Группа «Альфа» - Марсинко Ричард

Но меня сегодня ночью эстетика не волновала. Я смотрю на многие вещи иначе, чем вы. Вы видите перед собой отвратительное здание с дурацкими финтифлюшками и морщитесь. Я же смотрю на него со всеми его гребаными украшениями и вижу объект, на который я могу незаметно проникнуть, именно благодаря этим архитектурным излишествам, сделать свое дело и незаметно исчезнуть.

Девять минут третьего. Я отдал Бумерангу свой прибор ночного видения и послал его на разведку. Через восемь минут он вернулся с подробной информацией. Номер Гринкова на седьмом этаже имел восемь окон — пять больших двустворчатых и три узких, как бойницы, выходивших на площадь. Два больших окна в центре были приоткрыты. Что касается охраны, то Бумеранг видел три машины с наблюдателями — кто они были, он не знал. В фойе отеля болталось с полдюжины подозрительных типов. На крыше он видел огонек сигареты. Итак, противная сторона — к ним относились все, кроме меня и моих парней — была в наличии, взвешена и исчислена.[37]

Два часа 21 минута. Посмотрев на часы, я понял, что у нас оставалось не так уж много времени. Гостиницы пробуждаются к жизни очень рано. Я имею в виду не постояльцев, а обслуживающий персонал — работников кухни, уборщиков, горничных и так далее. Они начинают работу между четырьмя и пятью часами утра.

Мы подобрались к отелю сзади, со стороны черного хода и разгрузочной площадки, объятых темнотой. Ни у входа, ни на площадке никого не было. Пара литых водосточных труб, около одного из служебных входов, вела к балкону футах в тридцати. Оттуда мы могли взобраться на крышу, используя выступающие подоконники и часть межоконных барельефов.

Я потряс трубу — не шатается, снял плащ и обвязал его за рукава вокруг пояса. Посмотрев вверх, я вздохнул — тридцать футов придется карабкаться по этой хреновой трубе.

Зря хихикаете. Вы когда-нибудь пытались влезть наверх по тридцатифутовой водосточной трубе? Думаю, что нет. У нее почти не за что уцепиться, и вы должны ползти по ней, как змея, обвиваясь руками и ногами.

Занимаясь подготовкой Команды 6 «Морских котиков», я гонял своих парней вверх и вниз без передыху по веревочным лестницам, канатам, шестам и водосточным трубам. Я всегда делал то же, что и они. Тренировались мы ежедневно и еженощно. Но с тех пор мой организм получил свою порцию дырок, порезов, шрамов, переломов и тому подобного. Так что вы не поверите, но я уже не с таким удовольствием, как раньше, карабкаюсь по всем этим штуковинам. Увы, мне могло это не нравиться, но я просто должен был сделать это. Поэтому, скомандовав ребятам «за мной», я схватился за трубу руками как можно выше, обвил ее ногами и пополз вверх.

Я не смотрел ни по сторонам, ни вверх, ни вниз. Я просто полз, как муха по потолку, поднимаясь дюйм за дюймом к балкону.

Добравшись до него, я приготовился сделать еще одно усилие — ухватиться за ограждение и влезть на балкон. Но в этот момент несколько сильных рук схватило меня и мигом перетащило через решетку балкона. Сопя, как паровоз, я увидел, что остальные уже взобрались на него по другой трубе.

— Может, в следующий раз лучше воспользоваться лифтом, Шкипер? — заботливо спросил Дак Фут.

Как раз только этого мне сейчас и не хватало! Я вскочил на ноги.

— Мать вашу — это только начало. Посмотрим как вы, молодежь, справитесь с настоящим делом.

Дак Фут снял свою шапочку и отвесил мне церемонный светский поклон.

— Прего, Шкипер. После вас, пер фаворе, синьор Большой Член.

Глава XV

2 часа 48 минут. Я осторожно посмотрел на крышу через бойницу между зубцами, которые торчали по ее краям, как на крепостной стене. Нам удалось добраться сюда незамеченными. По всей видимости, синьор Мэрфи спал сном праведника. Бросив быстрый взгляд, я вытащил из нагрудного кармана комбинезона прибор ночного видения и начал тщательно осматривать крышу. В разных местах торчало с полдюжины квадратных труб вентиляционных шахт. В центре была надстройка над пожарной лестницей. Недалеко от нее лежала на боку большая деревянная катушка для кабеля. Кое-где было видно оборудование для ремонта и эксплуатации различных вспомогательных систем. Завершали блеклый пейзаж четыре телеантенны. На крыше была охрана — трое усталых русских. Ближайший ко мне Иван откровенно спал, дергая головой, как лошадь. Он сидел, облокотившись спиной на дверь, ведущую на пожарную лестницу, и обняв руками автомат «бизон». Поэтому я и был уверен, что передо мной русские.

По позе Ивана я понял ход его мыслей. Он полагал, что на крышу можно попасть только по пожарной лестнице, входную дверь которой он подпирал спиной. Поэтому никто не мог пройти через нее незамеченным. Он не знал заповеди: «Вы никогда не должны предполагать».

Двое других, в коротких кожаных пальто, но без головных уборов стояли на другом конце крыши ярдах в двадцати пяти от меня. Светились огоньки сигарет, свисавших у них изо ртов. Я видел, как они хлопали себя руками и переминались с ноги на ногу, пытаясь согреться. То же самое на протяжении веков делали стражи, легионеры, часовые, полицейские, агенты безопасности, стоя на посту в холодные ночи.

Один из Иванов показал другому рукой вниз на площадь. Тот подошел к нему, и они начали что-то рассматривать. За плечами у них висели «бизоны» с глушителями, а сзади за пояс были заткнуты пистолеты. Подкрутив окуляры бинокля, я разглядел, что автоматы стояли на предохранителях, но не заметил никаких признаков радиотелефонов. Ну что ж, эти русские задницы будут для меня легкой добычей.

В этом нет их вины. Нет ничего труднее, чем стоять на посту ночью. Все быстро надоедает. Вы начинаете дремать и теряете контроль за собой и за окружающей обстановкой. Только истинный Воин может все это преодолеть и остаться в полной боевой готовности, чтобы встретить любую неожиданность как подобает. Поэтому я рад сообщить вам, что когда мы, «Морские котики», выходим на охоту, то обычно сталкиваемся с такими вот Иванами, Джо, Паоло, Рафиками, становящимися нашей легкой добычей. Именно из-за этого я предпочитаю наносить удар между полуночью и рассветом.

Я пригнулся и, стоя на карнизе восьмидюймовой ширины, просигналил Бумерангу. Он был на карнизе окна в шести футах ниже меня. Сигнал означал следующее: первое — на крыше трое; второе — я сам уберу их; третье — сообщи об этом дальше. Он подтвердил, что понял и достал из футляра за спиной бесшумный автомат «Хеклер-Кох» с лазерным прицелом, который протянул мне. Я взял его и пристегнул шнуром к поясу.

Поглядев вниз, я увидел, что мои парни были разбросаны по двум этажам. Они выглядели, как пауки, цепляясь за выступы карнизов и окон, химер и других финтифлюшек. С тактической точки зрения это было плохо. Помните, когда мы штурмовали «Принцессу Нантонга», я рассказывал вам о наиболее уязвимом моменте подобной операции. Если не помните, то перечитайте это место, чтобы понять, что происходит. Короче говоря, мы были слишком широко разбросаны по фронту, чтобы нанести концентрированный удар с необходимой жесткостью. Мы были уязвимы. И теперь все зависело только от меня. Я стал острием копья и не имел права промахнуться.

Положив ствол автомата на нижний край бойницы, я припал к прицелу и убедился, что красная точка находится в центре левого глаза дремавшего часового. Я мягко нажал на спусковой крючок, раздался тихий щелчок ударника по капсюлю. Но в следующий момент в ушах раздался грохот — пуля попала в металлическую дверь. Чертов русский в момент выстрела дернул головой, и я промахнулся.

Мгновенно очнувшись, он вскинул автомат, посмотрел в мою сторону и увидел силуэт моей головы. Он уже начал нажимать на спуск, когда я, переведя автомат на стрельбу очередями, влепил в него шесть пуль. Две в живот, две в грудь и две в голову. Сукин сын упал на бок и больше не двигался. Оставались еще двое.

Я быстро посмотрел в прицел. Их нигде не было видно. Выругавшись, я перевалил через зубцы на крышу и подполз к ближайшей вентиляционной трубе. Я начал передвигаться к следующей, когда услышал позади меня звук упавшего тела. Я резко обернулся, направляя ствол автомата в его сторону, но в наушнике раздался шепот Бумеранга: