Юрий Барышев - Мадам Гали – 3. Охота на «Сокола» (F-16)
Мне очень хотелось душевного тепла, внутреннего умиротворения, которое овладевает женщиной, когда большие сильные мужские руки обнимают тебя со спины и ты чувствуешь себя маленькой девочкой. Тебя понимают, тебе прощают капризы, поощряют глупости. Ты интересна мужчине как личность, тебя хотят понять, тобою восхищаются. Но это было очень и очень редко. Я это осознавала потому, что хотела от этих мужчин детей. Их нет, и теперь уже, не будет никогда. Это мне наказание за мои прегрешения.
Анатолий посмотрел на Гали.
Она сидела, спрятав руки под мышки, сгорбившись. Она была похожа на птицу, присевшую на ветку, опустив крылья, чтобы погреться около костра.
— Что скажете, Анатолий Иванович?
— Что скажу? У психологов это называется кризисом достижения цели. Давай рассуждать вместе.
У тебя была цель — уехать из Союза и пожить за границей. Мотивы, которыми ты руководствовалась, опускаем. Они у тебя были достаточно сильные, они позволяли тебе прошибать все стены на своем пути или прорывать под ними ходы. Ты заимела богатого мужа, роскошную квартиру, чуть позднее, собственный бизнес и финансовую независимость. Ты была свободна в выборе бриллиантов, нарядов и любовников. Познала все прелести свободной любви. Когда ты спрашивала, «чего тебе еще нужно, дорогая?» Ответ был один — ничего. То есть, ты добилась всего, о чем мечтала. Пятилетний план выполнен досрочно. Ты на вершине Эльбруса с флагом в руках. Ура! А дальше. Дальше лезть некуда, надо спускаться вниз. Это и есть кризис. Преодолеть его можно только одним способом. Он описан в Евангелие — раздай все свое богатство людям, очисти свою душу от грязи и мерзости, покайся и твори Добро. И обретешь счастье. Его не надо искать, добиваться, надрываться ради. Оно приходит само, когда человек о нем и не думает — человек просто делает добро.
Гали подняла голову, придвинулась ближе к костру и молча слушала.
— Да, в России действительно что-то происходит. Полковник КГБ, член КПСС с 25-летним стажем цитирует Библию и призывает каяться грешницу. Анатолий Иванович, вы ли это? А вы сами уже покаялись? А где ваши вериги? А где, усохшее в бессонных молениях тело? Что-то не видно.
— Не ерничай — сдержанно ответил Барков.
Он встал, подошел к костру, осторожно сдвинул в сторону крышку на котелке и помешал.
— Обо мне отдельный разговор, если тебе это будет интересно. Сейчас, скажу коротко. В 1991 году мы пережили катастрофу вселенского масштаба. Исчезла, скорее, рассыпалась под мощными ударами звездно-полосатых разбойников извне и действиями пятой колонны грызунов и крыс изнутри, огромная страна. На ее месте теперь валяются осколки и черепки. Наш доблестный вооруженный отряд партии «все знающих и все видящих» просрал, прости, момент, когда у советского народа украли государство. Помнишь, по ТВ показали, как глубокой ночью в Кремле с древка сняли красный флаг СССР и повесили трехцветный? Не под звуки оркестра, не в присутствии ликующих масс народа, а втихаря. А мы сидели в своих кабинетах и ждали команды. И бегали к начальству, а оно бегало к своему начальству. А команда не прошла. Ее просто некому было дать. Головной мозг отключили, или еще хуже, если он сам отключился. И тысячи чекистов по всей огромной стране впали в кому. Так ведутся современные войны с применением организационного оружия и прочих информационных хитростей. А нас этому не учили. Страны завоевывают теперь не с помощью танков, самолетов и ракет. Их поглощают незаметно, гипнотизируя, как удав кролика, целиком — без крови, насилия, убийств, разрушения городов.
— Вы хотите сказать…
— Подожди, не перебивай. Дай я закончу. Слушай дальше. Кроме меня, тебе этого никто не скажет. Несколько трезвых, заранее подготовленных людей, привели пьяную толпу молодых людей на площадь Дзержинского и на глазах сотен «бесстрашных» чекистов вздернули Феликса Эдмундовича. Он висел на тросе крана и ничем не мог помочь себе, т. к. руки были связаны. А кран и крановщик, как ты понимаешь, совсем случайно оказались в этот момент рядом в кустах.
Русский Фукье Тельвиль безмолвно раскачивался вверху, озверевшая толпа, поддавшись угару вседозволенности, орала и улюлюкала. Два поддатых обормота взобрались на постамент и размахивали трехцветным флагом.
А внуки Дзержинского проявили завидную выдержку: ни один не вышел из Дома 2 и не бросился на защиту святыни. Сработала холодная голова — ведь могут живого разорвать на куски. Также в груди учащенно билось горячее сердце, но теперь как у кролика. Правда, от страха тряслись чистые потные руки, но их попрятали по карманам. Ты можешь спросить меня, «а где я был в этот момент?» Отвечаю — на одном особо охраняемом объекте КГБ на северо-востоке Москвы вместе с моими друзьями по несчастью. Готовые выполнить приказ по защите сов. секретного объекта, правда оружия нам не выдали, видимо в суматохе забыли. Приехал я к Дому 2 только утром следующего дня. Дома храню осколок гранита, поднял с того места.
Наступило долгое молчание.
Костер догорал, из-под крышки расползался по осеннему лесу пряный, насыщенный аромат ухи.
От воды потянуло прохладой. Еле слышно раздавались первые переливы лягушачьего оркестра — еще только настройка… Где-то вдалеке скрипела веслами лодка.
Гали, не отрываясь, смотрела на огонь.
— Со Стивом твои пути больше не пересекались? — спросил Анатолий.
Гали, как будто, не слышала вопроса.
Они опять замолчали, но оба знали, о чем думает сидящий рядом.
Они вспоминали…
Вспоминали историю их «охоты» на американского “Falcon” F-16 («Сокола»), случившуюся, кажется, целую вечность тому назад… в 1976 году.
Глава 2
В этой квартире ночные звонки не были неожиданностью. Домочадцы Баркова к ним давно привыкли…
Подняв трубку после первой же трели, Анатолий бесшумно встал с кровати, и, прихватив телефон с удлиненным шнуром, прошел на кухню и плотно прикрыл дверь.
В трубке раздался взволнованный голос Гали:
— Здравствуйте, Анатолий Иванович. Не разбудила?
— Я в Шереметьево, только что из Бангкока, через пять часов улетаю в Париж. Впрочем, могу и задержаться. Вы не могли бы приехать в аэропорт? Есть интересное дело.
Анатолий, прикинув в уме, сколько потребуется времени, ответил:
— Хорошо, буду часа через полтора. Встретимся у входа в депутатский зал.
Вот и замечательно, Анатолий Иванович. И не забудьте диктофон. Жду, — Гали положила трубку.
Барков взглянул на часы. Так, минут сорок-пятьдесят займет дорога, значит, пора собираться.
Он набрал номер дежурного по Московскому управлению КГБ и вызвал машину.
Анатолий быстро привел себя в рабочее состояние, что было для него привычным делом. Специфика работы! Несколько дыхательных упражнений, контрастный душ…
Еще можно взбодрить себя зеленым чаем, сваренным по рецепту давнего китайского приятеля Ван Дань Диня. В общем-то не было ничего сверх хитрого, и никаких заморских ингредиентов… И все же чай получался отменный.
Так, сколько времени осталось до встречи? Почти час. Это хорошо, следует еще раз прогнать в памяти план беседы с Гали. Что она там просила в конце? — ах да, не забыть диктофон.
…Ну, разумеется, диктофон он бы в любом случае не забыл.
По голосу Гали Барков сразу понял, что она возбуждена, сигналов тревоги или страха он не почувствовал. Был азарт, как у заядлого картежника, которому вдруг пошла масть.
Значит, с ней все в порядке. Похоже, она, как гончая, почуяла след крупного зверя.
Годы работы в контрразведке делают свое дело — вырабатывается чутье, которому зачастую стоит доверять больше, чем логике, цифрам и фактам. Барков это знал по себе. А из этого следует, что если агент с таким опытом, как у Гали, говорит о деле, едва сдерживая нетерпение в голосе, то оно может оказаться действительно интересным.
Если бы кто-то сказал в свое время мальчику Толе Баркову, в каких чекистских операциях ему придется принимать участие, то он просто не поверил бы.
Хотя именно о такой жизни Толя и мечтал.
Выросший в семье чекиста, он с детства привык относиться к работе отца с почтением и благоговейным восторгом.
Член ВКПб Иван Барков работал директором парка культуры и отдыха в маленьком городке Узбекистана. В 1933 году, после прихода в Германии Гитлера к власти, Барков-старший вместе с несколькими тысячами ему подобных по призыву партии был направлен на укрепление органов безопасности. Партия уже тогда, заранее готовилась к будущей войне.
Толя с детства выпытывал у отца: есть ли у нас разведка? В ответ на это старший Барков много лет подряд говорил одно и то же:
— В социалистических государствах есть только контрразведка, чтобы выявлять империалистических шпионов и внутренних врагов. В капиталистических странах есть партии коммунистов, которые готовят революции, вроде нашей. Им помогает Коминтерн.
