Джеймс Грейди - Гром
Быстро ли все кончилось для Вэй? Или они сначала заставили ее страдать?.. пытали ее? Или просто отвели ее вниз, в сырой бетонный подвал, поставили на колени и приставили дуло пистолета…
Нельзя останавливаться. Надо действовать.
Заведующий отделом продаж из балтиморской фирмы ответил на его звонок, после того как секретарша сказала ему, что на проводе ЦРУ.
– Не часто приходится иметь дело с вашей конторой, – начал тот после того, как Джон представился.
– У меня особые обязанности, – сказал Джон. – Я помогаю в сенате.
– Угу, – ответил специалист по продажам. – Уверен, что так оно и есть.
– Повесьте трубку, наберите вашингтонский номер сената, – сказал Джон, – после чего попросите соединить вас с комитетом по разведке, узнайте в комитете, являюсь ли я представителем управления, и попросите их соединить вас с моим офисом. Я не хочу, чтобы у вас остались какие-нибудь сомнения.
Через пять минут звонок продавца по цепочке коммутаторов дошел до Джона:
– Ну, такие предосторожности излишни.
– Мы относимся к таким вещам серьезно.
– Что я могу продать вашим парням?
– Я занимаюсь не покупками, а контролем.
– Эй, мы пользуемся информацией ваших служб. Если что-то не так, то это ваш прокол, а не наш.
– В этом отношении все чисто.
– Слава Богу! Еще не хватало, чтобы политики взялись за парней, честным трудом зарабатывающих свои доллары.
– Да, – согласился Джон и зачитал ему детали сделки с «Имекс».
– Я помню Джонсона, – оживился торговец. – По нему можно было подумать, что это сделка века. Черт, месяцем раньше ваши люди и мы…
– У вас не сложилось впечатления, что эта сделка как-то связана с управлением?
– Он дал мне заверенный чек и все бумажки, которые федеральные органы заставляют нас требовать с покупателей. Я пожал ему руку и не задавал вопросов.
– В этом деле участвовал еще кто-нибудь?
– Нет, только Джонсон и его грузчик на другой машине. Джонсон так спешил, он даже лично занимался погрузкой, потом сам сел за руль грузовика и…
– Кто был этот грузчик?
– Убей, не знаю, – торговец помолчал. – У нас неприятности? Не связаться ли мне с адвокатом?
– У вас нет никаких проблем с законом. Вы много должны кредиторам?
– Лучше не упоминайте про этих кровопийц!
– Все же, что вы мне можете рассказать про второго парня?
– Погодите, я гляну… Где-то здесь был блокнот… Знаете, что он написал в графе «Представляемая организация», когда расписывался на проходной? Друг Клифа.
– Да ну?
– Так как Джонсон был единственным ответственным за подпись всех бумаг, то именно его проверяла наша служба безопасности: удостоверение, водительские права, род занятий. Другой же парень… Ага, вот, – сказал продавец, – знаете, вам повезло.
– Что?
– Одному из охранников не понравился этот выпендреж с «друг такого-то». Поэтому на обратной стороне он написал «лиценз. ном. этой ослиной задницы» и ниже вирджинский регистрационный номер его машины. Обычно мы этого не делаем.
– Повысьте его в должности.
– Зачем? Он работает на минимальной ставке.
Продавец продиктовал Джону номер. Джон поблагодарил его и повесил трубку. Если бы он мог доверять своему управлению, один телефонный звонок позволил бы ему за пятнадцать минут получить всю необходимую информацию. Если бы у него было время, он мог бы пересечь реку, поехать в соответствующее управление штата Вирджиния, заплатить соответствующую пошлину и получить общедоступную информацию самостоятельно.
Зазвонил телефон. Джон машинально снял трубку и пробормотал приветствие.
– Кто это? – спросил мужской голос в трубке.
– А кто тебе нужен?
– Не строй из себя умника.
– Кто это?
– Парень, которому я звонил сегодня, сказал мне позвонить по этому номеру и спросить кого-нибудь. Он сказал, что этот кто-нибудь занимается делом, по поводу которого я ему звонил. Так что объясни мне, куда я попал, возможно, ты тот самый парень, с которым мне надо поговорить.
– У меня нет времени на то, чтобы…
Джон неожиданно замолчал. Его мозг лихорадочно заработал. Вспомнил.
– Стив? – спросил он.
– Стив – распространенное имя.
– Он работает на сенатора Фаерстоуна.
– Значит, ты Джон Лэнг.
– А с кем я говорю?
– С неравнодушным гражданином, написавшим сенатору. Благодаря чему мне удалось поговорить с человеком, который в результате оказался мертв.
– Фрэнк Мэтьюс.
– Он предупреждал, что если я буду звонить в ваш офис, то не следует посвящать тебя в это дело.
– Это было ошибкой.
– Да ну? – заметил мужской голос на том конце провода. – Он был профи.
– Нам необходимо встретиться. Теперь это мое дело. Когда…
– Кто еще участвует в этом?
– Никто, я – тот человек, который тебе нужен.
– Я ни в ком не нуждаюсь.
– В таком случае тебе не следовало писать Фаерстоуну и разговаривать с Фрэнком. И тогда Фрэнк был бы…
– Эта удивительная шальная пуля.
– У нас нет…
– Времени, – закончил за него собеседник. – Не свисти. Твой определитель номера уже наверняка засек номер телефона-автомата. Ладно, Лэнг, может, еще встретимся.
Ему в ухо ударил зуммер. Повесил трубку.
Часы показывали 9:47.
Он мог сидеть тут, в голубом полумраке, в ожидании развития событий, наблюдая, как движется секундная стрелка, описывая свой молчаливый круг.
Или он мог попробовать подойти достаточно близко, на расстояние вытянутой руки, подстегнув время.
Он придвинул к себе телефонный аппарат, набрал номер.
Глава 28
Четырехэтажное красно-белое здание школы возвышалось на холме, как замок из сновидений. Вид из ее высоких сводчатых окон, должно быть, был великолепен: купол Капитолия; крыши величественных домов; сверкающие современные здания, в которых расположились офисы различных компаний; деревья, окружающие Белый дом; памятник Вашингтону, взметнувшийся, подобно маяку, в серое небо, в котором парили лайнеры, взлетающие из Национального аэропорта и направляющиеся в Голливуд, Париж и Гонконг.
Ржавое железо решеток закрывало окна первых двух этажей. За каждой дверью, образуя второй проход, располагался детектор металла.
Благодаря красным и синим мигалкам полицейских машин, перегородивших улицу напротив школы, Джон без труда нашел место, которое искал. Он поставил машину на стоянку и направился мимо патрульных машин и машин «скорой помощи» прямо к желтой ленте, перегораживающей переулок.
Полицейские в синих форменных куртках остановили его, когда он вышел из толпы домохозяек и подростков с ранцами за спиной. Коп пошел сообщить о его прибытии в глубь переулка, вернулся и махнул рукой. Джон поднырнул под ленту.
В холодном сыром переулке воняло мусорной свалкой. Черные полиэтиленовые мешки с мусором, выставленные за забор, должно быть, были разодраны собаками и крысами.
Джон проследовал по аллее в сопровождении широкоплечего полицейского в синей куртке. За его спиной завизжали тормоза. Хлопнула дверь автомашины.
В двадцати, пятнадцати, уже десяти шагах впереди детектив Тэйлор Гринэ и его напарник делали записи, техник из группы криминалистов щелкал затвором, фотографируя в различных ракурсах лежащего на спине четырнадцатилетнего паренька. Пальто на пареньке было застегнуто. Он лежал посреди черной лужи с вмерзшими в нее битыми кирпичами, его руки были широко раскинуты, одна рука вытянута к упавшему ранцу с вывалившимися учебниками (геометрия, латынь) и тетрадками, страницы которых переворачивал легкий ветерок. Другая рука рядом с кругом, нарисованным мелом вокруг трех блестящих стреляных гильз. Глаза подростка были открыты. Ноги в носках задраны вверх. Детектив Гринэ взглядом остановил Джона, продолжая делать пометки в блокноте.
Из-за ограждения доносились звуки борьбы, бормотание и вопли:
– Мой мальчик! Где мой мальчик?
Башмаки зашаркали по асфальту.
Окрик полицейского:
– Стоять!
Чернокожая женщина лет тридцати и ее мать бежали по переулку, преследуемые полицейским, потерявшим в пылу погони фуражку.
– Билли! Билли! – вопила мать. – Биллииии!
Гринэ, его напарник и криминалист образовали живую стену между подбежавшей женщиной и парнем, лежащим на земле. Партнеру Гринэ удалось схватить мать за руки. Она сделала еще один нетвердый шаг и начала оседать.
– О Билли! Билли! Билли!
– Иисус, Боже милостивый, о, мой Бог не Иисус, – рыдала бабушка.
Однако у нее хватило сил помочь Гринэ и его напарнику поднять свою дочь на ноги.
– Не здесь, – мягко сказал Гринэ. – Здесь не место. Не сейчас. Позже. Не сейчас.
– Я хочу видеть моего сына! Я хочу видеть моего Билли, он хороший мальчик, он ходит в школу, он собирался пойти… Ему холодно, его надо согреть, скажите доктору, он…
