Пин-код для Золушки - Корецкий Данил Аркадьевич
— Почему, дон Педро? — вежливо изобразил интерес официант.
— Потому что хозяйка ответственно относится к своей работе! А ты стоишь и болтаешь, хотя я умираю от голода!
— Сию минуту все принесу, дон Педро! — с притворной поспешностью Ли бросился на кухню. Старый Педро удовлетворенно откинулся на высокую спинку старинного стула и принялся смотреть на бухту, стоящие в ней суденышки и открывающийся за ними безграничный простор океана. Он был доволен: кругом царило спокойствие, закон и порядок. А предстоящий обед укрепит эти незыблемые категории…
* * *Попетляв по узким улочкам старого Порт Ауэрто, красный «Вранглер» въехал в его современную часть. Здесь стояли многоэтажные дома, имелся даже небоскреб из стекла, бетона и стали, который за форму прозвали «Карандашом», но он не пользовался успехом, и гостиница на верхних этажах стояла полупустой: местные не любили забираться высоко от земли.
Для состоятельных людей имелся дорогой коттеджный район, хотя основная часть малоэтажной застройки находилась на окраине или даже в пригороде — она тянулась вдоль океана, и дома здесь были совершенно различными по качеству и цене: от старых, неблагоустроенных развалюх до элитных особняков, которые вытесняли их в последнее время. В административном же центре располагались магазины, рестораны, бары, банки, офисы частных фирм и различные государственные учреждения.
Осторожно пробравшись по заставленным машинами улицам и выехав из города на пустое шоссе, Оливия Уоллес вдавила в пол педаль газа и быстро набрала скорость. Она миновала зеленые, уже слегка пожухлые луга, проехала между отражающими небо озерами… Дороги здесь были чистые и зеркально ровные, независимо от того, проходили они по привилегированным городским районам, по пригороду, либо шли через поля и леса. Она ехала на Запад, впереди поднималась зеленая гряда Южных Альп с торчащими кое-где снежными пиками. Стоял хороший день, светило солнце, по голубому небу стремительно носились ласточки и стрижи. Один раз над дорогой степенно пролетели несколько черных лебедей, очевидно, они перелетали с одного озера на другое, и можно было с уверенностью сказать — не потому, что их кто-то спугнул, а исключительно по собственной воле. В воздухе была разлита безмятежность и благожелательное спокойствие, собственно, это во многом и привлекло сюда чету Уоллесов.
Порт Ауэрто остался позади, справа и слева расстилались пустые распаханные поля. Урожай был давно собран и, в основном, шел на питание жителей острова, а земля, отдыхая, ждала следующего посева. Через несколько десятков километров дорога вошла в лес. Высокие прямые новозеландские сосны величаво поднимались по обеим сторонам шоссе, солидно покачивая кронами в угоду легкому ветерку. За лесами следили: здесь регулярно проводятся санитарные рубки и очень аккуратные заготовки древесины, при этом убирают только тот лесоматериал, который нарушает норму плотности, чтоб проредить массив сосняка, дав достаточно света и пространства остальным деревьям. Вот и сейчас вдоль дороги лежали штабеля бревен. Слева — уже очищенные, справа — те, которым еще предстояло отпилить ветки, обрубить сучки и подготовить к транспортировке.
Дорога делала поворот, Оливия сбавила скорость. До горной гряды оставалось километров двадцать по прямой, но ей нечего было делать у гор. Там находились только каменоломни и «Злодейский замок», как называли тюрьму особого режима, в которой содержались наиболее опасные преступники со всего Северного острова, а некоторых для отбывания пожизненных сроков привозили и с Южного.
Проехав еще несколько километров, Оливия свернула налево и по такой же чистой и ровной, без единой выбоины дороге вскоре прибыла к своей ферме, где содержались овцы, козы, коровы. Рядом находилась сыроварня, в которой специально выписанный из Цюриха специалист Поль готовил собственный сыр, которым, в числе прочих деликатесов, славился бар-ресторан «Веселый попугай».
Оливия остановила машину у простого забора, сбитого из длинных жердей. Подобные заборы использовали коренные жители островов — маори еще сотни лет назад. Да и сейчас у них были такие же загоны для скота. Впрочем, на ферме Уоллесов коров и баранов выпускали на волю. Они с утра до вечера могли пастись на окрестных лугах, тем более что хищников здесь не водилось и опасаться нападений на животных не приходилось. Между тем Оливия вычитала, что при свободном выпасе у животных поддерживается хорошее настроение, а это влияет на качество мяса.
Качество мяса. Собственно, из-за этого она и приехала сегодня сюда. В последнее время баранина приобрела горьковатый привкус. И хотя повар убеждал, что это не беда, что такое иногда случается и местные жители к подобному привыкли, она никогда не верила объяснениям — исключительно фактам. И знала: стоит смириться с малейшим ухудшением — и в дальнейшем все изменения будут происходить только в худшую сторону!
Управляющий фермой Джон Хишбок встретил ее у ворот и повторил то же самое: кратковременные сезонные изменения не стоят заботы, многие вообще не обращают на них никакого внимания, а некоторые даже не чувствуют…
— Хорошо, Джон, но я хочу выяснить причину этого, — сказала Оливия. — Иначе мой бизнес лопнет… Пойдем погуляем по лугам вокруг!
Миссис Уоллес умела добиваться своего, даже если цель была окутана ореолом неразрешимых сложностей. Так получилось и в этот раз — вопрос оказался достаточно простым. Они обошли прилегающие окрестности, и Оливия обнаружила, что наряду с клевером и люпином, которые в основном ели коровы и овцы, в некоторых местах растет более темная трава, которую она не знала.
— Что это? — спросила она.
— Черновка, — пояснил Джон. — Она везде растет…
Оливия сорвала несколько травинок, потерла в руках, расцарапала ногтем, понюхала. Потом даже пожевала. Конечно, она не так, как овцы, разбиралась в подножном корме и не могла определить, какой лучше на вкус. Но что-то подсказывало ей, что дело именно в этой черновке!
— Когда вы начали выпас на этом участке?
— С неделю. Может, дней десять…
— И сразу же в мясе появился привкус!
— Может быть, — кивнул Джон. — Но мы никогда не придавали этому значения.
— Теперь будете! Овец сюда больше не выводить!
Управляющий недоуменно развел руками.
— Но дело в том, что травы растут вперемешку. И все животные Острова едят и ту, и другую, не разбирая…
— Может быть, — невозмутимо сказала Оливия. — Только мне все равно, что едят животные. Но я не стремлюсь, чтобы у меня было так же, как у других. Мой бар должен быть лучшим, и к этому идет, недаром в него приезжают со всего города! Не нужно, чтобы горчинка в бифштексах портила это впечатление. Я думаю, что это и не в твоих интересах.
— В общем-то, да, — кивнул управляющий. Он понимал, что снижение доходов, конечно же, не повлечет увеличения жалованья. Скорее, наоборот. Тем более что хозяйка была въедливой и последовательной, как и положено бывшей учительнице. Он, например, не знал других случаев, когда покупатели мяса искали причину незначительного сезонного изменения вкуса.
— Но что мне надо сделать? Держать животных в загонах и приносить им специально отобранную траву? Но это нереально — надо нанимать новых работников, расходы возрастут…
Миссис Уоллес холодно улыбнулась.
— Для решения подобных проблем я и держу тебя, Джон.
Управляющий только развел руками.
* * *Из «Злодейского замка» сбежать было практически невозможно. Впрочем, слово «практически» всегда предполагает некую условную допустимость, поэтому ученым, изучающим теорию вероятности, этот термин не нравится. А уж тюремным служащим он и вовсе не по нутру, ибо подрывает саму основу их работы! В конце концов, даже из знаменитого своей неприступностью замка Иф было практически невозможно сбежать, но прославился он отнюдь не стопроцентной изоляцией, а именно побегом!
Разумеется, в действительности осужденный Дантес никуда бы из него не делся, а сгнил в холодном и сыром каменном каземате… Но необходимость превратить несчастного узника в графа Монте-Кристо заставила Дюма позволить ему бежать, наворотив для этого целый ряд малоправдоподобных, а точнее, совершенно невероятных обстоятельств и совпадений. Хотя, конечно, роман есть роман, а жизнь есть жизнь, они существуют в разных плоскостях и пересекаются крайне редко. Но все-таки и в реальности слово «практически» ограничивает абсолютную непререкаемость слова «невозможно». Особенно, если первому помогут некие исключительные, беспримерные детерминанты, расширяющие рамки второго. И в этот раз случилось именно так.
