Чингиз Абдуллаев - Тень Ирода
Дронго понимал, как опасно иметь дело с другой стороной. После вчерашнего бегства Агаева, неудачной засады в Никитском переулке у них должны головы трещать от нагоняев тех людей, которые стояли за операцией «Возвращение Голиафа». Поэтому нужно быть максимально осторожными. Они вполне способны взять реванш и снова устроить засаду. Правда, в этот раз они не должны знать о готовящейся встрече. Потому что про нее знают только пять человек. Если и в этот раз будет засада, значит, кто-то из пяти определенно стал предателем. Или пособником полковника Мамонтова.
По здравом размышлении, это не мог быть ни один из пятерых. Но по абсолютной логике, которой всегда руководствовался Дронго, случайности в таком деле полностью не исключались. И поэтому, отправляясь на ВДНХ, не исключал опасности провала. Его волновала мысль о том, что он так и не узнал, кто был виноват в провале их встречи в Никитском переулке.
Пока они ехали в вагоне метро, он все время думал об этом.
Уже при подходе к ВДНХ поражало многообразие палаток и лотков, заполненных массой товара, в основном ширпотреба из Польши, Китая, Турции. Всюду торговали какими-то сомнительными алкогольными напитками непонятного розлива. Здесь же можно было купить любые товары самых известных компаний мира, от часов «Ролекс» до галстуков «Мон-сеньор Кристиан Диор», от костюмов от Кардена до японских калькуляторов. Правда, в большинстве своем товар был поддельный, и галстуки от Диора продавались на стамбульских рынках по доллару (!) за штуку, а часы «Ролекс» шли в Польше по десять долларов. Многие подозревали, что эти товары были изготовлены на Тайване и в Гонконге, в Сингапуре и Таиланде, в Турции и Польше и были всего-навсего дешевой подделкой. Но, видимо, есть в натуре человека нечто азартное. И поэтому, точно зная, что товары поддельные, новые и новые покупатели возникали у прилавков и отсчитывали деньги, полагая, что им повезет и подделка будет работать.
Одни покупали, не зная о подделке, многие из-за нехватки денег на действительно фирменную вещь, некоторых прельщала возможность такой азартной игры, когда заранее знаешь, что сидящий напротив тебя игрок — шулер. И, наконец, были и просто пассивные и давно на все махнувшие рукой, не ожидая ничего хорошего ни от этой жизни, ни от ярких товаров, выставленных в витринах палаток.
Дронго шел впереди, как они и договорились. Он постоянно чувствовал на себе взгляд Светловой, словно обжигающий его. Он не совсем понимал, почему она так нервничает. Может, так сказалась смерть Славина и Орловского? Или она как профессионал тоже анализировала вчерашнюю неудачу и тоже мучилась вопросом — каким образом посторонние люди могли узнать о времени и месте их встречи?
Основания для волнения у нее были, вынужден был признать Дронго. Она ведь не знала, кому он звонит и зачем. Именно неизвестный и мог их выдать, подставив вчера в переулке под пули засады, ждавшей Виноградова и пришедших с ним на встречу людей. «Нужно ей больше доверять, — подумал Дронго. — Она права, нельзя держать ее постоянно в неведении. Это нервирует особенно сильно. И, кроме того, у меня просто нет другого выхода».
Не доходя до павильона, он вошел в одну из палаток, стоявших сплошными рядами по всему маршруту движения. Здесь продавали электротехнические товары. Он посмотрел направо. Отсюда ничего не видно. Выйдя из этой палатки, он перешел в следующую. Агае-ва и Виноградова нигде не было.
В свою очередь, Агаев также решил, что не стоит идти на встречу вместе с Виноградовым. Он сам решил идти на это опасное свидание, оставив Диму в другом павильоне, раньше называвшемся «Электроника в СССР» и теперь заполненном компьютерами и принтерами. Агаева тоже взволновали вчерашние события в Никитском переулке. Он, как и Дронго, не верил в совпадения и искал разумную причину случившегося.
Ровно без десяти минут час Дронго и Агаев начали движение к павильону. Они подолгу останавливались у разных киосков, заходили в палатки, смотрели различные товары. Дронго успел заметить однажды Светлову, стоявшую в трехстах метрах от него и внимательно за ним следившую. Расстояние между ними сокращалось. Пока не было ничего подозрительного.
И в этот момент Агаев заметил Дронго. Но одновременно он заметил еще нескольких человек, с разных сторон смотревших на него. Сейчас он подойдет, и все кончится, понял Агаев. Они только и ждут, когда он подойдет ближе, чтоб арестовать обоих. Или эту засаду привел сам Дронго? Но тогда у них не осталось вообще никаких шансов. А Дима Виноградов выйдет из соседнего павильона через несколько секунд и тоже попадет в руки людей Мамонтова.
Он резко повернулся спиной к Дронго, словно собираясь уходить, и сразу заметил метнувшихся к нему людей.
«Вот и все, — неожиданно спокойно подумал он, — они все равно вытащат из меня, где находится Дима. Все равно это узнают. Заставят меня сказать».
Он достал пистолет. От него шарахнулись прохожие. Кто-то громко закричал. Агаев увидел, как Дронго остановился. Замерли и люди, собравшиеся броситься к нему. Они только было начали делать свои круги, постоянно переглядываясь друг с другом. Их было слишком много. Десять-двенадцать человек. На этот раз ему не уйти. Дронго сделал вид, что смотрит детские игрушки, и начал отходить. «Значит, все правильно, — подумал с улыбкой Агаев. — Все верно. И Дронго не предатель. Как это важно».
Он стоял с пистолетом в руках и улыбался. К нему уже бежали дежурные милиционеры, что-то кричал оказавшийся неподалеку военный. Он увидел метнувшихся к нему людей. Обернулся и заметил вышедшего из павильона Диму. И тогда он быстро, сознавая, что пистолет могут отнять в любой момент, приставил оружие к сердцу и выстрелил.
В последнюю секунду он даже пожалел детей, которых было много вокруг. «Незачем им видеть, как у меня вылетают мозги, — была мгновенная мысль. — Лучше выстрел в сердце, это как в кино — театрально и не очень страшно». К нему подбежали люди. Заметив среди столпившихся над ним полковника Мамонтова, улыбнулся, словно сознавая, что победил в последний раз, и умер.
Дронго держал в руках детскую игрушку, не замечая, как сжимает ее все сильнее и сильнее. Их встреча снова окончилась неудачей. И капитан Агаев погиб у него на глазах.
31
— Этого не может быть! — твердила всю дорогу Светлова, пока они ехали домой. Они оба были настолько потрясены неожиданной смертью капитана Агаева, что, не сговариваясь, прошли не к метро, а к остановке такси и взяли машину.
Она не плакала. Просто время от времени говорила одну и ту же фразу: «Этого не может быть». А Дронго сидел мрачный и злой. Ему казалось, что сегодня он видел не просто самоубийство. Да это и не было самоубийством. Это было самое настоящее убийство, когда загнанный в угол волк бросается в порыве отчаянной смелости на ружья охотников и получает порцию свинца в сердце. И сознание того, что он лично был причастен к этому убийству, делало его еще более мрачным.
Теперь на встречу с Виноградовым вообще не оставалось никаких шансов. Дима никогда не позвонит Ковровой. Он ей просто не поверит после всего, что случилось на ВДНХ. Возможно, он был даже где-то рядом и видел случившееся. Но больше всего угнетало Дронго сознание собственной вины. И непонимание того, что с ними происходит.
«Все-таки придется съездить в Санкт-Петербург», — вспомнил Дронго. Узнать каким-то образом название монастыря было невозможно. А послезавтра должен произойти первый взрыв во Внукове. Даже название монастыря ничего не давало обоим, так как Виноградов наверняка тоже был на этой встрече и видел самоубийство Агаева. Собственно, Дронго не сомневался, что капитан принял это решение, исходя из реальной ситуации. Очевидно, он ясно представлял себе, какими методами его заставят заговорить. «Испанские сапоги» и средневековые пытки давно канули в Лету. На смену этим зачастую бесполезным и неэффективным действиям пришла совершенная медицина, избавлявшая человека от телесных мук и увечий.
Свершилось то, о чем мечтали средневековые палачи, инквизиторы, давно понявшие, что дух сильнее тела и человек способен на невероятные физические мучения, если убежден в своей правоте. Но когда сильнодействующие наркотические вещества подавляли дух, то есть отключали мозг человека, контролирующий все тело, оставалась только физическая немощная оболочка, не способная к сопротивлению и противостоянию.
Многие научные институты в различных странах на протяжении всего последнего века занимались этой проблемой и к концу двадцатого столетия сумели получить некоторые эффективные средства подавления человеческой воли, не отключая при этом его сознания.
Агаев все это сознавал. Он понимал и другое. Именно таким образом он мог дать знак Виноградову, находившемуся где-то недалеко, и Дронго, спешившему на встречу, сигнал об опасности. Только таким необычным способом. А это означало, что, во-первых, он не был причастен к двум провалам, а во-вторых, документ по-прежнему был у Виноградова, которого необходимо найти до двадцать первого числа.
