Анджей Збых - Пароль
Мужчина был еще жив, и фон Ворман распорядился отнести его в находившийся рядом тюремный госпиталь. Несколько минут он говорил с врачом в мундире унтерштурм-фюрера СС, а потом, злорадствуя, что может разбудить шефа, решил доложить полковнику о происшествии. Однако, к его разочарованию, полковник Элерт еще не спал. Он сидел за письменным столом, держа рюмку коньяку в руке, и изучал какие-то документы.
– А, господин лейтенант, садитесь, – без всякого интереса проговорил он, даже не послушав официального рапорта о прибытии.
Через несколько минут Элерт уже знал о попытке нападения на тюрьму. В этом городе такого еще не случалось. '«Видимо, – подумал полковник, – среди арестованных находится крупная рыба, если французы осмелились напасть на тюрьму, расположенную в самом центре города». Он пытался еще что-то вычитать из протокола, лежавшего перед ним на письменном столе, но ничего интересного не обнаружил. Не перебивая выслушав фон Вормана, что немало удивило лейтенанта, Элерт спросил:
– Вы думаете, из этого типа удастся что-нибудь вытянуть?
– Он в тяжелом состоянии, господин полковник. Я ранил его в голову и грудь, а один из солдат продырявил ему автоматной очередью живот. Я разговаривал с врачом тюремного госпиталя – раненый в безнадежном состоянии.
– В безнадежном?
– Да. – Фон Ворман пожал плечами. – Проживет часа два-три.
– Итак, господин Ворман…
– Фон Ворман, господин полковник.
– Прошу не перебивать, лейтенант Ворман. Итак, с этим бандитом вы встречались в кафе еще вчера и он вызывал у вас подозрение. Потом, как вы утверждаете, он направился в пансионат «Лё Тру». Это весьма интересно. Почему сразу не доложили? Повторите еще раз, что он говорил.
– Он сказал, что в Париже самые лучшие каштаны на площади Пигаль.
Полковник поднял телефонную трубку.
– Машину! – коротко бросил он. Поедем в госпиталь и там поговорим с раненым.
– Извините, господин полковник, когда вы упомянули о пансионате «Лё Тру», вы сказали: «Это весьма интересно». Должен ли я так понимать, что…
– Вы ничего не должны понимать, лейтенант Ворман. Понимать могу только я, ваш шеф. А вы обязаны беспрекословно исполнять все мои приказы и распоряжения.
Может быть, именно выказанное полковником пренебрежение к фон Ворману заставило лейтенанта в дальнейшем самостоятельно вести игру в этом деле. Он многое дал бы за то, чтобы сбить спесь с этого кичливого полковника-грубияна.
Тюремный госпиталь размещался в темном и сыром подвале, окрашенном в белый цвет. Три топчана, покрытых грязноватыми грубошерстными одеялами, колченогий стол со шприцами и убогими медикаментами– вот и все, что было тут.
Когда Элерт и фон Ворман вошли в подвал, они услышали хриплое дыхание человека, неподвижно лежавшего на топчане и бессмысленно смотревшего в потолок. Врач в эсэсовском мундире, на который был наброшен белый халат, повернулся, увидев вошедших офицеров.
– Агония, – коротко бросил он.
– Сделайте ему какой-нибудь возбуждающий укол, – сказал Элерт и добавил: – Такой укол, чтобы он мог говорить. Мертвые меня не интересуют.
Врач с размаху всадил иглу шприца в предплечье тяжелораненого.
Полковник наклонился над лежащим. На секунду глаза раненого ожили. Он посмотрел на Элерта, потом опустил ресницы.
– Где я нахожусь? – негромко спросил он по-французски.
Фон Ворман быстро перевел это полковнику, но Элерт сделал знак, чтобы он замолчал. Раненый вздрогнул. Его руки блуждали по одеялу, как будто бы чего-то искали, пальцы сжимались и разжимались.
– Больше он ничего не скажет, господин полковник, – заметил врач.
Элерт отвернулся, поискал что-то на столе, открыл из пузырьков и понюхал.
– Спирт? – спросил он, а когда врач кивком подтвердил это, добавил: – Попробуем. Люблю простые способы оживления.
– Это для него смертельно, – предупредил врач. – Каждая капля спирта…
– Влейте это в его горло. Какая разница – двумя часами раньше или позже?
Эрик отвернулся, намереваясь выйти, но полковник схватил его за руку:
– Вы куда, лейтенант Ворман? Учитесь – вам пригодится. Это наша настоящая работа, а не та, что в Мюнхене. Или, может быть, вам не нравятся мои методы?
Ворман посмотрел шефу прямо в глаза:
– Нет, господин полковник.
– Привыкайте, – с укором проговорил Элерт.
Он подошел к врачу, чтобы помочь ему разжать стиснутые зубы раненого. Поперхнувшись спиртом, умирающий жадно хватал воздух. Глаза его оставались закрытыми.
– В Париже самые лучшие каштаны на площади Пигаль, – четко проговорил Элерт над ухом раненого.
– Сюзанна любит их только осенью, – прошептал мертвеющими губами раненый, а потом добавил: – Она пришлет вам свежую партию.
Умирающий открыл глаза. Увидев склонившихся над ним немецких офицеров, он почувствовал опасность. На его лице отразились беспокойство и ненависть. Полковник схватил умирающего за плечи и безжалостно потряс:
– Говори, кому предназначается этот пароль? Будешь жить, если скажешь. Уже и так много сказал. К своим больше не вернешься. Они убьют тебя… – Он почувствовал бесполезность дальнейших усилий и отпустил несчастного. – Больше нам здесь делать нечего, – бросил он фон Борману, – пошли.
– Я вас предупреждал, что это смертельно, – проговорил врач в эсэсовском мундире и прикрыл грубым одеялом лицо умершего.
В автомашине полковник Элерт закурил сигарету, глубоко затянулся и выпустил клубы дыма прямо в лицо лейтенанту.
– Прошу вас, господин лейтенант, запомнить, что для меня вы только лейтенант Ворман. Никаких «фон» я не признаю. Ясно? И еще я был бы вам очень признателен, если бы вы покончили с этим свинством, – показал он на монокль, вставленный в глаз лейтенанта, и замолчал, как будто ожидая реакции Вормана. – Что же касается дела, прошу забыть о том пароле. Я займусь этим сам. Хочу лично попробовать вкус каштанов с площади Пигаль, – проговорил полковник, явно довольный собой. – Вы поняли меня, лейтенант Ворман?
– Так точно, господин полковник.
Однако Эрик не собирался забывать тот пароль. Он подумал, что ему представился случай, может быть единственный в жизни, чтобы показать этому грубияну Элерту, кто настоящий офицер абвера.
Ворман узнал от людей Элерта, сновавших по городу, что полковник приказал им обращаться ко всем офицерам ближайших гарнизонов со словами: «В Париже самые лучшие каштаны на площади Пигаль». Это была грубая работа. Даже его, фон Вормана, остановил какой-то подозрительный тип и спрашивал о каштанах.
– Прочь, идиот! – раздраженно сказал ему лейтенант. – и чтобы ты больше не показывался мне в глаза!
Фон Ворман сам был не против того, чтобы попытать счастья и найти человека, который ответил бы на эту фразу о каштанах. Он верил в свою счастливую звезду, которая до сих пор хранила его от вражеской пули.
Кто не знал лейтенанта фон Вормана, тот, Наблюдая за ним, мог бы подумать, что это необычайно общительный, компанейский человек – пай-мальчик, а не офицер абвера. Он часто посещал ближайшие армейские гарнизоны, с удовольствием вступал с людьми в контакты, вел пространные беседы, угощал вином и коньяком, непременно рассказывал о своих приключениях, девушках и, конечно, о самых лучших в Париже каштанах на площади Пигаль.
Даже когда Эрик поехал в гости к своей сестре Ренате фон Ворман, певице, которая услаждала жизнь немецких офицеров в Гавре, и застал у нее какого-то полковника Теде, он не отказал себе в удовольствии использовать эту возможность. Когда они остались наедине, он между прочим упомянул и о каштанах, но безрезультатно. Теде, как и многие другие, не понял, о чем идет речь. Пришлось объяснять ему, что на площади Пигаль не только самые лучшие каштаны, но и прелестные француженки.
Фон Ворман не терял надежды, что встретит того, кто ответит ему на пароль, а тогда… Что будет тогда, он еще и сам не представлял. Во всяком случае, он не побежит докладывать об этом полковнику Элерту, который все успехи сразу припишет себе и не даст ему, фон Ворману, отличиться.
О нет, не так уж наивен лейтенант фон Ворман! Если он встретит человека, который ответит ему на пароль, то попытается выйти на вражескую подпольную сеть и только потом преподнесет тщеславному полковнику Элерту неожиданный сюрприз и тем самым утрет нос этому грубияну, который с таким пренебрежением относится к нему, родовитому Эрику фон Ворману.
А может быть, поступить иначе? Положение немецких войск на Восточном фронте ухудшилось, да и на Западе англосаксы готовятся открыть второй фронт. Что будет дальше, трудно предугадать. Поэтому излишнее рвение и проявление патриотизма может привести к нежелательному результату. Молодые офицеры вермахта теперь больше нужны на фронте. Как знать, чем все кончится, если фюрер проиграет войну… Необходимо побыстрее разыскать того, кто мог бы ответить на пароль отзывом: «Сюзанна любит их только осенью… » Это нужно использовать с выгодой для себя.
