Станислав Гагарин - Ящик Пандоры
— Фельдшер Варвара Кравцова, — ответил Далекий. — Человек весьма надежный, опытный медик.
— Это хорошо… И все-таки распорядитесь, Валейтин Васильевич, поставить здесь пост и назначьте дежурных из матросов покрепче.
— Вахтенных матросов, — поправил капитан. — Сейчас отдам распоряжение старпому.
Усыпленный доктором, Аполлон Борисович лежал с капельницей в койке и не видел, как медленно стало открываться окно-иллюминатор изолятора, выходившее на палубу.
В приемном покое, который предварял помещение, где находился подшкипер, сидел назначенный вахтенный матрос Саша Дуганов, рослый и плечистый штангист. Фельдшер Кравцова была тут же. Она слушала, как Саша рассказывал ей о недавнем плаванье в Рио-де-Жанейро, куда он ходил на дизель-электроходе «Александр Грин» тот возил в несостоявшуюся мечту Остапа Бендера туристов на знаменитый фестиваль.
— И все четыре дня они поют и пляшут? — спросила Варвара, молодая женщина в расцвете сил, но — увы, пока не обремененная замужеством.
— Так и пляшут, — ответил Саша. — Кто уже не выдерживает, валится тут же на землю и спит. А проснется — и снова танцует самбу.
Окно-иллюминатор открылось пошире.
Теперь заглядывающий в помещение изолятора Биг Джон хорошо видел подшкипера.
Свирьин лежал на спине с закрытыми глазами и закрепленной на руке иглой, введенной ему в вену.
Биг Джон отступил от окна, повернулся к нему спиной и поглядел по сторонам.
На палубе никого не было.
Он вытащил из кармана авторучку. На самом деле это был пневматический метатель специальных иголок, в острие которых был помещен сильнодействующий яд.
Биг Джон сунул руку с «авторучкой» в прямоугольный иллюминатор, направил коварное оружие в забинтованную грудь Свирьина и нажал кнопку.
В каюту Рауля заходить Биг Джон не стал, сразу пошел к себе, заперся на ключ. Присел к столу и принялся составлять текст шифрованной радиограммы. Вскоре на листке бумаги выросли столбики цифр.
Закончив писать шифровку, Биг Джон достал из дорожного саквояжа миниатюрный магнитофон и прошел с ним и листком бумаги в гальюн. Там он опустил крышку унитаза, предварительно слив воду, и уселся на крышку верхом. Затем включил магнитофон и принялся наговаривать текст, читая цифры на английском языке.
— Сиксти фо — фифти ейт, севенти аун — илевен, твенти файф — соти сри…
Записав шифрограмму на пленку, Биг Джон вернулся в каюту, уселся за стол и принялся монтировать кассету с пленкой в специальный автомат-контейнер, помещенный в непотопляемый поплавок-бокс.
Затем Биг Джон наладил включающее устройство и осторожно выбросил через иллюминатор автоматический радиопередатчик.
Он тут же исчез под водой, а когда корпус лайнера прошел место падения поплавка-бокса, вынырнул уже в кильватерной струе теплохода. Через несколько минут плавающий передатчик развернул радиоантенну, настроился на принимающий центр в конторе «Паоло Хортен и братья». Заработал магнитофон, и голос Биг Джона, мерно читающий бессмысленные для непосвященного ряда цифр, понесся через Средиземное море.
LIX
На правом борту ботдека — шлюпочной палубе — стояли Биг Джон и Рауль. Оба они были в вечерних костюмах: скоро должен был начаться обещанный капитаном Устиновым прощальный бал.
— Сегодня вечером твой последний шанс, парень, — сказал Биг Джон. — Не ударь в грязь лицом, Рауль. Не проколись, как тогда в трюме…
— Будь уверен, — отозвался ирландец. — Ты только подстрахуй меня. На всякий случай.
— Ладно, не подведу.
— А с этим эсэсовцем что делать? Сообщим администрации? Мол, вошли в каюту и видим…
— Не надо. Зачем лишний раз обозначать себя? Сами наткнутся. Во время бала, когда пассажиры покинут каюты, русские начинают уборку кают. Вот тогда они и обнаружат тело…
— Холодное тело, — усмехнулся Рауль.
— Да, наш бедный херр Краузе, поди, уж и остыл… Где мы были в это время, Рауль? Простите, я хотел сказать: херр Иоганн Вейс…
— В баре «У лукоморья». Я спросил у бармена сигареты «Квин Элизабет», он ответил, что может предложить «Филип Морис» или «Честерфильд».
— О’кей, — удовлетворенно произнес Биг Джон. — Я отправил шифровку полковнику Адамсу. На всякий случай предупредил его о том, что операция может начать развиваться по варианту «Роджер». Если ты не ликвидируешь этого слишком суетливого парня.
— Можешь не сомневаться, — буркнул помрачневший Рауль.
В музыкальном салоне теплохода «Калининград» начинался прощальный капитанский бал. Он открылся концертом судовой художественной самодеятельности. Матросы и официантки из ресторанов, а их было на лайнере целых три, горничные-номерные и мотористы талантливо и вдохновенно выступали перед туристами, поражая их своим искренним мастерством.
Особенный успех имела песня «Буду ждать тебя на Марсе», исполненная рулевым матросом Подгорным в сопровождении музыкального ансамбля «Компас». Потом члены экипажа, вызывая бурный восторг пассажиров, плясали русские и украинские танцы, потрясла всех и лезгинка, понравились сольная чечетка, матросское яблочко.
Но далеко не все сидели на своих местах во время концерта. Владимир Ткаченко неустанно передвигался, прикидывал отпечатавшиеся в его сознании полученные по радио изображения «троицы». Хотя портреты их, созданные по словесному описанию, которое дал Конрад Жилински, не совсем совпадали с оригиналами, но Гельмута Вальдорфа майор вычислил точно. Второй был похож на того швейцарца, который пытался напоить Владимира в баре после стрельбы из электронного лука. А Гельмут Вальдорф сидел за тем же столом… Связан ли он с этим «швейцарцем»? Ничего, утешал себя Ткаченко, скоро мы это узнаем…
Владимир не догадывался, что Биг Джон и Рауль, которого майор никогда не встречал, если не считать схватки в темноте трюма, неотступно следуют за ним, избегая попадаться на глаза, но держа Владимира Ткаченко в поле зрения с разных точек, не выпуская его из своеобразной «вилки».
Майор внимательно осмотрел ряды зрителей в музыкальном салоне, понял, что здесь его подопечных нет, и отправился в бар «У лукоморья».
Там он занял место за стойкой и спросил стакан абрикосового сока. Биг Джон пристроился за дальним столиком, так чтобы его не было видно от стойки, но Ткаченко уйти из поля его зрения не мог.
Рауль зашел за один из игральных автоматов. Сейчас здесь было пустынно, все смотрели концерт, а Рауль неторопливо потянул из-под смокинга бесшумный пистолет.
Не суетясь, он тщательно прицелился, чтобы бить наверняка, затылок майора Ткаченко был уже на одной линии с глазом Рауля и мушкой, ирландец готовился нажать спусковой крючок… И в это время в бар ворвалась ватага молодых итальянских туристов.
— Концерт закончился! Грандиозно! Фантастика! — кричали они. — Сейчас бал… Надо успеть подкрепиться!
Рауль быстро спрятал пистолет и отвернулся как ни в чем не бывало. А Владимир Ткаченко освободил место у стойки и вышел из бара.
Едва он оказался на палубе, к нему быстро подошел доктор Далекий.
— Свирьин мертв, Владимир Николаевич, — сказал он.
— Как мертв?! — схватил его за плечо Владимир. — Вы говорили: есть шансы…
— Самому непонятно, — пожал плечами судовой врач.
— Вы хирург? — спросил Ткаченко.
— Хирург. Есть опыт работы патологоанатомом…
— Улавливаете мою мысль?
— Улавливаю, Владимир Николаевич. У нас имеются кое-какие возможности для производства анализов.
— Тогда сделайте все, чтобы установить причину смерти подшкипера. Одновременно решите с администрацией судна проблему консервации трупа. С капитаном Устиновым я поговорю сам.
— Хорошо, — сказал доктор Далекий. — Все будет сделано.
— Кто знает о смерти подшкипера?
— Моя помощница, фельдшер Кравцова.
— Вы предупредили ее?..
— Конечно.
Потеряв Владимира Ткаченко из вида, Рауль выскочил на залитую светом, но пустынную палубу.
Майор расставшись с доктором, быстрыми шагами шел внутренним коридором лайнера, направляясь в музыкальный салон, где Валентин Васильевич должен был с минуты на минуту открыть бал.
Поодаль за ним следом продвигался Биг Джон.
Владимиру Ткаченко предстояло пересечь главный холл, по обе стороны которого шли дугообразные лестницы, ведущие вверх и вниз от главной палубы. Но Рауль, который находился палубой выше, первым появился в холле. Теперь он ждал, когда майор выйдет сюда же из коридора.
Ирландец приготовился выхватить пистолет, когда чекист появится в холле. Он проиграл мысленно предстоящие движения и ждал… Вот сейчас… Но едва Владимир Ткаченко вышел на линию прицела, к нему бросилась, загородила от стрелка Алиса.
