Зорге. Бой без выстрелов - Сергей Михайлович Голяков
Он засмеялся и посмотрел на Катю. Фигурка русской женщины в представлении мастера из Шанхая была с пышной золотой прической, с осиной талией и жеманно сложенными ручками… Как непохожа эта фигурка на эту его русскую женщину, черноволосую, с большими грустными глазами, с бровями вразлет!.. Как красива она в этом своем единственном крепдешиновом, не по сезону, для него только надетом сейчас платье!..
Сколько раз приходилось ему испытывать волю! Он, как гимнаст свое тело, умел подчинять этой воле чувства и желания. Но сейчас ему показалось, что не хватит никаких сил встать и уйти из этой комнаты.
Он посмотрел на часы. Уже за полночь. А Кате завтра чуть свет на завод.
Он пристально, чтобы наконец–то запомнить, посмотрел на нее.
— Ты чего так смотришь?.. Налить тебе еще?
Он поднялся.
— Пора.
Катя подошла к нему, мягко усадила в кресло.
— Посиди еще.
Провела пальцем по его лбу, под его глазами.
— Какой ты стал…
— Старый? Мне всегда давали на пять лет больше, чем есть на самом деле. И я на десять лет старше тебя…
— Нет. Не старый, а усталый. Ты очень устал.
Она обняла его щеки ладонями и тихо, будто их кто–то мог услышать, прошептала ему в ухо:
— Тебе никуда не надо уходить, Рихард,
4
— Разрешите, товарищ командир?
Берзин поднялся ему навстречу:
— Здравствуй. Знакомься: мой сын Андрей.
За столом, сбоку, сидел мальчик лет одиннадцати и листал толстую книгу. Старик мог и не объяснять: крепкий, крутолобый, с большими серо–голубыми глазами, он был копией отца. Сейчас он смотрел на вошедшего сердито, исподлобья: понимал, что придется уходить.
— Вот так… — вздохнул Берзин. — Не отец к сыну приходит, а сын к отцу…
Зорге умел разговаривать с самыми различными людьми и на многих языках. Но он не умел говорить с детьми. Сейчас почему–то остро подумал: «У меня тоже уже мог бы быть такой большой сын…»
— Кем ты хочешь быть, мальчик?
Берзин–младший, как о давно решенном, спокойно ответил:
— Разведчиком.
— О нет! — остановил его Рихард. — Это совсем не такое веселое занятие, Андрей, Будь лучше летчиком. Или моряком.
— Я буду разведчиком.
— Правильно, — неожиданно для Рихарда одобрил Старик. — Если к тому времени, когда Андрейка станет большим, еще будут нужны разведчики, — пусть будет разведчиком. Стране требуются не только моряки, летчики и пожарные… И больше всего нам нужен мир. А его оберегают не только дипломаты и солдаты.
Он скупо и ласково провел ладонью по волосам сына.
— Иди, ослик. Можешь взять книгу. Нам нужно поработать.
Андрей послушно встал и направился к дверям.
— Скажи маме, чтобы не ждала, ужин разогрею сам. Мальчик вышел.
— Как бы я хотел, чтобы не понадобилось Андрейке быть разведчиком!.. — сказал Павел Иванович. — Несбыточно.
— А я женился, — не удержался Рихард.
Берзин протянул ему руку и крепко пожал:
— Поздравляю. Екатерина Александровна Максимова из Нижне–Кисловского переулка? К сожалению, мы вынуждены все знать. Достойная женщина. — И повторил: — Поздравляю. — Потом сделал пометки в блокноте. — О ней позаботимся.
— Лишнее это. Вы не подумайте…
— Я и не думаю, — остановил Рихарда Старик. — Я думаю о другом: не очень–то счастливы наши жены. Ладно. В субботу мы выезжаем на дачу. Возьмешь Катю с собой. Сразимся в городки. Любишь городки? Знатная игра! — Он с удовольствием, с хрустом потянулся. — А теперь давай о деле. До твоего отъезда в Берлин осталось не так много времени.
И Павел Иванович стал расспрашивать, как идет подготовка к отъезду. Зорге до мельчайших деталей должен знать политическое и экономическое положение в стране, чтобы ничто не могло застать его врасплох.
«Конечно, невозможно предусмотреть все Ситуации, в которых может оказаться разведчик, — говорил своим ученикам Берзин. — Жизнь подчас выкидывает такие фортели, какие и не приснятся, и полагаться нужно прежде всего на свой ум, на свою находчивость и выдержку. Разведчик, подобно математику, должен блестяще знать теорию, и тогда он с успехом решит любые практические задачи».
И сейчас, как профессор студента, он придирчиво экзаменовал Рихарда. Зорге выдерживал экзамен на «пять». И все же одно дело — беседа здесь, и совсем другое — работа там. Павел Иванович откинулся на спинке кресла.
— А теперь представь: пригласили тебя к крупному нацистскому бонзе. Входишь ты в кабинет… Ну?
Рихард отошел к дверям. Круто, по–военному повернулся и вздернул вверх правую руку, одновременно прищелкнув каблуками.
— Хайль Гитлер!
Потом быстро, прихрамывая, подошел к Берзину, склонился над ним и вперил взгляд в его ухо.
— Герр генерал! — рявкнул он. — Я вынужден усомниться в вашем арийском происхождении. Ваши уши совсем не такой формы, как у Рамзеса Второго!
— При чем тут Рамзес Второй?
— Как, герр генерал? Вы не знаете основ учения о расе господ? Мы, арийцы, — прямые наследники древних египтян, это бесспорно доказано изучением форм ушей мумии великого фараона!
Старик расхохотался.
— Нечего сказать, вошел в роль! — Он пощипал свои уши, продолжая смеяться. Потом посерьезнел: — Все это хорошо. Но только в театре. Несколько наших ребят провалились потому, что решили, что они актеры. А жизнь не подмостки. И разведчик не актер. Твоя новая роль должна стать твоим вторым существом. И только тут, — он постучал себя по груди, — скрытый ото всех, ты останешься самим собой. Я слышал про один случай — это было еще во время войны, — очень опытный и башковитый разведчик попался только потому, что у него радостно засверкали глаза, когда ему внезапно сообщили о крупной победе войск его страны. Впрочем, ты, кажется, в этих советах не нуждаешься.
Старик встал из–за стола, подошел к распластавшейся по всей стене политической карте мира. Отступил от карты на несколько шагов.
— Как ты думаешь, Рихард, фашизм в Германии — это серьезно и надолго?
— Думаю, серьезно и надолго.
Берзин вернулся к столу.
— Однако многие считают: Мальбрук в поход собрался.
Рихард пожал плечами.
— Может быть, я ошибаюсь… Но фашизм и Гитлер возникли не сами по себе.
Павел Иванович оценивающе посмотрел на него.
— Однако в Германии
