Владимир Быстров - Пересекающиеся параллели

 – Не, не с Луны! Я – из Фрунзе, а Леха – так вообще с БАМа! Ну и что с того? Это как-то объясняет ваше увлечение скалолазанием?

 – Вы что, про Афган не слышали?

 – Ну, почему не слышали, что-то такое было в газетах … про "интернациональный долг",  "братскую помощь"... – отозвался Алексей.

 – Какая, на хрен, помощь! Мы там уже второй год, и увязли по … Вобщем, "мама, не горюй"! Понятно, что об этом нигде не говорят и не пишут…

 – Все равно не понял! – упрямо повторил Рустам, – Насколько я слышал, там какие-то местные бандиты... Ну, вроде душманов, как в Средней Азии! И армия, я так понимаю,  занимается их уничтожением! А твоим спецам что там делать?

 – Спецам? – зло прищурившись, переспросил майор, – Душманы, говоришь? Эти "душманы" воюют столько, сколько живут на свете, а точнее – столько, сколько существует этот самый Афган! И, уж поверь, воевать они умеют! Тем более что они – у себя дома, и каждый камушек в своих горах знают! А во-вторых, они же не просто сами воюют, у них и учителя хорошие имеются – наши старые знакомые еще по Вьетнаму... И оружие подкидывают – да, не простое, а самое наиновейшее! – и самих "духов" обучают на своих тренировочных базах. А в последнее время и сами все чаще стали в горах появляться. А ты спрашиваешь: чего, мол, там спецам делать! Вот регулярной армии там точно делать нечего! Да только, кто ж нас слушает? Гонят туда молодых пацанов, как баранов – думают, чем больше, тем лучше! На одних морально-волевых только и выезжают, с-суки!

 Майор замолчал, похлопал себя по нагрудным карманам и, достав пачку своего любимого "Партагаса", закурил, жадно затягиваясь крепким дымом. Сделав несколько быстрых затяжек, он решительно затушил сигарету.

 – Все! Политминута окончена! Вечером поговорим! Если, конечно, будет такое желание… – закончил он разговор и быстрым шагом пошел по направлению к лагерю.

 Друзья, походив еще немного вдоль скалы, на которой были размечены маршруты предстоящих соревнований, тоже направились к своей палатке...

ГЛАВА 3

"..еще туманно, непонятно,

но калька первая снята,

сейчас начнут смещаться пятна,

возникнут тени и цвета..."

(С.Кирсанов, "Зеркала")

 Прилетая в Абакан, Захаров всякий раз невольно вспоминал аэропорт в Таллинне. Действительно, построенные по одному проекту, они были похожи, словно братья-близнецы, вплоть до высоких кожаных кресел в зале ожидания на втором этаже. Но внешним сходством все и ограничивалось. В отличие от Таллинна, аэропорт в Абакане был хронически пуст. Самолеты садились здесь, в основном, пролетом. Местные же рейсы особой популярностью перестали пользоваться сразу после прихода Нового Времени. Впрочем, "новым" это время Алексей никогда не называл. Скорее это был такой странный его отрезок, когда внезапно исчезло Прошлое, со всем хорошим и плохим, что в нем было. Исчезло так, словно и не существовало никогда. А то, что пришло ему на смену, оставляло ощущение чего-то ненастоящего, временного… Казалось, еще немного, и оно тоже исчезнет, растворится в белесой туманной пустоте, не имеющей ни границ, ни самого Времени. Одно слово – Безвременье...

 Выйдя на привокзальную площадь, он огляделся. На стоянке виднелись несколько машин частников-таксистов, а немного в стороне, ближе к служебному входу, стояла новенькая черная "Волга". "Начальник какой-нибудь приехал, наверное", – подумал Захаров, но "Волга" неожиданно тронулась с места и, подъехав к нему, затормозила.

 – Алексей Алексеевич, садитесь, я за вами! – приоткрыв форточку, крикнул ему водитель.

 – Олег, ты здесь какими судьбами? – обрадовано спросил Захаров, забираясь внутрь машины, и понимая, что теперь ему уже не придется добираться до городского автовокзала и затем несколько часов трястись до конечного пункта своей командировки на рейсовом ЛАЗе.

 – Семеныч отправил вас встретить!

 Олег был личным водителем начальника монтажного управления Владимира Семеновича Горбенко, к которому и направлялся Захаров.

 – А "Волга" откуда? У Семеныча, вроде, УАЗик был? – спросил Алексей, устраиваясь на просторном переднем сидении, покрытом еще заводской полиэтиленовой пленкой. Видимо, хозяин машины никак не решался снять ее, чтобы не испачкать новенькую обшивку.

 – Так это не его машина, это – моя! – не отрываясь от заснеженной, покрытой тонкой ледовой коркой трассы, весело рассказывал Олег, – На служебной неохота было трястись, вот я и поехал на своей. Пусть обкатывается!

 – Постой, а у тебя-то "Волга" откуда? Вам же, помнится, уже полгода как зарплату одними окорочками выдают!

 – Так, это… купил, за "ваучеры"! Точнее, за акции, которые нам вместо них выдали.

 – Это что – за акции вашего СМУ? – еще больше удивился Алексей, – Кому же, интересно, они понадобились?

 – А вот, кому-то, значит, понадобились! – гордо ответил Олег, – Да вы сейчас с ними сами познакомитесь, они тоже в "гостинке" живут!

 "Гостинкой" здесь называли небольшой коттедж, предназначенный специально для таких, как Захаров, командированных. Правда, командировочные приезжали сюда крайне редко, и здание, по большей части, использовалось как своеобразный "дом отдыха" для местного начальства. На многочисленных проходивших здесь застольях можно было встретить, как главу местной администрации, так и начальника какого-нибудь соседнего СМУ. Заглядывало сюда и милицейское начальство, и даже прокурор города. Семеныч был радушным хозяином и не отказывал никому. Впрочем, радушие это было продиктовано, скорее, природной деловой хваткой и предприимчивостью – ни один крупный государственный заказ не обходился без его участия, при котором он никогда не забывал и о собственных личных интересах. Огромный особняк с гаражом на четыре машины и сауной с бассейном явственно подтверждали это.

 – И много их, этих покупателей? – поинтересовался Захаров.

 – Двое! – отозвался Олег, – Правда, там, в "гостинке" еще один мужчина поселился, но тот сам по себе. Да вы не волнуйтесь, для вас место всегда есть, вы же знаете!

 Захаров и вправду это хорошо знал. С Семенычем он был знаком уже почти десять лет, практически со дня своего приезда на БАМ. Тогда Семеныч был еще только бригадиром монтажников и в поселок строителей, где работал Захаров, приехал в командировку. В первый же день своего приезда Семеныч сильно напился в рабочей столовой, служившей по вечерам кафе, и Алексей увел его от греха подальше к себе в общежитие. 

 – Как звать-то тебя, алкаш? – с иронией поинтересовался он на следующее утро.

 – Меня?

 С похмелья мозги, очевидно, работали туго, и гость надолго задумался. Потом, наконец, вспомнив, радостно воскликнул:

 – А звать меня, как Высоцкого! Семеныч я! Владимир!

 Память, однако, у Семеныча оказалась хорошей, и когда два года назад они встретились в кабинете главного инженера алюминиевого завода, он радостно воскликнул:

 – Ба,  знакомые все лица! Да это же мой "бамовский" спаситель!

 И, обращаясь к главному инженеру, безапелляционно заявил:

 – Как хочешь, Николай Сергеевич, а этот парень будет жить у меня в "гостинке"!

 С тех пор Захаров, приезжая в Саяногорск, всегда поселялся у Семеныча, даже если и забывал предупредить того о своем приезде.

 "Гостинка" состояла из расположенного на первом этаже просторного холла, служившего одновременно гостиной и столовой, и помещавшейся рядом с ним кухни, оборудованной всем необходимым. Здесь же на первом этаже находился небольшой санузел с туалетом и умывальником. На второй этаж вела довольно крутая лестница. Там располагались две комнаты для гостей, - на два и три спальных места, - и ванная комната.

 Захаров вошел в прихожую, разделся и прошел в гостиную. На диване перед обеденным столом сидели два крепких коротко стриженных молодых парня, одетых в одинаковые китайские спортивные костюмы. Рядом на стуле бочком пристроился смутно знакомый Захарову монтажник из управления Семеныча и заполнял какие-то бумаги. На полу перед ними стояла большая спортивная сумка, доверху набитая денежными купюрами. Захаров негромко кашлянул, чтобы привлечь внимание:

 – Добрый вечер! Меня зовут Алексей!...

  …возиться с рыбой не хотелось, и он отнес судака Алексеичу.

 – Чего мы с тобой будем по своим избушкам прятаться, точно медведи в берлогах? – объяснил он старику, – Во всей деревне кроме нас ведь никого нет! Зажарь его, бедолагу, вместе и съедим!... А можем и по стаканчику пропустить – принести?

 – Ну, уж нет! Сказал же, я твою отраву и нюхать не стану! – обрезал Алексеич, – Али тебе самогонка не по нраву пришлась?

 – Скажешь! Самогонка отличная, прямо как по маслу проходит, сразу в кровь! Я вот читал в какой-то книге насчет такого напитка: "... словно ребенок босыми ножками по душе прошел!"