Чингиз Абдуллаев - Мрак под солнцем
Допрашивали всех, даже Инес Контрерас и Жоакина. Под конец следователи попросили разрешения допросить и Бернардо, посчитав, что тот мог видеть что-то со своего балкона. Но все их усилия была напрасны, убийца так и не был найден. По разрешению следователя Инес Контрерас, ее супруг — Гильермо Урбьета и врач Жоакин могли выехать в Мехико. А вот Доменику, заменившему Альфредо, и всем остальным его людям запрещалось покидать территорию асиенды до окончания расследования.
Инес очень просто вышла из этого положения. Она вызвала из Мехико частных детективов, которые должны были сопровождать женщину и ее спутников до аэропорта Мехико. В Гаване ей уже не нужна была никакая охрана. Там она была в безопасности. На Кубу не мог прилететь неизвестный убийца и спокойно совершить свое преступление. Там царил больший порядок и меньшая преступность, чем в любой из латиноамериканских стран материка, не говоря уже о коррумпированности официальных лиц.
Рано утром кортеж автомобилей был уже готов. Пять частных детективов с мрачными лицами и в черных очках, прибывшие на асиенду, производили впечатление своим внушительным видом. Черные очки были явно заимствованы у своих северных соседей и больше должны были произвести впечатление на клиента и его готовность оплачивать все услуги детективов, чем были необходимы в горных условиях. Но мексиканским частным детективам казалось, что очки придают им необходимую респектабельность, и они не расставались с ними даже по ночам.
Инес в последний момент решила взять с собой и дочь убитого Альфредо. Учитывая, что ее не было на асиенде в момент убийства, следователи охотно разрешили увезти и эту несчастную молодую женщину, потерявшую единственного близкого человека во всем мире. Габриэла рано потеряла мать, умершую, когда ей было всего десять лет, и отец заменял ей обоих родителей. Принимая решение об отъезде, Инес подумала и о девушке, которую нельзя было оставлять на какое-то время одну.
В Мехико, куда они прилетели поздно вечером, опоздав на свой рейс, им пришлось переоформить свои билеты на следующий день и остановиться на ночь в столичной квартире Инес Контрерас. Здесь было пять спальных комнат, и они разместились с относительным комфортом, если не считать удивленных лиц Жоакина и Габриэлы, обративших внимание, что молодожены ночевали в разных спальнях. Но, возможно, это отнесли за счет трудной дороги, так утомившей всех спутников Инес.
Детективы дежурили прямо в их просторной квартире, оставшись на ночь только вдвоем. И хотя они смотрели телевизор и тихо переговаривались, впечатление какой-то таборной жизни было у каждого из ночевавших в эту ночь в доме, и почти все плохо выспались.
Рано утром они быстро позавтракали и наконец поехали в аэропорт, чтобы вылететь в Гавану. В традиционном салоне аэропорта, где обычно сидели пассажиры первого класса, их угощали кофе. За спиной Бернардо сел какой-то мрачный тип. Бернардо сначала недовольно несколько раз оглядывался, а затем даже отодвинул свою коляску от стула сидевшего. Тот, казалось, не обращал внимания на беспокойство Бернардо, продолжая сидеть к инвалидной коляске несколько боком. И только когда объявили посадку на их самолет, он встал и, быстро пройдя мимо Бернардо, уронил ему на колени небольшую записку.
«Маркиз» знал, что в подобных случаях нельзя спешить. Он спокойно дождался, пока они вошли в лифт, въехав туда первым. Затем переложил записку в карман, решив, что прочтет ее позже. Его внимание привлекли бурные восторги Жоакина. В каком-то из журналов он прочел рекламное объявление о новой инвалидной коляске, сконструированной каким-то особым образом. Сидевшие в ней инвалиды могли регулировать не только скорость, но и самостоятельно подниматься и садиться в эту коляску. Она обладала нужными захватами и была полностью механизирована. Жоакину так понравилось это объявление, что он начал горячо убеждать Инес в приобретении подобного чуда.
Бернардо, который вообще был против того, чтобы Жоакин летел вместе с ними, недовольно слушал восторженные высказывания марокканца. Ему не нравилось, что врач предлагал заказать еще одно инвалидное кресло, словно намекая, что он пробудет в нем не один месяц. Они вышли из лифта.
— Не нужно мне никакой новой коляски, — раздраженно сказал Бернардо, — мне и в этой очень хорошо.
— Поймите, сеньор Гильермо, — мягко убеждал его Жоакин, — это последняя разработка, лучшая модель. Там вообще все механизировано. Вам не придется прибегать к помощи людей. По-моему, вам следует согласиться.
— Действительно, — сказала Инес, — может, закажем такую коляску?
— Для чего, — разозлился Бернардо, — вы думаете, я буду сидеть в этом кресле всю свою жизнь? Я его скоро вообще выброшу.
— Но пока вы в нем сидите, сеньор Гильермо, — сказал с какой-то натянутой улыбкой Жоакин, — давайте я закажу вам эту экспериментальную модель. Она просто уникальна, уверяю вас.
— Нет, — отрезал Бернардо, — в какую сторону нам нужно, направо или налево?
— Сеньор Гильермо, — сказала вдруг Габриэла, — может, вы действительно согласитесь на новое кресло? Вам будет в нем гораздо удобнее.
Бернардо не хотелось огорчать девушку хоть каким-то отказом.
— Заказывайте ваше кресло, Жоакин, — сказал он, посмотрев на врача.
Тот напряженно, даже слишком напряженно ждал. Видимо, сказывалось его собственное самолюбие хирурга.
— Я закажу его прямо сейчас, — сказал Жоакин, — они доставят нам его на Кубу. Здесь есть их региональные адреса. Он заспешил в обратную сторону.
— Только возвращайтесь быстрее, — крикнула ему вслед Инес, — самолет улетает через сорок минут!
Они подошли к стойке, где проверялись паспорта и билеты. У всех троих уже были посадочные талоны. Пограничник проставил печати и вернул им паспорта.
— Счастливого пути, сеньора Контрерас, — улыбнулся он Инес.
И хотя она была старше девушки на двадцать с лишним лет и годилась по возрасту ей в матери, она привлекала внимание к себе гораздо больше, чем молодая и объективно красивая Габриэла. Видимо, в мужчинах, смотревших на Инес, срабатывало подсознание. Уверенная в себе, решительная, энергичная женщина представлялась куда лучшим партнером, чем растерянная и напуганная молодая девушка. Впрочем возможно, это были чисто субъективные моменты и к пограничнику совсем не относились.
При посадке в самолет их наконец догнал запыхавшийся Жоакин.
— Заказал, — крикнул он, — самую последнюю модель!
Доставят через два дня прямо в Гавану.
Они прошли в салон первого класса, где кроме них было еще двое мужчин, очевидно, дипломатов.
Бернардо въехал на своем кресле в салон и, развернувшись, встал у входа. Жоакин помог ему подняться и пересесть в большое кресло, предназначенное для пассажиров первого класса. И затем покатил кресло в конец самолета.
Пока женщины осматривались, Бернардо достал записку и быстро ее прочел: «Связной будет ждать на Кубе. Пароль прежний».
Он удивленно пожал плечами, разрывая записку. Оставалось только поражаться умению Сергея Валентиновича. Откуда он мог знать, когда они вылетают в Гавану, если они сами это точно не знали и лишь вчера поменяли билеты на сегодняшнее число. Воистину его наставник был Мастером своей профессии.
Через полтора часа самолет приземлился в Гаване. Они наконец прибыли на Кубу. Бернардо подумал, что всегда мечтал побывать именно здесь.
Часть III
Глава 22
Он сидел на берегу бассейна, наслаждаясь табаком. Врачи давно запретили ему курить, но он не обращал внимания на эти запреты, продолжая выкуривать по две пачки в день. Хотя в последние годы ему было достаточно непросто. Генеральской пенсии не всегда хватало даже на хорошие сигареты, не говоря уже обо всем остальном. Теперь, за последние несколько лет впервые выехав в загранкомандировку, он наслаждался давно забытым комфортом, хорошим табаком и лучшими сортами виски. Нужно отдать ему должное — никакой комфорт не мог заменить ему работу, и, находясь в привычной стихии, он буквально купался в энергетике разведслужбы, испытывая наслаждение от разработки и внедрения в жизнь хитроумных планов. Это должно стать его лучшей операцией, твердо решил он для себя. Он покажет всем, как нужно и можно работать. Он утрет нос соплякам, пришедшим вместо него в разведку.
Правда, в одном случае уже произошел досадный сбой. Но это была скорее физиология, чем разведка. Он вызвал к себе в номер двух девушек из тех, которых заказывают на всю ночь, чтобы вспомнить былые ощущения, и позорно провалился. Девушки оказались опытными, они деликатно молчали и в меру своих сил пытались помочь ему. Но когда не получается, значит, не получается. Тут уже никакая помощь не спасет положения. Он прогнал их почти сразу, как только понял, что все попытки тщетны. И всю ночь пил не переставая. Он впервые понял, что действительно постарел, очень сильно постарел. И впервые почувствовал себя стариком. С женой у него, правда, все получалось нормально. Может, это была просто наработанная привычка или супруга делала вид, что все в порядке, щадя его самолюбие.
