Станислав Гагарин - Ящик Пандоры
«Кайман» застопорил ход и удерживался на линии курса, которым должен был пройти пассажирский лайнер.
— Попугайте этих упрямых русских, — распорядился Хортен-старший. — Ведь у них на борту туристы… Капитан не захочет рисковать.
Матросы у пулеметов изготовились к стрельбе.
— Огонь! — крикнул командир «Каймана».
Длинные трассирующие очереди понеслись навстречу теплоходу и прошли справа и слева вдоль его бортов.
На мостике «Калининграда» капитан Устинов ухватился за ручку машинного телеграфа, готовый маневрировать двигателями, если возникнет в этом необходимость.
Рулевой матрос напряженно смотрел в картушку ренитера гирокомпаса, удерживая «Калининград» на заданном курсе.
Теплоход шел полным ходом вперед.
Из рулевой рубки было видно, как сорвались с пиратского корабля пулеметные трассы. Казалось, что крупнокалиберные пули ударят сейчас в лобовые стекла.
— Пугают, паршивцы, — сквозь зубы процедил капитан и стиснул рукоятку телеграфа. — Идите прежним курсом!
Адмирал флота Советского Союза закончил разговор с министром, положил трубку телефона-«вертушки» и нажал кнопку на панели селекторной связи.
— Зайдите ко мне, — сказал он.
В дверях возник порученец Главкома, молодой и подтянутый капитан первого ранга.
— Адмирал Гайдук? — спросил Главком.
— На проводе, — доложил порученец. — Ждет вызова.
Главком удовлетворенно кивнул, развернулся вместе с креслом вполоборота, лицом к большому экрану справа от письменного стола.
По экрану пробежали полосы, слегка зарябило, затем появился командующий эскадрой, одетый в легкую летнюю форму контр-адмирала.
Он стоял на палубе ракетного крейсера, на котором держал свой флаг.
— Ну, что там у вас, Александр Александрович? — спросил Адмирал флота.
— Уже полный порядок, товарищ Главнокомандующий, — улыбнулся Гайдук. — Необходимые меры приняты.
— Действуйте без промедления! — приказал Главком ВМФ.
С мостика «Каймана» его командир с тревогой смотрел, как теплоход «Калининград» полным ходом шел прямо на шпионский корабль, загородивший ему курс.
— Русские раздавят нас, как муху! — закричал командир-пират, повернувшись к полковнику Адамсу.
— Полный ход! — распорядился глава резидентуры. — Сойдите с курса, развернитесь и дайте им как следует!
Из рулевой рубки «Калининграда» было видно, как наглый «Кайман» сошел с курса, развил скорость.
— Они удирают, товарищ капитан! — крикнул вахтенный штурман.
Валентин Васильевич поджал губы и с сомнением покачал головой, поднял к глазам бинокль.
Корабль-оборотень отошел в сторону, затем резко повернулся. Капитан Устинов увидел в бинокль, как матросы «Каймана» разворачивают ракетную установку и будто услышал резкий приказ командира:
— Залп!
Ракеты с воем рванулись к теплоходу.
Люди, находившиеся на мостике теплохода, вздрогнули и инстинктивно пригнули головы, когда ракетный залп ударил поверх рубки.
Капитан Устинов рванул рукоятку телеграфа к отметке «Стоп машина!», и старший механик уже собрался было выполнить приказ. Но Валентин Васильевич пересилил мгновенную слабость, скорее, острый приступ беспокойства за судьбу пассажиров, команды, судна, резко опустил рукоятку на сектор «Полный вперед!».
— Курс прежний! — крикнул капитан Устинов рулевому.
На палубе рядом с бассейном безмятежно загорали Билл Ричардсон и Элен Резерфорд.
Когда над их головами промчались с воем ракеты «Каймана», Билл вздрогнул и стал беспокойно оглядываться.
— Новый русский сюрприз? — спросила Элен. — Право, они не дают нам соскучиться. Развлечения сыпятся на нас, как из рога изобилия.
— Боюсь, что развлечения кончились, — ответил Билл и протянул Элен руку. — Идем!
И снова на маленький хищный «Кайман», как неумолимый рок, надвигался огромный русский теплоход.
Матросы пиратского корабля с беспокойством поглядывали на мостик, ждали от командира новых приказаний. Им уже явно не нравилась эта «игра» с пассажирским лайнером, которым управлял капитан, обладающий железной выдержкой.
— Смотрите, сэр! — крикнул командир и протянул полковнику Адамсу бинокль.
Тот приложил к глазам окуляры, всмотрелся и вдруг в гневе швырнул бинокль в море.
— Проклятье! — рявкнул Хортен-старший. — Уходим! Полный вперед!
К теплоходу «Калининград» и к загораживающему его путь «Кайману» на большой скорости несся большой противолодочный корабль.
«Кайман» резко вывернул в сторону. За кормой его вспенился бурун, пират дал форсированный ход. На мостике растерянно съежились полковник Адамс и майор Бойд, так и не произнесший за это время ни слова.
Командир «Каймана» то и дело затравленно оглядывался назад.
Вдруг над их головами с оглушительным ревом пронеслась двойка советских истребителей-перехватчиков морской авиации.
— Вот и Москва к нам пожаловала, сэр, — криво ухмыльнувшись, проговорил дрожавшими губами командир.
«Длинная рука Москвы!», — мысленно вторил ему Джек Бойд.
Полковник Адамс ничего ему не ответил.
LXIII
Теплоход «Калининград» лежал в дрейфе.
Неподалеку застыл «Сообразительный» — большой противолодочный корабль.
От него к пассажирскому лайнеру шел катер.
На «Калининграде» спустили трап, по которому военные матросы свели на катер Биг Джона и Рауля. «Голубые десантники» шли медленно, руки их были заведены за спину и схвачены наручниками, головы опущены.
— А вон с тем типом, который идет впереди, я играл в шахматы, тетушка, — проговорил тихо Билл Ричардсон, показывая Екатерине Ивановне на Биг Джона.
— Подумать только, — вздохнула миссис Томсон, — эти бандиты убили ни в чем не повинную Элис…
— Русские посадят их на электрический стул? — спросила Элен.
— У нас нет такой смертной казни, — произнес за их спинами Владимир Ткаченко.
— О, мистер Уэбстер! — воскликнула Элен. — Вы пришли посмотреть на этих гангстеров?
— Я пришел проститься с вами… До свиданья, друзья! Извините за небольшую задержку в пути. Поверьте — это случилось вовсе не по нашей вине.
Неподалеку от трапа майор Ткаченко обнял Валентина Васильевича.
— Плывите дальше, капитан, — сказал Владимир. — Для меня рейс окончен. В пожарном отношении претензий я к вам не имею…
— До встречи на берегу, Володя, — дрогнувшим голосом проговорил капитан Устинов. — Положите ей цветы… От меня.
Валентин Васильевич отвернулся.
Майор сильно втянул в себя воздух, глубоко вздохнул, стиснул капитану руку повыше локтя и побежал по трапу.
С остальными друзьями на теплоходе он простился еще раньше.
С трапа его подхватили два мичмана, и вот Владимир Ткаченко стоял уже в рубке катера, отвалившего от борта лайнера.
Ему предстоял печальный обратный путь.
LXIV
Скорый поезд из Москвы прибыл точно по расписанию — в семь часов сорок минут.
На перрон высыпали пассажиры, прибывшие в приморский город, чтобы в полной мере вкусить удовольствий от только что начавшегося «бархатного» сезона. Навстречу поспешили им изготовившиеся носильщики, представители санаториев и помахивавшие ключами от зажигания «левые» автоизвозчики.
День обещал быть на славу — солнечным и теплым, и это обстоятельство наполняло души гостей города радостным чувством.
Полковник Ткаченко покинул вагон одним из первых, быстро миновав здание вокзала, пройдя на площадь боковыми воротами, и уже на площади вдруг осознал, что торопиться ему в общем-то некуда. Ехать домой — не успеет к девяти в управление, а идти на службу еще рано…
Он вернулся назад к вокзалу и пошел к железной решетке, ограждавшей молодой яблоневый сад, посаженный путейцами в честь Сорокалетия Победы. У этой изгороди торговали цветами, и Владимир Ткаченко купил букет алых роз. Он собрался было уходить и сделал несколько шагов, но вспомнил о капитане Устинове и взял у той же осанистой бабки белые розы.
Так Владимир поступал всегда, когда собирался навестить на кладбище Алису.
«Где он сейчас, Валентин Васильевич? — подумал Ткаченко о капитане. — На каком меридиане и какой параллели находится сейчас его лайнер?»
Он знал, что капитан Устинов получил после того рейса назначение на теплоход «Федор Шаляпин», который зафрахтовала на полгода австралийская фирма «Чартер превел компани лайнз», организующая из Сиднея круизы по Юго-Восточной Азии и островам Южных морей: Сингапур, Гонконг, Манила, Фиджи, Таити… Такие далекие и экзотические земли.
Увидеться им не довелось. Когда Валентин Васильевич улетел из Одессы в Мельбурн, Владимир Ткаченко был отозван в Москву, где его прикрепили к следствию по делу Рауля и Биг Джона.
