Чингиз Абдуллаев - Зло в имени твоем

Наверное, последних слов он уже не слышал. Потому что, когда она кончила говорить и открыла глаза, Ронкаля уже в комнате не было. И тогда она снова закрыла глаза и просидела так еще минут тридцать.

Завтра все должно было решиться.

В эту ночь ее опять оставили одну в большой московской квартире, и она ходила по комнатам, натыкаясь на острые углы, и искала своих родителей. И нигде их не находила.

Утром за завтраком не было никого. Ни Дорваля, ни его друга. Видимо, они уехали в аэропорт. Она слонялась по отелю, не решаясь признаться самой себе, что начинает беспокоиться за неясный исход схватки в аэропорту. Она поминутно переключала каналы телевидения, пытаясь узнать из местных новостей что-либо о случившемся. Через час по-прежнему не было никаких известий. В одиннадцать тридцать она собрала свои вещи и спустилась вниз. По-прежнему не было никаких известий. Расплатившись, она вызвала такси и поехала в отель, расположенный на другом конце города. И, едва разместившись, бросилась к телевизору. По-прежнему не было никаких вестей. Впрочем, в тоталитарном государстве ожидать иного было бы наивно. Новости обычно поступали, если поступали вообще, с недельным опозданием. Она не заметила, как заснула, сказалось напряжение последних дней. Открыла глаза, почувствовав чье-то присутствие. После возвращения из тюрьмы она не замечала за собой никакого наблюдения, видимо, Родригес распорядился прекратить слежку, уже не сомневаясь в бесперспективности таковой. Рядом стоял Ронкаль.

– Что случилось? – спросила она.

– Его нет, – сообщил Ронкаль.

– Вы его убили?

Он промолчал. Вопрос был явно ненужный.

– Только его? – вырвалось у нее против воли.

– Меня ищут по всему городу, – сообщил Ронкаль, – я уеду через Вальпараисо.

– Как вы его нашли?

– Двое ваших французов подошли к нему и поздоровались. Я подождал, пока они выйдут к машинам, и выстрелил. Пуля попала в сердце. Второго выстрела не понадобилось.

– Да, конечно, – почему-то согласилась она, – второй выстрел был лишним.

Она поднялась, поправила платье.

– Я должна уезжать сегодня, – вспомнила она и по привычке включила телевизор.

– Я должен оставаться здесь еще два часа, – сказал Ронкаль, – потом я уйду.

– Сидите, – согласилась она и уже не обращала на него никакого внимания, как не обращают внимания на мебель.

Это случилось за десять минут до его ухода. Показывали местные новости, и диктор вдруг сообщил о печальном происшествии, случившемся сегодня в аэропорту. Показали чье-то тело, накрытое простыней. Марина замерла. Почему они передают эту информацию так быстро?

– Сегодня неизвестным террористом был убит сотрудник французского посольства в Чили Эжен Женгени.

Показали фотографию убитого.

– Это преступление, – с явным воодушевлением говорил диктор, – снова показывает, как именно действуют террористы. Они не останавливаются даже перед убийством иностранных дипломатов. Они готовы на все ради того, чтобы дестабилизировать обстановку в нашей стране.

Диктор долго рассказывал о необходимости борьбы с террористами, а Марина, замерев от ужаса, слушала сообщение.

– Мы убили другого, – сообщила она упавшим голосом.

– Я стрелял в прилетевшего из Парижа человека, – возразил явно оскорбленный Ронкаль, – его встречали ваши французские друзья. Я не мог ошибиться.

– Это была ошибка, – убитым голосом произнесла Марина, – мы убили невиновного человека. Мы ошиблись, Ронкаль.

Теперь она осознавала, почему сообщение передают столь оперативно. Убийство дипломата никоим образом не затрагивало престиж правящего режима, наоборот, служило дополнительным стимулом для расправы с инакомыслящими. Тоталитарный режим имел свои строгие законы при подаче информации.

Марина похолодела от ужаса своей ошибки.

– Они могут специально передавать такое сообщение, – впервые проявив какие-то эмоции, нахмурился Ронкаль. Ему не было жаль убитого, под вопросом была его профессиональная репутация.

– Это не он. Они показывают его фотографию. Это не Марат, – почти кричала Марина.

– Я не видел его лица. Мне достаточно было ваших указаний, – сухо заметил Ронкаль.

В дверь вдруг постучали. В этом небольшом отеле не было телефонов в номерах. Она взглянула на Ронкаля, и тот неторопливо, абсолютно спокойно, словно готовый к смерти, достал свой пистолет.

– Кто там? – подошла к дверям Марина.

– Сеньора, – услышала она за дверью голос дочери хозяина отеля, – вас вызывают к телефону.

Она взглянула на Ронкаля. Тот покачал головой. Никто не мог знать, где они находятся. Значит, это ловушка. Она вспомнила тюрьму и побледнела от ужаса. Лучше умереть, чем снова попасть в руки Родригеса.

– Кто меня зовет? – спросила она.

– Не знаю. Он просит сеньору Эстебан. – В отеле она зарегистрировалась под фамилией Исидоры Эстебан.

На всякий случай были приготовлены другие документы.

Она взглянула на Ронкаля. Бежать из этого маленького номера было невозможно. Оставалось умереть.

Глава 7

Чернов ждал сообщений из Сантьяго, поминутно поглядывая на часы. Уже когда выяснилось, что за связным установлено наблюдение, а Марина, приняв неожиданное решение, выслала из страны Ронкаля, он начал нервничать. Он не любил, когда заранее подготовленные операции начинались таким образом. Правда, Ронкаль вернулся на следующий день, да и Марина, кажется, вела себя молодцом, но он все равно нервничал.

Вчера утром ему позвонил Ронкаль.

– Она встречается с французом, – сообщил он.

– Что значит встречается? Она с ним спит? – уточнил Чернов.

– Да.

Чернов удивился. На Марину это было так непохоже.

– Она спит с французом?

– Да, – вытянуть дополнительные сведения из Ронкаля было невозможно.

– Хорошо, – сказал, подумав, Чернов, – звони мне все время. Я должен быть в курсе.

Вечером Ронкаль позвонил снова.

– Она брала интервью, – коротко сообщил он, и Чернов понял, что Марина уже вернулась из тюрьмы.

– Там все в порядке?

– Не знаю, наверное. Мы нашли вашего друга.

– Как? – не понял Чернов.

– Вашего второго друга, он вам скоро позвонит.

Они нашли Сабельи, обрадовался Чернов, и действительно через полчаса позвонил сам Антонио Сабельи.

– Меня просили позвонить, – коротко произнес он, – это Сабельи.

– Да, – обрадовался Чернов, – ваш брат тяжело болен. Он ждет вас в Буэнос-Айресе. Вы можете прилететь сюда?

Затянувшееся молчание. И наконец, полковник услышал:

– Я прилечу.

– Очень хорошо. Вы помните адрес брата?

– Да.

– До свидания.

– До свидания.

Это была удача, и Чернов почувствовал уверенность, которая переросла в радостное ожидание, когда Ронкаль снова позвонил глубокой ночью.

– Я встречаю нашего друга в аэропорту, – сообщил он, – завтра утром.

– Она дала тебе номер рейса? – понял Чернов.

Разговаривать нужно было так, чтобы прослушивающие почти все международные разговоры сотрудники чилийской службы безопасности не могли понять, в чем дело.

– Да.

– Хорошо. – Он положил трубку, уже уверенный, что операция будет выполнена.

Ронкаль не мог промахнуться. Ай да Марина, подумал с восхищением Чернов. Значит, чтобы получить нужные сведения, она залезла в постель к французу. Раньше он не замечал у нее подобных наклонностей. Кажется, она действительно становится настоящим профессионалом.

Как и все люди с несколько ущербным сознанием собственной греховности, он не сомневался, что все остальные при достижении своих целей руководствовались исключительно мотивами расчета и корысти. В идеалы полковник Чернов, работающий уже столько лет в советской разведке, не верил. Для этого он слишком много знал.

И когда сегодня позвонил независимый наблюдатель, которого он всегда имел во время операции для нужного прикрытия, и сообщил о переданном по телевидению сообщении, он испугался. Неужели он чего-то не понял или не рассчитал? Он знал, в каком отеле они сейчас находятся, и поэтому бросился к телефону, набрал нужный ему номер в Сантьяго. Телефон в отеле был только у хозяина, внизу, на первом этаже. Чернов попросил позвать сеньору Эстебан. По договоренности именно под этой фамилией в отеле должна была зарегистрироваться Марина.

А Марина по-прежнему стояла в своем номере перед закрытой дверью и тревожно смотрела на Ронкаля.

– Это звонят из Буэнос-Айреса, – вспомнила наконец дочь хозяина, и Ронкаль опустил пистолет. Из Буэнос-Айреса мог звонить только Чернов. Уже не сомневаясь, Марина открыла дверь и вышла в коридор. Спустившись вниз по лестнице, она подошла к телефону, подняла трубку.

– Слушаю!

– Что произошло? – рявкнул в трубку Чернов.

– Откуда вы знаете? – изумилась Марина, уже по тону полковника догадавшаяся, как он взбешен.

– Не важно. Что случилось?