Чингиз Абдуллаев - Три цвета крови
Греческая сторона настаивала на прежнем варианте нефтепровода, через Новороссийск, а затем через Болгарию и Грецию в Европу. Обращалось внимание на то, что греков в данном вопросе готовы поддержать и американские советники.
Более того, представляющий интересы транснациональных компаний некто Фрезер уже трижды вылетал в Болгарию для переговоров по вопросам строительства нефтепровода. Особую заинтересованность проявляли греческие судовладельцы, для которых подобный вариант явился бы золотым дождем.
— Все понял? — спросил директор ФСБ, когда Жернаков кончил читать.
— Все, — кивнул генерал, — греки хотят тянуть нефтепровод на себя, а турки на себя.
— Нет, не все, — взорвался директор ФСБ, — ты плохо читаешь. Греческая сторона настаивает, чтобы нефть шла из Новороссийска. Понимаешь, откуда? Из нашего российского города. А уже потом они берутся ее транспортировать в Грецию и в Европу. Понимаешь, в чем дело? А Грузия и Турция хотят свой вариант пробить.
— У каждого свои интересы, — равнодушно сказал Жернаков.
— А у тебя какие интересы? — нахмурился директор. — Мне уже и так звонили из МИДа, интересуются, почему это наши офицеры больше католики, чем сам папа римский? Почему им так нужно подписание договора между Баку и Тбилиси?
Договора, который позволит нефти уплыть от нас в Турцию. А твой Савельев и этот, ну птица эта, как его, Дронго, помогают не нам, защищают не наши интересы, а непонятно чьи.
— Они полетели туда, чтобы предотвратить покушение, — тихо ответил Жернаков. Он уже понял, что дело не в сообщении из греческой столицы. Очевидно, директор уже знал мнение руководства страны.
— Какое покушение? — нахмурился директор. — Столько сил и средств уделили этому надуманному вопросу. Уже наш посол в Баку жалуется на Савельева. Над его активностью там все смеются. А ваш Дронго? Позор. Наша служба не имеет права использовать волонтеров и наемников. Где вы его нашли? Кто он такой? Мы даже не можем его сейчас оттуда отозвать. Захочет и останется в Баку. Захочет, поедет в Тбилиси. Безобразие! Мы совсем забыли о наших интересах.
Зазвонил телефон, тот самый вытянутый, с гербом российского государства на диске. Директор быстро поднял трубку.
— Слушаю вас, — сказал он предупредительно, — здравствуйте.
Очевидно, говоривший был очень недоволен, если его бас слышен даже Жернакову.
— Я понимаю, — виновато сказал директор, — я все понимаю.
Бас продолжал его отчитывать.
— Нет, но у нас была информация… — попытался оправдаться директор, но его уже перебил неизвестный Жернакову собеседник. — Понимаю, — снова повторил директор, — конечно, наши интересы прежде всего. До свидания.
Он осторожно положил трубку.
— Премьер-министр звонил, — сказал он, покосившись на телефон, словно звонивший мог его услышать, — говорит, что мы не защищаем стратегические интересы страны. А вместо этого работаем на Турцию. Как ты думаешь, мне приятно это слышать?
— Пришла информация из Германии. Матюхин несколько месяцев назад отправлял для Груодиса трех молодых людей. Все бывшие десантники, — тихо доложил Жернаков. — Мы подозреваем, что их группа все-таки хочет нанести удар.
Директор отмахнулся.
— Кого это теперь интересует. Премьер позвонил, чтобы рассказать про этот договор. Сегодня в Баку подписан договор между Азербайджаном и Грузией. Теперь нефть пойдет через Турцию. Уже об этом сообщили все мировые информационные агентства. Премьер кричал, что мы не умеем защищать интересы нашей страны.
— А если в этих республиках начнется гражданская война? — спросил Жернаков. — Это отвечает интересам нашей страны?
— Это слова. А на договоре мы теряем миллиарды долларов. В общем, так, Жернаков. Завтра утром отзывай всю группу к чертовой матери. Чтобы больше никто не смел заниматься этим делом. И так много денег и сил потратили. У нас совесть чиста, все сделали. Покушение все равно не состоялось, да, может, его и не планировали. У тебя тоже перестраховщики сидят, все им кажется, что повсюду террористы. И этого Дронго как-нибудь отзови. И вообще кончай с ним, завязывай.
Для чего нам нужен такой подозрительный тип? Тоже мне, герой-одиночка. Это в книжках хорошо читать, а в реальной жизни нам такого добра не нужно.
— Понял, — кивнул Жернаков, — но Груодис…
— Все, — подвел итог директор, — я больше не хочу о нем слышать.
В этот момент опять раздался звонок. Директор посмотрел на сидевшего перед ним молодого генерала.
— Если это снова по группе твоего Савельева, я передам трубку тебе. Пусть они скажут тебе все, что про тебя думают. Мне уже надоело отчитываться.
— Слушаю, — ответил директор, поднимая трубку, и кивнул Жернакову:
— Кажется, опять по твою душу, — шепотом сказал он. — Примаков звонит… Что?
Какой посол? Наш посол? Да, я понимаю. Я, конечно, все понимаю. Это очень серьезно.
Жернаков сидел, нахмурившись. Неужели и этот по тому же вопросу? Директор положил трубку, вздохнул, мрачно посмотрел на генерала.
— Только что в МИД звонил наш посол в Баку. В аэропорту группой неизвестных захвачен самолет авиакомпании «Люфтганза».
— А где Савельев?
— Они все еще на банкете, вместе с послом. Тот позвонил по своему телефону прямо из зала. Утверждает, что обстановка очень серьезная. Савельев считает, что в ближайшие несколько часов может что-то произойти. — Помедлив, директор покачал головой:
— Иди, Жернаков, домой. Нам всем сегодня вечером лучше быть дома. А утром посмотрим, чем все это кончится.
Глава 35
Вошедший в зал Дронго сел в противоположном от Груодиса углу, стал внимательно наблюдать за всем происходящим. Выступала группа «Гая», исполнявшая песни на азербайджанском, грузинском и русском языках. К столику Груодиса подошел Эльдар Касумов. Он что-то начал говорить сидевшему рядом с Груодисом человеку, который недоуменно качал головой. Потом поднялся и вышел вместе с Эльдаром. Дронго видел, как провожал их недоумевающим взглядом Груодис. Но Касумов сыграл безупречно. Он ни разу не обернулся. Груодис повернул голову.
Камера следила за его взглядом. Дронго посмотрел в ту сторону, куда смотрел Груодис. Она! Никакого сомнения не было. Это была она. Женщина сидела в группе зарубежных журналистов и оживленно смеялась. Очевидно, она заметила взгляд Груодиса и едва заметно кивнула ему. Теперь было важно не давать опомниться.
Можно было заработать очки за счет стремительного темпа. Дронго встал и быстро подошел к столику Груодиса.
— Деньги уже повезли в аэропорт, — сообщил он Груодису.
— Хорошо, — ответил тот, — я выйду отсюда через десять минут.
— Но вы говорили, что у нас есть время, — напомнил Дронго, — еще сорок две минуты.
— Да, — кивнул Груодис, — у вас есть сорок две минуты. Не беспокойтесь, .взрыва не будет, пока я не дам команду.
— Вы можете не успеть, — сказал вдруг Дронго. Груодис нахмурился.
— Что вы придумали, Дронго? Меня уже начинает беспокоить ваша активность.
— Ничего. Просто несколько минут назад один автомобиль ударил другой. И сотрудники ГАИ с удивлением узнали, что раненый шофер не имел права на вождение машины. Это была машина Верховного Совета. Как вы отсюда уедете, Груодис?
— Что с водителем? — нервно спросил Груодис.
— Он жив, — соврал Дронго, — но тяжело ранен.
— Через час он должен быть у самолета, — потребовал Груодис.
— Да, конечно, — кивнул Дронго, — но он тяжело ранен.
— Вы должны привезти его на борт самолета в любом состоянии, — приказал Груодис.
— Хорошо, — мрачно ответил Дронго, — кстати, ваша спутница уже начинает терять терпение.
Груодис сдержался и на этот раз. Он просто взглянул в глаза сидевшему перед ним человеку и с ненавистью прошептал:
— Я вернусь сюда и убью тебя.
— Если я сегодня не убью тебя, — усмехнулся Дронго.
Груодис поднялся, уже не скрывая, подозвал к себе женщину.
— До свидания, — сказал он, — надеюсь, ты помнишь, что бомба может взорваться в любой момент. Не пытайтесь ее обезвредить. И ничего не предпринимайте. Я сам дам сигнал, отменяющий приказ о взрыве.
Женщина взглянула на Дронго своими прекрасными глазами. Но они были холодны и враждебны.
— Вы жалеете, что не убили меня тогда в Бад-Хомбурге? — спросил Дронго.
— Нет, — ответила она, — еще раньше, когда вы прилетели во Франкфурт.
— Поздравляю, — сказал Дронго. — Я не видел, как вы за мной следили. Это было здорово.
— Не делайте глупостей, — посоветовал Груодис, выходя из зала. Он держал женщину под руку. Дронго пошел следом. Груодис спустился по лестнице и уже при выходе снова обернулся и посмотрел на Дронго. Но, ничего не сказав, вышел на улицу. Дронго пошел в кабинет директора.
— Вы разрешите им уехать? — недоумевал спикер парламента. — Вы же сами говорили, что можно их взять.
— Сейчас нельзя, — возразил Дронго, — у нас осталось еще сорок минут.
