Андрей Троицкий - Операция «Людоед»
Увлечений у Людовича немного. Он собирает альбомы с репродукциями картин всемирно известных мастеров живописи. Любит в одиночестве бродить в окрестностях кафедрального собора святого Иоанна, посещает музеи и картинные галереи, памятники истории. Слушает классическую музыку, любит сочинения Вагнера. К женскому полу заметного интереса не проявляет. Хотя, по наблюдениям пани Кшижевской, случается, листает журналы для холостяков. Такие откровенные, с фотографиями голых девок и мужчин. Телохранители Людовича заказывает своему боссу обеды и ужины в местном ресторане, не самом дешевом заведении в Варшаве. Блюда привозят теплыми, в металлических судках ровно в два часа дня и в восемь вечера. Плюс-минус десять минут. Завтрак готовит домработница, она же должна постоянно заваривать Людовичу свежий чай. Посторонние люди в квартире Евгения Дмитриевича не появляются, лишь изредка заходит какой-то мужчина кавказского типа по имени Зураб. Прежде он носил бороду, но теперь оставил только темную полоску усов. Кавказец хорошо воспитан, прекрасно одевается, свободно говорит по-русски и по-польски. Вот, собственно, и вся информация, которую удалось выжать из домработницы.
* * *Последние три дня за Людовичем вели наблюдение русские агенты. Три дня – слишком короткий срок, чтобы ждать от слежки хоть каких-то результатов. Однако на этот раз удача играла за нашу команду. Позавчера около девяти часов вечера у подъезда остановился седан «Лексус», через пять минут Людович в компании охранника спустился к машине. Поехали в другой конец города, на окраину Варшавы, где на тихой улице в старом двухэтажном доме разместился благотворительный гуманитарный фонд «Приют милосердия». Людович приехал на место без четверти десять. На пороге гостя встретил распорядитель фонда Ежи Цыбульский. Когда вошли в помещение, Цыбульский запер входную дверь, огонь в окнах первого этажа погасили. На втором этаже света не зажгли. Значит, беседа проходили в подвале. В половине двенадцатого ночи на пороге снова появились Цыбульский, Людович с охранником и человек среднего роста, кавказец в синем костюме. Машина агентов, которые вели наблюдение за фондом, стояла на противоположной стороне улицы, приблизительно в ста метрах от входа в здание. Съемку вели автоматической камерой, использовали длиннофокусный объектив с высокой разрешающей способностью и специальную фотопленку. Кроме того, попытались записать разговор при помощи направленного микрофона. Запись получилась, но толку от нее мало. Собеседники обменялись рукопожатиями, несколькими общими ничего не значащими репликами. Людович с охранником уехал домой на «Лексусе», кавказец сел в темный «Мерседес», в которое его ждал водитель. Изображение на фотографиях, сделанных одним из агентов, получилось мутноватым, размытым. Иначе и быть не могло, снимали темным вечером, на плохо освещенной улице. Но после компьютерной обработки уже здесь в Москве, карточки довели до приличного качества. Колчин, внимательно рассмотрев снимки, мысленно согласился с пани Кшижевской. Людович выглядел плохо, гораздо старше своих пятидесяти семи лет. Сутулый худой человек в костюме, который велик ему на пару размеров, стоит на крыльце, одной рукой держится за перила, другой опирается на палку. Высокий шишковатый лоб, большая лысина, обрамленная неряшливыми пегими волосами, глубокие морщины, как шрамы, прорезали дряблые щеки. Мелкие невыразительные глаза глубоко запали. Впечатление такое, будто Людович на днях перенес тяжелую операцию или по сей день страдает от какого-то неизлечимого недуга. Кавказец, стоящий по правую руку от него, выглядит так, что хоть шлепай его фото на обложку журнала «Мужское здоровье»: шикарный двубортный костюм подчеркивает крепкие плечи, шелковый стильный галстук по полтона темнее пиджака. На левом запястье часы «Картье» из белого золота, на безымянном пальце перстень с крупным камнем. Личность кавказца установили по фотографиям. Им оказался некто Зураб Лагадзе. Возраст – сорок с небольшим, определенных занятий не имеет. Получил образование в Москве, некоторое время жил в Грузии, потом перебрался в Европу, учился в Англии, там же получил вид на жительство. Поддерживает связи с чеченцами, проживающими в западной Европе, а также с их спонсорами в Саудовской Аравии, Судане и Турции. Преступлений на территории России не совершал, а раз так, раз перед законом он чист, нет формальных оснований объявлять Зураба в розыск на линии Интерпола, требовать его экстрадиции в Россию. По оперативным данным разведки, фонд «Приют милосердия» официально занимается благотворительной деятельностью. Там собирают пожертвования на нужды беженцев с Северного Кавказа, распределяют какое-то тряпье и продукты питания. На самом деле фонд – не что иное, как крыша для вербовки наемников, профессиональных убийц, которые хотят заработать на чужих смертях. Во время первой чеченской войны от добровольцев не было отбоя. В армию Чечни приходил записываться уличный сброд, взять в руки оружие порывались демократически настроенные польские студенты, но получали от ворот поворот. Здесь покупали профессиональных солдат, а не пушечное мясо. В ту пору фонды и всякие гуманитарные миссии, оказывающие посильную поддержку воюющим чеченцам, плодились по всей Европе, как кролики в неволе. В «Приюте» размещалась и радиостанция, пропагандирующая идеи фундаментального Ислама. Во время второй чеченской войны поток наемников здорово поредел. А позже, когда чеченцам дали по зубам регулярные армейские части, и совсем иссяк. Куда-то провалилась исламистская радиостанция. Большинство гуманитарных организаций вроде этой полопались, сгинули в тумане. Но «Приют милосердия» продолжает коптить небо. Не исключено, что в там могут планировать и готовить террористические акты, диверсии, пропагандистские провокации, которые позднее будут осуществлены в России. Впрочем, эта информация вызывает сомнения, поскольку получена из сомнительных источников и нуждается в серьезной проверке. Уже несколько лет подряд фондом руководит Ежи Цыбульский, собрать полную информацию об этом человеке пока не успели. Известно лишь, что он холост, живет замкнуто, очень скромно, экономя каждый злотый, хотя за свою работу в фонде, видимо, получает приличную зарплату. Друзей не имеет, а идеи фундаментального ислама ему до фонаря. Цыбульского интересуют только женщины и деньги. Правильнее сказать в таком порядке: деньги и женщины. Колчин закрыл папку. Итак, выходило, что Людович вошел в контакт с террористами. Версия Колчина, кажется, находит подтверждение.
* * *Генерал Антипов принял Колчина во второй половине дня. Антипов выглядел, как алкаш после недельного запоя: желтое нездоровое лицо, глаза воспаленные, большой дряблый нос покраснел. Рубашка явно несвежая, засаленный галстук свился веревкой. Антипов за последний месяц даже рюмки не пригубил, но две бессонных ночи, проведенные в рабочем кабинете, не прибавили ни красоты, ни обаяния. Усадив Колчина за стол для посетителей, Антипов занял рабочее кресло, под столом скинул с ног тесноватые лаковые туфли, распечатал новую пачку сигарет, по громкой связи распорядился принести в кабинет два стакана крепкого кофе. Колчин молчал, дожидаясь, когда начальник сам перейдет к делу. Ждать долго не пришлось.
– Сегодня ночью было большое совещание, – сказал генерал. – Присутствовало все наше начальство и соседи из ФСБ. Операция у нас общая, поэтому каждый вопрос решаем не волевым порядком, а коллегиально. На это тратим времени втрое больше, чем должно тратить. А дни уходят, как песок сквозь пальцы.
– Но хоть что-то дельное решили?
Антипов не услышал вопроса.
– Дела наши обстоят не блестяще. Стерн объявлен в розыск, но что толку? Милиция и ФСБ могут искать его год и два, и дольше. Это как повезет. Надеемся на лучшее: Стерн остался один и озадачен только тем, как удрать из страны. Это наиболее оптимистичный, благоприятный сценарий развития событий, поэтому сразу вычеркиваем его. И будем исходить из худших вариантов. Из того, в Россию для совершения громкого террористического акта просочились несколько профессионалов, о которых мы ничего не знает. И руководит ими Стерн. О котором мы тоже ничего не знаем.
Когда в кабинет вошел капитан Расторгуев, одетый в цивильный костюм. Антипов оборвал рассказ. Капитан поставил один стакан с кофе перед генералом, второй стакан перед Колчиным и спросил, будут ли какие-то поручения. Антипов ответил, что поручений пока нет. Расторгуев вышел из кабинета, плотно закрыл двойные двери.
– Я прочитал твои рапорты, составленные об этом Людовиче, – генерал стал барабанить ложечкой по стенкам стакана. – Это рапорты читало самое высокое начальство. Вплоть до…
Генерал указал пальцем вверх.
– Можно предположить, что Людович в деле. Он консультирует террористов, наводит их на какой-то объект или объекты. Похоже, они затевают что-то большое, серьезное. И ждать, когда случится крупномасштабная катастрофа, недолго осталось.
