будет достаточно. Это наша забота…
Рубин пытался заглушить душившую его злость:
— Позвольте. О чем вы говорите? Вы представляете, что это сулит…
Нандор прервал его с легкой снисходительностью:
— Я много лет провел на Востоке, господин Рубин, и хорошо знаю коран. В нем записано: «Вчерашний день прошел, завтрашний еще не наступил, у тебя есть только сегодня». Вам все ясно?
И вдруг рядом с ними, словно он из-под земли, вырос высокий, элегантно одетый, худощавый молодой человек.
— Простите, как отсюда проехать до Киевского вокзала?
Рубин стал объяснять. Незнакомец внимательно слушал и — может, это показалось доктору — пристально рассматривал его. Молодой человек поблагодарил и неторопливо зашагал к троллейбусной остановке. И тут Захар Романович обратил внимание на неожиданное совпадение — в руках незнакомца был точно такой же портфель, как у «Федора Федоровича». Два совершенно одинаковых, стандартных, темно-коричневых портфеля: что это, случайное совпадение?
Нандор, видимо, перехватил полный любопытства и недоумения взгляд Захара Романовича.
— О, вы есть очень любопытный и наблюдательный джентльмен.
— О чем вы?
— О вашей наблюдательности, господин Рубин. Похвально. Я буду докладывать шефу, что вы есть очень наблюдательный и отлично ориентируетесь в обстановке. Я буду отмечать, что вы всегда быстро принимаете единственно правильное решение. Я заметил это еще тогда, на базаре, в Стамбуле…
Рубин вздрогнул, побледнел. Ему ясно: сети подняли и груз его давних преступных деяний. Агенты иностранной разведки нашли досье, заведенное на него гитлеровцами. «Привет от Воронцова…» Так, так… Значит, он из рук в руки передан. От одного разведчика другому. Извольте теперь расплачиваться, Захар Романович!
Тяжкие его раздумья прервал приглушенный голос Нандора.
— Нам пора расстаться, Захар Романович. В Москве мы, вероятно, уже не увидимся. А на Западе я буду рад приветствовать вас…
СТРАХ
…Направляясь к выходу из сквера, Рубин облегченно вздохнул. «И это все?» Нет, не все! Он слышит торопливые шаги Нандора. «Федор Федорович» догоняет его, берет под руку и все так же ласково говорит:
— Возьмите мой портфель. Здесь русские книги по биологии. Больше в нем ничего нет. Теперь запоминайте: завтра утром, в восемь сорок, с этим портфелем вам надлежит быть у Рижского вокзала на остановке автобуса номер девяносто восемь, идущего к центру. У вас в Москве в этот час люди едут на работу и автобусы всегда переполнены. Вы займете очередь. За вами пристроится тот самый молодой человек, которому вы только что объясняли, как проехать до Киевского вокзала. Вы будете держать портфель в правой руке, ваш спутник — в левой. В автобусе вы обменяетесь портфелями. Других контактов между вами не должно быть. Вы не знаете друг друга и не должны знать. Получив портфель, можете сходить на любой остановке. И тут же, немедленно отправитесь домой. Запомните, домой! Портфель вы откроете дома. Только дома! И, конечно, без свидетелей. В портфеле вы найдете все необходимое для вас.
И, попрощавшись, Нандор широким, энергичным шагом направился к площади.
…Идут минуты, долгие как годы. Захар Романович ждет Бутова. Только что они договорились по телефону о встрече. Как объяснит он Бутову — почему до сих пор молчал о Стамбуле, Нандоре? Почему до конца не рассказал о последних контактах с Глебовым? Поверит ли? Поймет ли? И словно в калейдоскопе проносятся перед ним страшные картины прошлого, о котором он так мучительно старался забыть.
…Бутов весело приветствовал хозяина дома, участливо поинтересовался здоровьем, настроением. Доктор с трудом поднимается навстречу гостю, и полковник безуспешно уговаривает его прилечь на кушетку.
— Вам нездоровится, Захар Романович? Может, отложим наш разговор?
