Лен Дейтон - Секретное досье

— Найти его? — спросил я. — С чего же мы начнем?

— С чего начнете вы? — уточнил Долби.

— Понятия не имею. Поеду в лабораторию, жена не знает, что на него нашло в последнее время, обнаруживаю темноволосую женщину с миндалевидными глазами. Банковский служащий недоумевает, откуда у него все эти деньги. Рукопашная схватка в неосвещенной лаборатории. Стеклянные пробирки, которые разнесли бы мир в клочья. Безумный ученый пятится к свободе со склянкой в руках — я подставляю ему подножку. Звучит «Правь, Британия».

Долби смерил меня таким взглядом, чтобы я почувствовал себя подчиненным, встал и прошел к большой карте Европы, которую прикрепил к стене на прошлой неделе. Я встал рядом с ним.

— Вы считаете, что за этим стоит Сойка? — произнес я.

Долби смотрел на карту, не отрывая от нее глаз.

— Уверен в этом, абсолютно уверен.

На карте, покрытой прозрачной ацетатной пленкой, пять маленьких приграничных районов от Финляндии до Каспийского моря были очерчены черным жирным карандашом, а два населенных пункта в Сирии — отмечены красными флажками.

— Любое незаконное перемещение через отмеченные мной участки границы, — продолжил Долби, — совершенно точно связано с Сойкой. Важное перемещение. Я не хочу сказать, что он осуществляет их сам. — Долби постучал пальцами по линии границы. — До того как они перебросят его сюда, мы должны…

Задумавшись, Долби умолк.

— Похитить его? — предложил я.

Долби лихорадочно думал.

— Сейчас январь. Если бы мы могли сделать это в январе, — сказал он. В январе готовили оценочные справки для правительства. Я начал понимать, к чему он клонил. Внезапно Долби вновь вспомнил обо мне и пустил в ход мальчишеское обаяние.

— Видите ли, это не просто дело о переметнувшемся биохимике, — пояснил он.

— Переметнувшемся? Я думал, что Сойка специализируется на высококачественных похищениях.

— Угон! Похищения! Все это гангстерская болтовня. Вы начитались газет, вот в чем ваша беда. Вы хотите сказать, что они проведут его через таможню и паспортный контроль в сопровождении двух типов с тяжелыми подбородками, которые держат правые руки в карманах пальто? Нет. Нет. Нет. — Три «нет» он произнес мягко, сделал паузу и добавил еще два. — …это не просто эмиграция нашего маленького химика, — Долби очень похоже передразнил фармацевта из Бутсовской аптеки, — который, возможно, годами продавал им информацию. На самом деле, будь у меня выбор, не уверен, что не позволил бы ему сбежать. Все дело в этих… людях из министерства внутренних дел. Им следовало бы знать о подобных вещах до того, как они случаются, а не плакаться потом. — Он достал из портсигара две сигареты, одну бросил мне, а другую покачал на пальцах, удерживая в равновесии. — Они прекрасно справляются, когда речь идет о Специальной службе, заключенных ее величества и инспекторах из Общества по охране животных, но как только они суются в наше дело, добраться до сути не умеют[4]. — Долби продолжал выделывать трюки сигаретой, к которой и обращался. Затем он поднял глаза и обратился ко мне: — Неужели вы действительно считаете, что, имея все досье Отдела по безопасности министерства внутренних дел, мы не добились бы в тысячу раз больших успехов, чем когда-либо?

— Думаю, добились бы, — ответил я. Ему так понравился мой ответ, что он перестал играть с сигаретой и закурил ее в приливе энергии. Вдохнул дым, затем попытался выдохнуть его через нос. Поперхнулся. Лицо у него покраснело. — Подать вам стакан воды? — спросил я, и его лицо побагровело. Должно быть, я нарушил драматичность момента.

Долби отдышался и продолжил:

— Теперь вы видите, что это нечто большее, чем обычное дело, это — испытание.

— Предвижу надвигающиеся иезуитские оправдания.

— Вот именно, — со зловещей улыбкой промолвил Долби. Ему нравилось, чтобы его принимали за злодея, особенно если это можно было проделать на основе школьных знаний. — Помните девиз иезуитов? — Он всегда с удивлением обнаруживал, что я вообще читал какие-то книги.

— Цель оправдывает средства, — ответил я.

Долби улыбнулся и сжал переносицу большим и указательным пальцами. Я очень порадовал его.

— Если это доставляет вам такое удовольствие, — сказал я, — мне жаль, что я не могу привести изречение на ломаной латыни.

— Ничего, ничего, — успокоил меня Долби. Он повернул свою сигарету в сторону, меняя направление и угол подъема, пока я не оказался в поле его зрения. Заговорил медленно, тщательно произнося каждый слог: — Пойдите и купите для меня этого Ворона.

— У Сойки?

— У любого, кто им владеет, — я человек либеральный.

— Сколько я могу потратить, папочка?

Со страшным треском он на дюйм придвинул свой стул к столу.

— Послушайте, на каждый пункт статьи находится несокрушимое возражение. — Последовал горький смешок. — Забавно, правда? Я помню, как в июле прошлого года попросил министерство внутренних дел закрыть на один час аэропорты. Список оговорок, который они нам представили… Но когда кто-нибудь проскальзывает сквозь их дырявые руки и им предстоит ответить на ряд неприятных вопросов, все можно. В любом случае Сойка — парень сообразительный, он поймет, что происходит, подержит этого Ворона на льду с неделю, а затем переправит его, когда все успокоится. Если мы тем временем сделаем ему достойное предложение… — Долби замолчал, переключив свой мозг на повышенную передачу, — скажем, восемнадцать кусков. Мы заберем его, откуда Сойка скажет, — не задавая никаких вопросов.

— Восемнадцать тысяч? — повторил я.

— Можете повысить до двадцати трех, если будете уверены, что они действуют честно. Но на наших условиях. Оплата после доставки. Через швейцарский банк. Никаких наличных, и мертвый Ворон мне не нужен. Даже раненый.

— Ясно, — сказал я, внезапно почувствовав себя очень маленьким и молодым, отправленным на задание и сомневающимся в том, что способен выполнить его. Если у них в УООК(П) это обычная работа, они заслуживают своих высоких окладов и представительских расходов. — Мне начать с установления местонахождения Сойки?

Глупый вопрос, но я отчаянно нуждался в инструкциях.

Долби хлопнул ладонью. Я снова сел.

— Уже сделано, — сказал он. Повернул переключатель на своей трещалке. Снизу донесся искаженный электроникой голос Элис.

— Да, сэр, — произнесла она.

— Что делает Сойка?

Последовала пара щелчков, и голос Элис снова вернулся в кабинет:

— В двенадцать десять он находился в кафе «Ледерер».

— Спасибо, Элис.

— Снять наблюдение, сэр?

— Пока нет, Элис. Я скажу вам когда. — Мне он сообщил: — Ну вот, готово. Отправляйтесь.

Я затушил сигарету и встал.

— Два момента на прощание, — сказал Долби. — Я разрешаю вам тысячу двести в год представительских расходов. И, — он помолчал, — не связывайтесь со мной, если что-то пойдет не так, ибо я не пойму, о чем вы, черт возьми, говорите.

2

Водолей (20 января — 19 февраля). Хорошее начало для новых деловых возможностей в необычной обстановке, которая дает шанс рискнуть.

Я пошел по Шарлотт-стрит к Сохо. Было январское утро из тех, когда солнце обнажает грязь, не поднимая температуры. Вероятно, я искал предлог отложить начало: приобрел две пачки «Галуаз», быстро опрокинул стаканчик граппы с Марио и Франко в «Террацце», купил «Стейтсмен», нормандского сливочного масла и чесночной колбасы. Девушка в магазине деликатесов была маленькой, темноволосой и весьма аппетитной. Мы уже много лет флиртуем через прилавок с моцареллой. И на сей раз снова обменялись предложениями, которыми ни одна из сторон не воспользовалась.

Как я ни тянул, но к 12.55 все еще сидел в кафе «Ледерер». «Лед» — это одна из кофеен в континентальном стиле, где кофе подают в стаканах. Клиенты, в основном считающие себя постоянными посетителями, принадлежат к числу заискивающе-грубых личностей с искусственным загаром, у которых есть полдюжины глянцевых фотографий 10 на 8 дюймов, агент и больше времени, чем денег.

Сойка сидел там — кожа, как отполированная слоновая кость, поросячьи глазки и буйная растительность на лице. Вокруг меня отскакивали рикошетом фразы светской болтовни, разрушающие репутации.

— Она великолепна в маленьких ролях, — говорила особа с крашеными волосами дорогого рыжевато-розового оттенка, и люди сыпали именами, использовали сокращенные до одного слова названия спектаклей Вест-Энда и пытались уйти, не заплатив за кофе.

Затылком большой головы Сойка касался красных тисненых обоев между объявлением, в котором клиентам не советовали рассчитывать на молочный крем в пирожных, и другим — предостерегавшим их от распространения карточек тотализатора. Сойка, разумеется, увидел меня. Он оценил мое пальто и девицу с розовыми волосами одним движением века. Я ждал, чтобы Сойка провел указательным пальцем правой руки по брови, и не сомневался, что он это сделает. Он сделал. Я никогда не видел его раньше, но знал от движения пальца до манеры бочком спускаться по лестнице. Я знал, что он заплатил по шестьдесят гиней за каждый из своих костюмов, кроме фланелевого, который по какому-то таинственному ходу мыслей портного обошелся ему в пятьдесят восемь с половиной. Я знал о Сойке все, кроме того, как попросить его продать мне биохимика за 18 000 фунтов стерлингов.