Поль Кенни - Молния в виде буквы "Z"
Кровь его запылала, и он забыл обо всем на свете.
* * *
Жизнь шла своим чередом. На заводе Делькруа успешно справлялся с работой, не вызывая у Кемпси ни малейших сомнений в своей компетентности.
В свободное время Коплан находил у Ханны все радости, которые может доставить опытная и иногда даже требовательная любовница. Она работала журналисткой, но жанр, в котором она писала, не требовал напряженного труда.
Все было бы превосходно, если бы через пару недель после приезда Коплана в Аделаиду не произошло заранее предусмотренное событие.
Возвращаясь из «Гоулер Стил» на своей машине, Франсис заметил, что за ним следят.
Чтобы облегчить «хвосту» работу, он ехал не очень быстро. Верный своему обычному маршруту, он доехал на Куринга-роуд. Там он нарушил программу: оставил машину в конце проспекта и зашел в пивной бар.
Облокотившись о стойку, Коплан заказал крепкий портер.
Через несколько минут в бар вошел мужчина, сел рядом и попросил английское пиво.
Франсис, ожидая продолжения, закурил и отхлебнул пива.
Незнакомец залпом осушил свой стакан и, расплачиваясь, уронил две или три монетки. Он держал под мышкой газеты, и это делало его неловким. Присев на корточки, он стал подбирать монеты. Франсис нагнулся, чтобы помочь. Собирая деньги, незнакомец выронил и газеты.
— Прошу прошения, — пробормотал он, протягивая Коплану одну из газет, словно она принадлежала тому.
— Ничего страшного, — сказал Франсис и не моргнув глазом взял экземпляр «Мельбурн геральд». Неизвестный поднялся, расплатился и ушел, не глядя по сторонам.
Вскоре Коплан вышел из бара, сел в «остин» и поехал домой.
Войдя в квартиру, он развернул газету и нашел приклеенную к третьей странице записку, написанную открытым текстом. Содержание ее гласило:
Понедельник, 21 час, угол Сентрал-стрит и Виктория-авеню. Черный «форд», две последние цифры номера 45. Суббота, 20 часов, бензозаправочная станция «Уэбстер сервис», Гленегл-роуд, д. 1082. Следовать за человеком с «Сидней морнинг телеграф». Следующий понедельник, 19 часов. Почтамт 2-го округа, окошко отправления телеграмм. Те же инструкции.
На лице Франсиса отразились облегчение и удовлетворение.
Вероятно, его «корреспонденты» не имели фотографии настоящего Делькруа. Вероятно, но не наверняка.
Возможно, они ее и имели, но решили начать двойную игру.
Система последовательных встреч была одним из традиционных приемов советской разведки: если первый контакт не состоится, то указано время и место второго и третьего. При первой встрече агенту передают расписание «регулярных», «запасных» и «экстренных» контактов, а тем временем присматриваются к нему, прощупывают во время бесед, не вышли ли они по ошибке не на того человека, которого привело сюда случайное стечение обстоятельств, или на агента спецслужбы противника, занявшего место их человека.
Поскольку Коплан имел весьма мало информации о тайной деятельности Делькруа, он подвергался большому риску. И так будет до конца.
* * *
Согласно полученным указаниям, в следующий понедельник Коплан остановил свой «остин» на Виктория-авеню и дошел пешком до Сентрал-стрит.
Ему пришлось соврать Ханне, удивлявшейся, что он выходит один, хотя они жили почти по-семейному. Малышка была очень мила, но пришло время, когда она не должна мешать профессиональной деятельности Франсиса, пусть даже это повредит их идиллии.
В назначенное время черный «форд» появился на перекрестке. Свернув, он остановился у тротуара Сентрал-стрит.
Сунув руки в карманы, Коплан небрежным шагом подошел к машине, открыл дверцу и сел.
Без единого слова и даже не взглянув на него, водитель отъехал. Через несколько минут, когда лимузин выехал на оживленную артерию, человек за рулем заговорил:
— Меня зовут Джефферсон Райс. Где вы родились? Коплан почувствовал легкое покалывание в горле.
— В Сен-Дени, восьмого февраля тысяча девятьсот тридцать третьего года.
Райс никак не прореагировал. Коплан продолжал:
— Вы долго выжидали... Я приехал в Аделаиду почти три недели назад.
Он краем глаза посматривал на водителя. Райс выглядел лет на сорок, не меньше. Черты и выражение худого лица выдавали привычку к постоянному нервному напряжению, как у всех, кто занимается тайной деятельностью.
Райс тихо ответил:
— Мы никогда не торопимся с контактом. Вновь прибывшему необходимо некоторое время «повариться» в атмосфере города. Это позволяет ему избегать оплошностей. Как идут дела в «Гоулер Стил»?
— Вполне нормально, но, как вы должны догадаться, я зачислен во второстепенную лабораторию, где не происходит ничего интересного.
— Это было предусмотрено. Работайте максимально прилежно и старайтесь запоминать все, что говорят о Вумере и Монтебелло. Вы на своем месте, и это главное. Вашей главной работой займетесь позднее.
— Хорошо. Но если бы я уже сейчас знал, чего вы от меня ждете, я мог бы действовать соответствующим образом.
— Не беспокойтесь, в надлежащее время вас проинформируют.
Райс говорил решительным, не допускающим возражений тоном.
Держа руль одной рукой, советский агент достал из кармана конверт.
— Вот подробные инструкции относительно будущих контактов, — продолжил он. — До дня "Д" мы будем встречаться раз в две недели. Этого достаточно. Вы знаете, что контрразведка более нервозна перед испытаниями, чем после них. На этом мы и сыграем. Есть вопросы?
Коплан подумал и заявил:
— Нет... Полагаю, впредь я буду поддерживать связь только с вами?
— Да, кроме чрезвычайных случаев, — ответил Райс. — Я высажу вас на окраине этого парка.
Он остановил машину и, не подав руки, простился с Копланом.
— Спокойной ночи, Делькруа.
Франсис кивнул и вышел из машины. «Форд» уехал.
Шагая по тротуару вдоль одного из зеленых массивов, окружающих Аделаиду, отделяя город от предместий, Коплан подумал, что Джефферсон Райс ничего не сказал о деньгах.
Возможно, Делькруа добровольно согласился стать шпионом — по своим политическим убеждениям и совершенно бескорыстно? Вполне допустимо.
Вумера... База запуска телеуправляемых ракет Британского содружества, расположенная в пустыне, в четырехстах километрах к северо-западу от Аделаиды. Монтебелло — маленький архипелаг у западного побережья Австралии, где англичане занимаются ядерными испытаниями.
Какие же секреты интересовали Райса на этом огромном полигоне?
На такси Коплан доехал до Виктории-авеню, где оставил свой «остин», и вернулся домой.
Ханна ждала его, надув губы: ее лицо не предвещало ничего хорошего.
— Хотела бы я знать, какие у тебя дела в такой час, — язвительно сказала она. — Тебе понравится, если я буду шляться по вечерам под предлогом...
Франсис закрыл ей рот решительным поцелуем, и это сразу положило конец ее упрекам.
Через час Ханна, валившаяся с ног от изнеможения, вернулась к себе.
* * *
В ту ночь, как и в другие, группы «Гоулер Стил Лтд» работали с полной отдачей, особенно в лабораториях, расположенных за решеткой, в запретной зоне.
В отделе С-12 инженеры и химики непрерывно гнали опыты — их подстегивали сроки.
Один из специалистов, по имени Маркус Фоллс, фотографировал через микроскоп металлические поверхности, освещенные ярким лучом, высвечивающим рельеф.
Никто из работавших рядом и не догадывался, что дирекция завода вовсе не заказывала эти снимки и что получит их не начальник отдела лабораторных исследований Дейл Кемпси, а совсем другой человек.
Глава 4
Маркус Фоллс был необычным человеком. Высокий худой мужчина сорока пяти лет, он был некрасив: коротко остриженные рыжие волосы и странный нос с большими волосатыми ноздрями, на котором сидели очки с большими круглыми стеклами.
Поскольку Фоллс много лет возглавлял лабораторию на огромном сталелитейном предприятии в Шеффилде, в Великобритании, в фирме большее значение придавали его профессиональным качествам, чем неприятному лицу.
Коллеги, составившие о нем мнение раз и навсегда, не старались завоевать его расположение, равно как и не старались доставлять неприятности. Фоллс был бесцветным человеком. Он обладал редким даром оставаться настолько незаметным, что сослуживцы относились к нему примерно как к мебели.
Фоллс это знал. Мало того, он сам терпеливо создавал эту стену равнодушия вокруг своей персоны. Он едва слушал, что ему говорили, не проявляя ни малейшего интереса к делам других, смотрел на случайного собеседника мутным взглядом, раздражая равнодушием; подобной манерой он создал себе репутацию отпетого эгоиста.
Пользуясь холодным отношением коллег, Маркус Фоллс мог в их присутствии заниматься незаконными делами, которые весьма высоко оценивались людьми, не имеющими к фирме никакого отношения.
Порой Фоллс испытывал тайный страх, особенно в те моменты, когда проходил через решетку под охраной часовых.
