Дональд Гамильтон - Разрушители
- Ну уж я-то и подавно не знаю никаких Ричардов, которые могли бы... - начал было я.
- В чем дело? - спросила Тереза, когда я,нахмурившись, замолчал.
- Что-то пытается пробиться в сознание, это имя каким-то образом... Нет, не могу ухватить. - Я поморщился. - Итак, ваш Барнстоу, как выяснилось, работает на Казелиуса. Ну и народец у вас подобрался. Не стану упоминать о моей первой помощнице, которая в действительности не работала на вас. Однако, далее следует настоящая Зигги Кронквист, милая девушка, которая могла бы прожить чудесную жизнь, работая бухгалтером или страховым агентом, но никак не подходила для нашего ремесла. И еще беспечная дама, которой проломили голову рукоятью от лебедки, и любвеобильный болван, оказавшийся за бортом. Ну и наконец неотразимый шут Барнстоу, которого, по всей вероятности, завербовали и законсервировали еще во времена существования Советского Союза. Хотя не исключено, что он просто готов продаться тому, кто предложит наибольшую цену. Увы, миссис Б., качество вашей команды не выдерживает никакой критики. Разве что у вас в запасе имеются еще какие-то неизвестные мне тузы.
- Нет, кажется, я тебе уже рассказывала. Когда подвернулось это задание, столь явно соответствующее моей квалификации и знанию языка, начальство не рискнуло проигнорировать меня и быть обвиненным в дискриминации женщин и национальных меньшинств. Поэтому его поручили мне, а в помощь выделили команду неумех, включая оперативника, прославившегося своими любовными похождениями, при случае закрыв глаза на его сомнительное прошлое. Но они не сообразили, что при разумном подходе из предателей тоже можно извлечь немало пользы. Я направила Барнстоу на катер именно потому, что его надежность вызывала сомнения. Когда же он заявил, что меня отзывают в Вашингтон, я изобразила наивную дурочку, которая и правда ждет, что ее доставят в ближайший аэропорт. Покорно позволила себя связать и что же? Человек, на помощь которого я рассчитывала, вместо того, чтобы заняться делом, глотает снотворное, которое подсыпала ему желторотая девчонка!
Я почувствовал, что ее излияния начинают меня немного утомлять, и сказал:
- Бога ради, Тереза! Ведь я же рядом с тобой, правда? Думаешь, я оказался бы здесь, если бы выплеснул содержимое стакана в лицо девчонке?
Какое-то время она молчала.
- Хочешь заставить меня поверить, что ты знал...
- Ты подставила себя в качестве приманки и считаешь, что никто другой не способен проделать такой же трюк? Разумеется, я не мог знать наверняка, что в стакане снотворное, но надеялся на это. Малышке приказали доставить меня к Казелиусу. Ее основательно запугали. Оружие у нее я отобрал, но не сомневался, что Казелиус позаботился и о запасном варианте, а я предпочитаю глотнуть снотворное, чем, скажем, получить по голове рукоятью от лебедки - она могла и не рассчитать удар - и потому не стал подвергать анализу приготовленный ею напиток или медлить с его поглощением. Я не сомневался, что Казелиус не станет давать ей смертельный препарат. Мстителям всегда присуще желание заполучить обидчика живьем, чтобы предварительно поведать, как мучительно он будет расплачиваться, в данном случае за смерть несчастного родителя. Теперь все стало на свои места. Казелиус счастлив, что ему удалось меня провести, а погибшая девушка Лишний раз подтверждает, что снотворное застало меня совершенно врасплох. Стало быть, ему и в голову не придет заподозрить, что я наконец добился того, к чему стремился все это время - оказался в непосредственной близости от него.
- В качестве беспомощного пленника! - добавила Тереза.
Я рассмеялся.
- Леди, я работал над этой яхтой целых два месяца. Причем, далеко не все время посвящал полировке тика...
Я замолчал, чувствуя, как "Лорелея-3" вновь слегка покачнулась, свидетельствуя о возвращении наших посетителей.
Тереза сухо произнесла:
- Что ж, вот и они. Можешь пожелать мне удачи.
- Советую кричать погромче. Не стоит вести себя вызывающе и плевать в глаза палачу. Этим ты только окончательно пробудишь в нем зверя. Раз уж тебе нечего ему сказать, порадуй парня хотя бы искренними стонами, воплями и судорогами. Не исключено, что ему это надоест, он удостоверится, что ты и в самом деле ничего не знаешь, и махнет на тебя рукой.
- Спасибо за совет, - отозвалась Тереза.
- Не за что. Надеюсь, ты не преминешь им воспользоваться. Между прочим, куда подевалась Лори Фанчер?
- Похоже, девчонку вверили заботам ее поклонника, небезызвестного Уильяма Барнстоу, эсквайра, пребывающего на катере. Так что в настоящее время ей приходится несладко. Боюсь, наш герой-любовник всеми силами добивается ее расположения. Хотя, вынуждена признать, сейчас меня гораздо больше волнуют собственные неприятности...
И тут дверь открылась. Как и в прошлый раз первой вошла Дороти Фанчер. В руке она сжимала знакомый голубой предмет - большую бутановую горелку, которую я держал в духовке, весьма удобную штуку, с пламенем, регулируемым от крохотного огонька до большой струи.
Итак, наша очаровательная знакомая снизошла до того, чтобы взяться за дело собственноручно. На этот раз вместо упражнений с ножом намечалась огневая потеха. Я избегал смотреть на лежащую рядом Терезу Белл. Припомнилось, как она укоряла Зигги Кронквист, сломавшуюся на допросе. Интересно, вспомнила ли об этом и она, теперь, когда настал ее черед.
Глава 25
Следуя указаниям своей очаровательной сообщницы, Казелиус снял с Терезы одну из туфель - левую, если это вас интересует - и тонкий белый носок. Дороти театральным жестом зажгла пламя горелки и отрегулировала его на максимальную длину, около трех дюймов.
Затем Казелиус очень аккуратно завернул штанину джинсов и хорошенько ухватился за щиколотку Терезы. Дороти нетерпеливо подалась вперед, поднося пламя, и воздух наполнился знакомым запахом горелого мяса.
Разумеется, мне доводилось испытать такое и на собственной шкуре. Что подтверждают соответствующие шрамы. Проникающий в ноздри тошнотворный запах заставил меня вспомнить одного титулованного шведского джентльмена - кстати, моего далекого родственника; как я уже говорил, далеко не все они приятные люди - который руководил подобной операцией, выполняемой с помощью ножа, разогретого над пламенем горелки. А еще в Бразилии мне довелось познакомиться с довольно смазливой дамочкой, которой удавалось удерживать сигарету горящей, несмотря на многочисленные соприкосновения с человеческой кожей. Моей кожей. И уж совсем давно, помнится, повстречался я на родном юго-западе с парнями, у которых возникла оригинальная мысль использовать расплавленную сталь...
- Когда состоится церемония, в субботу или в воскресенье?
- Кто приглашен принять участие?
- В какое время начнется презентация? Вопросы сопровождались щелчком курка, вырывающимся языком пламени и запахом горелого. Допрос продолжался:
- Во сколько прибудет почетный гость?
- Церемония назначена на воскресенье?
- Церемония назначена на субботу?
- В какое время?..
Казелиус спокойно произнес:
- Достаточно. - Когда же Дороти вновь включила горелку, он схватил ее за руку и уже более резко повторил: - Я сказал, достаточно!
Распущенные волосы Дороти Фанчер падали на ее блестящее от пота лицо. Сейчас она напоминала свирепую ведьму, которой не дали довести до конца зловещий обряд. Каковой, собственно говоря, и являлась.
- Отпусти меня! - воскликнула она. - Я заставлю эту упрямую дрянь отвечать, даже если для этого придется превратить ее в пепел.
Женщина рядом со мной лежала молча и неподвижно. С начала и до конца. Она не только не воспользовалась моим советом, но и вообще не проронила ни звука: стона, вопля или крика, и уж, разумеется, ни единого слова. Казелиус давно отпустил ее ногу, поскольку держать ее было ни к чему. Она не сопротивлялась, она даже не вздрогнула. Просто лежала, тихо и неподвижно.
Это казалось немыслимым. Первым делом я подумал, что она потеряла сознание, а то и скончалась от вызванного болью сердечного приступа, но глаза ее оставались открытыми и живыми, а дыхание - размеренным. Признаюсь, меня даже кольнула этакая профессиональная зависть. Как я уже говорил, мне доводилось сносить подобные процедуры, и хотя при необходимости я способен сдержать эмоции, но обычно извиваюсь и корчусь, попутно стараясь ослабить наложенные путы, а когда боль становится особенно нестерпимой, - достаточно громко постанываю. Столь полное самообладание переводило эту женщину в другую, более высокую категорию.
- Она не станет отвечать, - сказал Казелиус. - Она умрет, но будет молчать. Это известное явление, нам рассказывали о нем во время обучения. Такие как она встречаются довольно редко, но болью от них ничего не добьешься. Возможно, подействовали бы наркотики, но наркотиков у нас нет. - Он пожал плечами. - Не важно. Мы и так получили ответ на свои вопросы: она ничего не знает. Я наблюдал за ней, и мне не впервые наблюдать за человеком во время допроса. Она водит нас за нос. Ей нечего нам сказать, она вообще не знает, о чем мы говорим; по-видимому ее организацию не поставили в известность, так что нам не о чем беспокоиться. Мы теряем время. Убери эту горелку.
