Чингиз Абдуллаев - Голубые ангелы
— Каким образом? — спросил он.
— Очень просто. — Мигель почувствовал, что перед ним важная особа, может быть, сам региональный комиссар, и, не впадая в подробности, коротко ответил: — Из ювелирного магазина.
— Да, сэр, — подтвердил его молчаливый спутник.
— Но вас же предупреждали, что вы не имеете права никого грабить, даже пугать. Понимаете: даже пугать. И вы, Мишель, тоже виноваты. Как вы могли такое допустить? — закричал пришедший в себя розовощекий, вскакивая из-за стола.
— Он и не пугал, месье, он… просто…
— Как это — просто, вот это — просто?.. — закричал, хватаясь за голову, розовощекий.
— Помолчите все, — сурово бросил высокий, — говорите, — обратился он к Гонсалесу. — Я вас слушаю.
— Я выбрал первый попавшийся ювелирный магазин и узнал фамилию комиссара их района. Барианни. Мишель позвонил по телефону и потребовал хозяина. Я ему и сказал, от имени Барианни, конечно, что сейчас магазин подвергнется грабежу. Грабить будут два известных гангстера, за которыми он, Барианни, уже несколько месяцев охотится. Как только гангстеры выйдут, мы их арестуем, сказал я и потребовал от хозяина, чтобы грабителям не оказывали никакого сопротивления во избежание ненужных жертв. Через пять минут мы вошли в магазин. Хозяин выполнил все в точности. Он не только не испугался, но, по-моему, даже подсмеивался над нами. Точно так же вели себя и его работники. Кажется, ситуация их даже забавляла. Им всем очень нравилось, что нас сейчас схватят, и мне кажется, они положили в наш саквояж куда больше ценностей, чем на миллион. После этого мы спокойно вышли и уехали. А хозяин остался ждать комиссара Барианни. Как видите, условие мы выполнили — никого не ограбили и никого не напугали. Вы можете позвонить сейчас хозяину и сообщить от имени комиссара Барианни, что преступники схвачены. Вот и все. Их даже позабавит эта история, и они еще будут вспоминать об этом с улыбкой, не зная, конечно, что грабили их всерьез.
В комнате наступило молчание. На этот раз куда более продолжительное. Наконец высокий встал и, подойдя к Мигелю, крепко пожал ему руку.
— Мы вас даже недооценивали, Гонсалес. Молодцом. Блестяще справились с заданием. Готовьте документы, я подпишу, — обратился он к розовощекому. — А за вас, Мигель, я спокоен. Теперь спокоен. Такой человек нигде не пропадет.
Мыс Санта-Мария-де-Леути. Италия. День четвертый
Холодный ветер и мелкий противный дождь пронизывали все живое на мысу. Солнце, спрятавшись за тучами, почти не освещало этот мрачный край. Большие серые волны с грохотом обрушивались на берег. На мысе было довольно холодно, и Мигель, стоявший в одном плаще, основательно продрог.
После Парижа здесь чертовски холодно и неуютно, думал он. А мне говорили, что это солнечный мыс. Такая погода чем-то напоминала ему его родину… Выросший на берегу моря, он не любил большое скопление воды и практически не выносил морских прогулок. Теперь при одной мысли о предстоящей поездке его начинало мутить, и Мигель с ужасом думал, что с ним будет там, на море.
А здорово я все-таки взял магазин в Париже, попытался придать своим мыслям радужное настроение Гонсалес и почувствовал, как улыбается. Честное слово, таким способом можно зарабатывать на жизнь, когда меня выгонят с работы. Выйдя тогда из дома со своим молчаливым спутником, он около тринадцати минут размышлял, что делать, как достать деньги. Позже ему сообщили, что почти все возвращались безрезультатно, но были некоторые, наиболее отчаянные, а один даже разбился насмерть, пытаясь взобраться безо всяких технических средств на мемориал Помпиду и этим привлечь зрителей и телевидение, которые заплатят ему за этот трюк и дадут возможность принести пятьдесят тысяч франков. Тогда еще пятьдесят тысяч. Сумму после этого увеличили сразу в двадцать раз, а с испытуемым посылали теперь обязательно контролера. Чем быстрее возвращался агент, осознавший всю нереальность данной задачи, тем бывало лучше. Хотя, говорят, случай Мигеля лишь третий. Значит, двоим до него удался какой-то трюк. Во всяком случае, не его, это точно, иначе эти двое не были бы так изумлены. Гонсалесу очень хотелось узнать, каким образом двое других достали деньги, но он благоразумно промолчал. Вопросы не задавались в их ведомстве. Они оставались всегда без ответа.
Вдали послышался треск мотора, доносившийся из-за грохота прибоя. Показался маленький катер.
Сейчас его перевернет, злорадно подумал Мигель, и мне не придется ехать в эту адскую погоду на его борту. Но катерок довольно уверенно маневрировал и скоро подошел почти к самому берегу. На палубе появился высокий черноволосый парень в кожаной куртке.
— Это не вы ждете посылки от Рихтера? — закричал он по-английски.
— Я, — кивнул головой Мигель, — уже две недели. — Для чего нужен здесь такой идиотский пароль, непонятно. Кто еще может торчать тут в такую погоду, подумал Гонсалес, но промолчал.
— Давайте сюда, — скомандовал черноволосый.
— Каким образом? Я не умею плавать в плаще. Я вообще плохо плаваю.
— Тьфу! Какого же черта мы заехали за вами?
— Ну, вам лучше знать. Я, во всяком случае, не… — Мигель замялся, ища английские слова, — …жаждал быть вашим гостем.
Черноволосый что-то пробурчал про себя, затем исчез в глубине катера. Через минуту он снова появился. В руках у него был страховочный конец.
— Ловите.
Канат шлепнулся на берегу, рядом с ботинками Гонсалеса.
— Обвяжитесь и давайте побыстрее.
— Очень удобная транспортировка. — Мигель еще пробовал шутить, но при мысли, что сейчас придется лезть в ледяную воду, его бросило в дрожь. — Я не люблю купаться в такую погоду, но если вы настаиваете… — закричал он.
Черноволосый что-то пробормотал про себя.
— А вот ругаться не следует. Я, может быть, не так хорошо понимаю по-итальянски, но на других языках я отлично выражаю свои мысли и чувства.
— Полезай быстрее, кому говорят! — заорали с катера.
— Ну, если вы так настаиваете. — Мигель зажмурил глаза и прямо в плаще и туфлях полез в воду. Все, подумал он, простуда обеспечена. Он пробарахтался в воде не более минуты. На палубе появился второй человек, пониже ростом, но тоже в куртке, коренастый, с большой седой бородой, и, взявшись за конец веревки вдвоем с черноволосым, они быстро вытащили Мигеля из воды.
— Мне полагается специальная надбавка за вредность, — пробормотал Гонсалес, едва ступив на борт.
— Внизу, внизу получишь свою надбавку, — мрачно пообещал черноволосый.
Второй член экипажа, не произнеся ни слова, пошел укладывать канат. Гонсалес и его суровый оппонент спустились в каюту. Здесь было тепло и сухо.
— Да, я совсем забыл, — обратился к своему спутнику Мигель, — синьор будет платить надбавку деньгами или натурой?
Тот расхохотался.
— Ну ты наглец. Люблю отчаянных. Луиджи Минелли, — протянул он руку, — второй помощник регионального инспектора.
— Мигель Гонсалес, первый помощник регионального инспектора, — протянул мокрую руку Мигель, усмехаясь про себя: «Он такой же Луиджи, как я Мигель».
— Ты что, действительно не умеешь плавать?
— Умею, но очень плохо.
— Ну тогда считай, что тебе повезло. Я плаваю как рыба.
— Поэтому я и полез в воду. Я надеялся, что хоть ты меня вытащишь, — зябко передернул плечами Гонсалес.
— Ты же озяб, переоденься. — Луиджи протянул ему сухую одежду.
— Вот это мне больше нравится, чем петля вашего каната. — Мигель с благодарностью принял дар.
Послышались чьи-то шаги. Вошел третий спутник Луиджи и Мигеля.
— Ветер усиливается, — обратился он к Луиджи.
— Не мне, теперь командир вот он. — Минелли показал рукой в сторону переодевавшегося Гонсалеса. Вошедший сделал шаг вперед.
— Марк Гоффман, — представился он, по-военному щелкнув каблуками.
— Очень приятно — Мигель Гонсалес. Черт побери, эта рубашка, кажется, мне немного мала. Так что вы сказали насчет погоды?
— Ветер усиливается, — повторил Марк.
— Вы знаете, куда мы идем?
— Да, мы получили вчера шифровку. Снять вас с мыса Санта-Мария-де-Леути и следовать в Дубровник.
— Отлично. Вот и выполняйте приказ в точности. Снять вы меня сняли, теперь следуйте в Дубровник. Ну, а ветер? Постарайтесь что-нибудь придумать, чтобы не так сильно качало, а то завтра я не смогу встать на ноги.
— Нам придется несколько сойти с курса, герр Гонсалес.
— Делайте как считаете нужным. Я абсолютно не разбираюсь в этой морской галиматье. Вы наш капитан, вот и выбирайте лучший путь.
Марк снова щелкнул каблуками и вышел.
— Вот человек! — Луиджи проводил его восхищенными глазами. — Два дня с ним на борту, а он еще ни разу не произнес больше двух предложений.
— Будем считать, что и тебе повезло. Я постараюсь говорить за двоих.
— Я это уже понял, — осклабился Луиджи.
— Кстати, ты ведь Луиджи Минелли, значит, ты обязан отлично говорить на итальянском, это ведь теперь твой родной язык. Так что, будь добр, говори со мной только на итальянском. И мне хорошо, пройду с тобой практику, и тебе неплохо, будешь говорить на языке, который по паспорту считается для тебя «родным». Ну, кажется, все, переоделся, — добавил он уже по-итальянски.
