Дональд Гамильтон - Дилетанты
Я вздохнул, понимая, что все это чистая трата времени, и я просто пытаюсь убедить себя не расходовать понапрасну три драгоценных патрона. Есть один-единственный способ проверить, как стреляет винтовка, а именно - выстрелить из нее самому, независимо от того, какой великий снайпер мог стрелять из нее раньше. Выходить на охоту против суперснайпера Хольца, не проверив оружие, было бы чистейшим безумием.
Тем временем настала пора готовить завтрак. Я занялся стряпней, слушая жалобы и ругательства Либби с пола. Теперь, когда я знал, что делать, они меня и вовсе не беспокоили. Когда совсем рассвело, я подошел к ней, наклонился и поцеловал.
- Ну тебя, Мэтт, к дьяволу!
- Ты очаровательное существо, - сказал я. - Только вот много говоришь. Веди себя хорошо.
Взяв винтовку, я вышел из палатки, отрезал круглый кусок коры с одного из деревьев, отошел шагов на сто и потом прилег, приладил винтовку, загнал в патронник треть всех своих боеприпасов и тщательно прицелился. Когда же моя мишень попала в перекрестье, я выстрелил. Затем встал и подошел к дереву. Круглое отверстие чернело дюйма на три выше крючочка. Собственно, так и должно было поражать цель это оружие, если бы я стрелял по человеку с трехсот ярдов. Теперь я понимаю, что к чему.
Я щелкнул затвором, выбросил стреляную гильзу, загнал в патронник новый патрон и поставил винтовку на предохранитель. Тут ко мне подбежали Девис и Пат.
- Что случилось? - запыхавшись, проговорил Девис. - Кто там был? Мистер Вуд? Почему вы стреляли?
- Я проверял винтовку, - пояснил я. - Она стреляет отлично.
- Проверяли? При том, что у вас три патрона?
- Теперь два. Зато я знаю, куда полетят пули, когда я нажму на спуск. Ладно, мне пора.
- Куда вы?
- Вот туда, - я показал на поросший лесом склон горы над озером, которое мы тогда миновали. - Если вы шли по нашим следам, то, наверное, проходили место, где случился оползень. Мистер Вуд сидит чуть выше. Он видит оттуда наш лагерь - возможно, как раз в этот момент он следит за нами и горюет, что находится так далеко. Но сейчас мы его не интересуем, потому как от нас ему пока нет никакого вреда. Ему важно удостовериться, что никто из нас не проберется назад в цивилизованный мир мимо его засады, чтобы сообщить кому надо о том, что днем прилетает самолет.
- Самолет действительно прилетает? - спросила Пат.
- Он, во всяком случае, в этом не сомневался, - сказал я. - Потому-то он и не играет в индейца в зарослях. Он мог бы упустить кого-то из нас. Он так и будет сидеть над оползнем и следить за лагерем, и держать под прицелом единственный выход - по крайней мере, единственный известный нам выход. Опять же он может попытаться уложить кого-то из нас, если мы начнем возникать, когда приземлится самолет. Он же надеется в последнюю минуту сесть в него и улететь с ценными материалами о береговой обороне в кармане.
- А ты, значит, стоишь, размахиваешь руками и объясняешь, что готов предпринять? - удивилась Пат.
- Он и так прекрасно знает, что я готов предпринять, - с улыбкой отозвался я. - Он знает, что я попытаюсь его убить. По крайней мере, он почти в - этом уверен. Но если он увидит, как я целюсь в него, отчаянно жестикулирую и открыто заявляю о своих намерениях, у него могут зародиться сомнения. Он может подумать, что я задумал что-то особенное, и будет теряться в догадках, что именно. Напряжение может немного помотать ему нервы. - Я посмотрел на Девиса и Пат и сказал: - А вы оставайтесь здесь. С мистером Вудом шутки плохи. От ваших карабинчиков, стреляющих на полторы сотни ярдов, толку мало, так что не тратьте попусту времени. И заодно не очень-то верьте этой даме в палатке. Возможно, она милейший, безобиднейший человек, но, кстати, Лес, вы хорошо знаете вашего шефа?
- Мистера Риерсона? Отца Ронни? Ну, он человек скрытный. Даже сам Ронни, по-моему, плохо его знает...
- Говорите, Риерсон? - Наконец-то я мог перестать называть их Смит-старший и Смит-младший, что казалось мне очень фальшивым. - Значит, вас не очень удивит, если окажется, что он возглавляет еще одну организацию, куда более тайную и не брезгующую никакими методами?
- Вы думаете, что он использует нас как ширму для чего-то другого? - нахмурясь, спросил Лестер Девис. Он замолчал, размышляя над услышанным. Затем пожал плечами. - Трудно сказать, мистер Хелм. Вообще-то, если бы он этим и занимался, мы бы узнали об этом в последнюю очередь...
- Верно, - признал я. - Так вот Либби Мередит утверждает, что является его суперсекретным, глубоко законспирированным агентом. Она якобы ваша коллега, но из другой конторы. Может, так оно и есть. Но это надо доказать. Пока же пусть остается связанной. Вы же приготовьте лошадей и ждите меня.
- Сколько вас ждать? - подала голос Пат Белман.
- Пока не услышите стрельбу, - ответил я. - А потом накиньте еще полчаса. Если к тому времени я не вернусь, то я не вернусь никогда, и вы будете действовать самостоятельно.
Глава 30
Утро выдалось погожее, что как раз меня не радовало. Мне больше были бы на руку вчерашний дождь и туман. Увы, сейчас небо было голубое, ярко светило солнце и видимость была отменной. Но раз я не в силах изменить погодные условия, оставалось лишь как-то заставить их работать на меня. Я двинулся на своих двоих в ту сторону, куда недавно ускакал на лошади Хольц. Я сильно напоминал сам себе Гайавату, принюхивавшегося к следу оленя.
Если Хольц и впрямь находился там, где я думал, и если он вычислил, что я выслеживаю его, с моей стороны не было никаких возражений. В конце концов, что еще я мог делать? Но если он хотел думать, что я лишь делаю вид, что выслеживаю его, то опять-таки на это была его добрая воля.
Например, если он прочитал в моем досье, что я неплохо ориентируюсь в сложных условиях, то он может начать теряться в догадках, а не собираюсь ли я вернуться в цивилизованный мир за подмогой по какой-то другой тропе или вовсе без тропы. Беспокойство заставляет человека ворочаться и шевелиться, а такого человека легче выследить, чем того, кто пребывает в полнейшем спокойствии и сидит себе, не зная печали, в укрытии. Уж лучше гоняться за Хольцем по горам, чем пытаться выкопать его из засады.
Идти было приятно, разминая мускулы, изгоняя из тела неприятные воспоминания о вчерашних побоях. Конечно, можно было бы немного лучше одеться для такой работы - ковбойские сапоги, каковых требовала роль Нистрома, были слишком легкими для лазания по камням и недостаточно бесшумными, чтобы подкрадываться к "объекту", - но в целом у меня не было ощущения, что я дал противнику большую фору. По крайней мере, из нас двоих если кто и был ранен, то именно Хольц. И опять же я не предавался терзаниям насчет того, какая одинокая и печальная у меня работа, хотя я свалял дурака и попался на удочку в том эпизоде с Хэнком.
Я отошел от лагеря на приличное расстояние, но все равно слышал протесты Хэнка. Ему не нравилось сидеть на привязи, и он во всеуслышание заявлял об этом. Наконец горный выступ отрезал звуки и шумы лагеря, и я остался один на один с легким ветерком, который причинил бы мне немало хлопот, если бы я выслеживал лося или оленя.
Первые признаки жизни в глуши я заметил довольно скоро. Почуяв мой запах, впереди меня двинулась напролом по чаще лосиха. Это подействовало мне на нервы, да и когда у меня из-под ног с шумом выпорхнул веселый выводок белых куропаток, я тоже не обрадовался. Даже заметив лошадь Хольца, привязанную к дереву на опушке, я не пришел в восторг. Когда ты вышел на охоту за зверем, который может отстреливаться, все, что шевелится, вызывает у тебя неприятные ощущения, даже если это всего-навсего лошадиный хвост. Прежде чем карабкаться по склону, я немного поразмышлял о лошади. Конечно, она могла быть оставлена на виду в качестве приманки, но все же скорее всего, Хольц просто вынужден был бросить ее, так как решил углубиться туда, где на лошади было не проехать. Потом я начал осторожное восхождение. Большой гнедой жеребец был рад видеть человека. Я отвязал его и отпустил на волю. Рано или поздно он вернется в лагерь. Рано или поздно Хольц увидит его и поймет, как далеко я забрался. Затем он начнет размышлять, почему я не скрывал своих намерений и дал знать о своем прибытии.
Следов никаких видно не было. Хольц появился здесь, когда стоял мороз. Я и на лошадь-то натолкнулся лишь потому, что двигался, ориентируясь по ландшафту и пытаясь вычислить маршрут, которым всадник мог бы воспользоваться в темноте. Но теперь, когда лес остался позади, мне вообще стало не по чему ориентироваться. Мне понадобился час, чтобы добраться до распадка, по которому удалось обогнуть гору, выходящую на озеро и лагерь. Подъем был крутым, местность - открытой, и с этой высоты я разглядел наконец-то, что мне вчера показалось осенним снегом на вершинах, - то были самые настоящие ледники.
Светлые же точки, маячившие на горном склоне передо мной, при ближайшем рассмотрении оказались горными козлами. Завидя меня, они быстро исчезли, двигаясь с такой легкостью, словно гуляли по ровной лужайке, а не по каменистому склону в сорок пять градусов. Самое неприятное тут заключается в том, что я пересекал открытые места не так быстро и не так ловко как они и представлял собой отличную мишень для любого желающего со снайперской винтовкой. Но выстрелы так и не прогремели.
