Джеймс Грейди - Гром
– Достаточно откровений.
– Достаточно для тебя.
– И для них. Даже с медалью вместо приговора было достаточно плохо, что я сгорел. Правда всегда может быть вывернута наизнанку, можно было представить все так, что я растратил деньги на женщину, с которой спал. Меня бы выставили агентом, бросившим родину, безответственным человеком, который потерял над собой контроль, к тому же оказался нечистым на руку и, как следствие, плохо кончил.
– Они до сих пор так думают. Да еще эта ложь, которую ты придумал, чтобы покрыть себя.
– Да, – сказал Джон. – И если уж конторе не удалось поймать меня, то она должна попытаться отомстить.
Он посмотрел на нее.
– В том, что ты рассказал, есть хоть капля правды?
– Это все – чистая правда.
– В таком случае ты был готов к этим неприятностям, не так ли?
Он кивнул.
– И теперь я часть этого, – продолжила Фонг. – Ты не оставил другого выбора.
Разумнее согласиться. Лучше согласиться. Сейчас.
Положи этому конец. Решительно.
– Ладно, я принимаю тебя. Как свидетеля. Исключительно в этом качестве. Ты ничего не знаешь, никому ничего не говоришь, ни сейчас, ни потом. Ты будешь делать то, что я тебе скажу. Никаких вопросов, никаких возражений. Куда бы я ни пошел и что бы ни делал, ты беспрекословно следуешь за мной.
– Надеюсь, что ты выберешь правильный путь.
Она кивнула, и он осознал, что сам кивнул в ответ.
– Тебе необходимо сделать кое-что прямо сейчас, – сказала Фонг.
Она положила пистолет отца на стол между ними:
– Научи меня пользоваться этим.
Глава 26
Пятница. Вечер. Холод. Пустота. Конец по-настоящему тяжелой рабочей недели.
Джон и Фонг скопировали кусок с записью съемки скрытой камерой на три кассеты с другими фильмами Фрэнка: «Стеклянный ключ», «Чайна-таун», «Долгий сон».
Он отдал ей «Чайна-таун».
– Твоя кассета, – сказал Джон. – Смотри не потеряй.
«В рай нелегально» и «Стеклянный ключ» положил в свой портфель. Он отправил «Долгий сон» по секретному адресу ЦРУ в Сан-Франциско. Посылая кассету заказной бандеролью, Джон рассчитывал, что почтовым службам понадобится не меньше недели, чтобы ее доставить. Связник, находящийся по этому адресу, обязан переправить этот пакет в нераспечатанном виде в Лэнгли – на что потребуется еще не меньше двух дней, – где он ляжет на стол Харлана Гласса в центре по борьбе с терроризмом.
Для подстраховки. На всякий случай.
«Но еще не время действовать активно, – подумал Джон. – Еще не время».
Они запарковали машину, взятую Фонг напрокат, у кинотеатра на Роквил-Пик между домом Фрэнка и коттеджем Джона. Джон купил два билета на ближайший сеанс, один дал Фонг.
– Я вернусь сразу, как только смогу, – сказал он ей.
Фонг зашла внутрь. При ней была видеокассета и пистолет ее отца. Он назвал ей бар, где его ждать, если он не успеет вернуться до окончания фильма.
– А что, если…
– Тогда действуй по своему усмотрению.
Он отправился вниз по улице вдоль тускло освещенной аллеи. Чтобы срезать угол и выиграть время, Джон решил идти дворами. Всю дорогу он внимательно смотрел по сторонам, не притаились ли на тихих улицах наблюдатели.
В окнах дома хозяина его коттеджа горел свет. Табличка на фасаде сообщала, что собственность охраняется частной охранной компанией и электронными системами сигнализации. Джон знал, что его домовладелец просто-напросто украл эту табличку, надеясь этой уловкой защитить свою собственность.
Джон спрятал «Стеклянный ключ» в гараже домовладельца под брезентовым свертком.
Убедился, что никто не следил за ним.
Проверил, не наблюдает ли кто-нибудь из-за темных деревьев за его коттеджем.
У двери он обнаружил пакетик корицы и визитную карточку детектива Гринэ.
Войдя в дом, Джон посмотрел на индикатор автоответчика: звонили трое.
Двое. И Эмма.
– Только не рассказывай мне, что ты работаешь, – сказала она. – Сейчас вечер и к тому же пятница. Уйма свободного времени. Есть идеи, как мы можем его использовать?
Он почувствовал ее присутствие в доме.
Так же, как и любой, кто прослушивал его телефон.
Джон переоделся, упаковал два чемодана, собрав самое необходимое. Надел альпинистскую куртку, выключил свет и вышел.
Он взмок, пока добрался до череды отелей и ресторанов на Роквил-Пик. Джон остановился у телефонной будки на стоянке, рядом с небольшим кафе.
Рискнуть в надежде, что линия не прослушивается.
– Если вы хотите что-нибудь продать мне, – сказала Эмма, сняв телефонную трубку, – то ответ будет – нет.
– Это я.
– Тогда лучше бы это был коммивояжер.
– И каким будет ответ?
– Меня легко уговорить, – сказала она.
– Я работаю, – ответил он.
Эмма помолчала, поинтересовалась:
– С кем-нибудь, кого я знаю?
Джон устало прикрыл глаза:
– Я один.
– Тебе решать, – сказала Эмма. – Я заходила повидаться с тобой сегодня, но не застала тебя в твоем кабинете.
– Мне было необходимо… побыть одному.
– О. Вдали от… э… друзей и шума.
– Ну что-то вроде, если хочешь.
– Двуличие тебе не к лицу. И мне тоже. Нам обоим. Мне оно не нужно.
Джон почувствовал, как замерло его сердце:
– Мне тоже. Но мне нужно твое понимание.
– Я считаю себя рассудительной. Сговорчивой. Для женщины, которой не позвонили на следующий день и не сказали, что случившееся вчера – это лишь начало уик-энда. Уик-энда, в котором два дня и три ночи. Прогноз погоды обещает похолодание…
– Эмма…
– Холодные простыни так приятны в первые мгновения, – сказала она.
– Я должен работать. Весь уик-энд.
Нужно присматривать за Фонг.
– О! – От голоса Эммы повеяло холодом.
– Мне очень жаль, – сказал Джон.
– Могу себе представить, – сказала она. – Этот город всегда побеждает. Почему бы нам не подыскать стоящую работенку где-нибудь в Цинциннати, с девяти до пяти?
– Ты уверена, что хочешь этого?
– Ты хочешь, чтобы я сказала, чего я хочу?
– Я…
– Не увиливай.
– Расскажешь потом.
– Обещаешь?
– Конечно, – ответил Джон, и он на самом деле так думал, но вновь сказал: – Мне нужно твое понимание.
– Я не буду стирать, – сказала она. – До самого следующего свидания.
– Ты можешь… еще кое-что найти для меня?
– Ты «работаешь» весь уик-энд. Ваши парни «по ту сторону реки» обладают лучшим в мире оборудованием для поиска информации. Почему ты просишь меня…
– Под пониманием я подразумеваю и то, что ты не будешь задавать лишних вопросов.
– В таком случае, по-видимому, ты попросишь о чем-нибудь ужасном.
– Мне необходимо, чтобы ты доверяла мне.
– Если бы я тебе не доверяла, ты думаешь, я бы стала… Но если это связано с нашей работой… Джон, тебе лучше доверять мне.
– Если бы я не доверял тебе, я не смог бы позвонить.
– Не смог?
– Пожалуйста, Эмма: все в порядке, это так, небольшое дельце.
– Честно говоря, не ожидала услышать от тебя такого вранья.
Подожди. Пусть она выговорится. Пусть успокоится.
– Враки, – подытожила она наконец. – Что тебе понадобилось на этот раз?
– Отчет Дэна и Брэдстрита относительно фирмы, называвшейся «Имекс». Ну и все остальное, что сможешь найти…
Ее голос стал серьезным:
– Джон, во что ты собираешься влезть?
– Это не…
– Это та самая компания, главу которой ухлопали в Париже. Только не говори мне, что это «личное», – так можно влипнуть в очень поганую историю, очень. С этим твоим «секретным портфелем для важных бумаг».
– Эмма, прости меня, я…
– Не играй со мной, Джон, не надо пытаться таскать из огня каштаны моими руками. Может получиться очень поганая история, если… То, что я делаю, слишком…
– Я не стал бы компрометировать тебя. Никогда.
– Никогда?
– Можешь не выполнять мою просьбу, если считаешь, что я на такое способен.
– Способен на что? Способен на что, Джон?
– Мне не хотелось бы сейчас отвечать на этот вопрос. Я не буду у тебя больше ничего просить. В том, что мне нужно, нет ничего… неэтичного…
– Это спорно, – сказала она. – Использование относящихся к конгрессу…
– Только ты и я, Эмма. Никого больше. Никто никогда не узнает.
– Ты имеешь в виду, что я никому не должна говорить? Поверить тебе и обманывать… всех. Зачем тебе это надо, Джон? Для чего это на самом деле? Для кого?
– Эмма, это для меня. Дальше меня это не пойдет.
Она довольно долго молчала.
– Ты не стал бы просить, если бы это не имело значения, и если это имеет значение…
– Забудь про это, – сказал он.
– …если это имеет значение, если я доверяю тебе… Хорошо, – прошептала она. – Хорошо. Я сделаю это в понедельник.
