Джек Хиггинс - Холодная гавань
Женевьева продолжала:
— Вы спокойно сидите здесь, лакая бренди, зная, что продали меня. Хуже того, вы с самого начала обрекли меня на гибель и сделали это вполне хладнокровно. Знаете, что самое смешное во всей истории, бригадир?
— Нет, но уверен, что вы мне сейчас скажете.
— Вам не нужен был Баум, чтобы продать меня. Кажется, Анн-Мари работала на другую сторону, так что у меня не было шансов обмануть Макса Прима с самого начала. Я застрелила его, между прочим. Всадила две пули в спину вот из этого. — Она достала вальтер из кармана.
— Сочувствую, моя дорогая, — пожал плечами Мунро. — Полагаю, вы даже не подозревали, что способны на такое.
— Да уж.
— Но вы оказались способной ученицей, видите? Я сказал, что у вас призвание к этой работе. Вы уверены относительно Анн-Мари?
— О да, но есть еще кое-что. — Она нахмурилась, почувствовав, что ей трудно собраться. — Это Фицджеральд в Ромни, которая тоже была двойным агентом… Вы знали, что ее муж был связан с Майклом Коллинзом в ИРА во время беспорядков в Ирландии?
Мунро вдруг стал очень спокойным.
— Нет, я не думаю, что мы знали об этом. А почему вы спросили?
— Фицджеральд одурачила вас. Она до сих пор работает на немцев, используя агентов ИРА в Лондоне.
— Ах вот оно что, — глаза Мунро сверкнули. Он обернулся к Картеру. — Свяжитесь со Специальным отделом Скотланд-Ярда, как только вернемся. С Ирландской секцией. Если повезет, мы их возьмем. — Он повернулся к Женевьеве: — Айк придет в восторг от этого. Копии планов Атлантического вала! И Роммель ничего не подозревает.
— Замечательная перспектива, — сказала она. — У вас есть сигара?
— Хорошо, я ублюдок, — сказал он спокойно. — Из тех, которые выигрывают войны.
— Используя таких, как я?
— Если это необходимо.
Она подошла к столу и тяжело облокотилась на него, вальтер был у нее в руке.
— Знаете, я была готова сказать вам речь. О правилах игры и о чести, что случается, если вы их не соблюдаете, даже в такой проклятой глупой игре, как эта. Вы оказались такой же дрянью, как те, кого мы пытаемся побить.
— И что же заставило вас изменить намерения?
— Я вспомнила обо всех этих трупах, усеявших путь от Холодной гавани до замка Вуанкур. Рене Дизар, Макс Прим, Мартин Хейр и экипаж "Лили Марлен", Крэйг Осборн. "Смелые молодые мужчины, спящие в могиле…" Разве не так говорил об этом поэт? За что они умерли?
— Дорогая моя Женевьева, — спокойно сказал он. — Время у нас ограничено. Что вы пытаетесь объяснить мне?
— Что если вы похожи на гестапо, то мне, может быть, следует поступить с вами, как с гестапо. — Она подняла вальтер. Мунро не пытался уклониться, но Джулия, стоявшая поодаль, внезапно закричала:
— Нет, Женевьева, он этого не стоит!
Женевьева стояла очень бледная, вальтер в ее руке не дрогнул.
— Давайте покончим с этим, — нетерпеливо сказал Мунро. — Решайтесь, мисс.
— Будьте вы прокляты, бригадир! — ответила она и бросила вальтер на стол рядом.
Подошел Джек Картер и вставил ей в руку стакан с виски. Потом он взял вальтер и положил к себе в карман.
— Правильно, — сказал Мунро. — Я бы выпил на вашем месте. Вам это явно требуется.
— У вас что, плохие новости, хотя нет еще даже двенадцати? Валяйте, бригадир, мне кажется, вы сегодня не намерены меня радовать.
— Ваша сестра умерла прошлой ночью, — сказал он. Женевьева закрыла глаза. Потом, как сквозь густой туман, до нее донесся настойчивый голос Картера:
— Как вы себя чувствуете? Она взглянула на них.
— Как?
— Я потребовал вскрытия. Сердце.
— Еще один побочный эффект вашего наркотика?
— Вполне возможно.
— Где она? Я хочу ее видеть.
— Я не думаю, что это возможно.
— Закон о гостайне? Вы о нем хотите мне напомнить?
— Нет необходимости, — сказал он. — По-моему, ваш отец еще жив. Если вы захотите устроить скандал, неизбежно всплывет то, что его любимая дочь была нацистским агентом. Это добьет его, вам не кажется?
Женевьева судорожно вздохнула.
— Я принесла вам эти фотографии. Вам не кажется, что вы мой должник?
— Олл райт, ваша взяла, — вздохнул Мунро. — Ее похоронят на кладбище для бедных, в общей могиле, естественно. В шесть утра послезавтра. На Хайгейтском кладбище.
— Где она сейчас?
— Этим занимается владелец похоронного бюро в Кемберуэлле. Джек может отвезти вас.
— Что будет с герром Баумом? — спросила она.
— Он лишь делал свое дело, как и все мы. Зазвонил телефон, и Картер поднял трубку. Затем он повернулся.
— "Лизандр" только что приземлился, сэр.
— Прекрасно. — Мунро встал. — Тогда полетели.
— Но ведь надежда все еще есть, — сказала Женевьева. — Крэйг… другие…
— Эти новости будут завтра, — сказал Мунро. — Так что давайте двигаться.
Глава 17
На следующий день после обеда Джек Картер отвез ее в похоронное бюро в Кемберуэлле. Женевьева вошла, а он остался ждать на улице. В маленьком помещении, отделанном дубовыми панелями, пахло полировкой и свечами, у двери в медной вазе стояли белые лилии. Человек, встретивший ее, был очень стар, возможно, он и жил-то потому, что шла война, его волосы были белы как снег, а руки сильно дрожали.
— Ах да, — вспомнил он, — мне звонили насчет вас, мисс. Тело в третьем номере. Но есть маленькая сложность. Там сейчас один джентльмен.
Она оттолкнула его и вошла в маленький коридор позади комнаты. На первом столе стоял закрытый гроб, второй был пуст, а третий — занавешен зеленой шторкой. Тихий голос читал молитву по умершему на иврите. Она часто слышала такие молитвы в палатах для раненых в госпитале св. Варфоломея.
Она потянула шторку в сторону, и навстречу ей вскочил Баум, захлопнув молитвенник. На голове у него была маленькая ермолка, по щекам катились слезы.
— Простите меня, мне очень жаль. Господь свидетель, я никогда не думал, что так выйдет.
За его спиной Женевьева увидела Анн-Мари со сложенными на груди руками, лицо, ее собственное лицо, было обрамлено саваном, на нем застыло выражение покоя. Она взяла руку сестры и крепко сжала, ничего не говоря, потому что сказать было нечего.
Было серое утро, в воздухе висел туман, и Хайгейтское кладбище было не самым лучшим местом в мире в этот момент. Ее подвезли к воротам (это снова сделал Картер) на зеленом лимузине.
— Ждать не надо, — сказала она ему. — Я вернусь сама.
Странно, но он, не споря, уехал, и она пошла через кладбище, глубоко засунув руки в карманы пиджака. Ей не пришлось искать могилу. Она увидела их в дальнем углу довольно скоро: старик из похоронного бюро в черном плаще держал котелок в руке, пара землекопов налегали на лопаты, священник в черной рясе читал молитву. Женевьева подождала, пока он закончит, потом пошла к выходу следом за стариком, но вернулась назад, когда могила была уже почти засыпана. Могильщики взглянули на нее. Один из них спросил:
— Я могу чем-нибудь помочь вам, мисс? Это кто-то, кого вы знали?
Она глянула вниз на простой гроб, наполовину засыпанный землей:
— Мне казалось, что знала. Теперь я не уверена в этом. — Пошел дождь, и она посмотрела на небо: — Хотелось бы знать, зачем Бог сотворил такие вот утра, как это?
Они удивленно переглянулись:
— С вами все в порядке, мисс?
— Да, спасибо, — ответила Женевьева. Она повернулась и увидела Крэйга Осборна, стоявшего в нескольких ярдах от могилы и наблюдавшего за ней.
Он был во френче и фуражке. Она заметила полевую оливково-коричневую форму и десантные ботинки. Его орденские планки впечатляли.
— Мне он нравится больше, чем предыдущий. Я имею в виду мундир, — сказала Женевьева.
Он молча накинул ей на плечи свой френч. Они пошли по дорожке между надгробий, вокруг клубился туман, шел дождь, сжимая мир вокруг них до тех пор, пока они не остались вдвоем. Дождь усиливался и скоро превратился в сплошной ливень. Они побежали и укрылись под навесом небольшого фонтана. Она вспоминала другое кладбище под дождем и Макса Прима.
Женевьева села. Крэйг достал пачку сигарет и протянул ей.
— Сожалею, — сказал он, — об Анн-Мари. Мунро сказал мне только прошлой ночью.
— Они не сказали мне, что вы спаслись. Даже Джек промолчал.
— Я добрался до них только вечером. Они сказали, что вы будете здесь сегодня утром. — Он пожал плечами: — Я просил Джека ничего не говорить вам, хотел сам все рассказать.
— Что с вами случилось? — спросила она.
— Я отплыл в сторону, когда «Лили» затонула. Шмидт тоже. Мы держались с ним за руки сколько могли. В конце концов нас выбросило на берег Лизард-Пойнт.
— А Мартин?
— Его нет, Женевьева. Их никого больше нет. Она кивнула, достала портсигар и взяла сигарету:
— Что теперь будет с вами? Мунро явно не в восторге.
