Чингиз Абдуллаев - Клан новых амазонок
– Они были просто талантливыми бизнесменами, – снова не выдержал Харазов.
– Компания развивалась, и в какой-то момент, очевидно, назрел конфликт между компаньонами, – не обращая внимания на реплику, продолжал Дронго. – Появились по-настоящему большие деньги, и Леонтович посчитал, что его незаслуженно обходят. Он приехал к Пашкову на дачу, чтобы потребовать увеличения своей доли, на которую, безусловно, имел право. Видимо, у них состоялся достаточно серьезный разговор. При этом Леонтович сильно нервничал и, вопреки своему правилу, достаточно много выпил. Домой он возвращался за рулем своей машины и едва не столкнулся на выезде с автомобилем, везшим семью Пашковых домой. Супруга Пашкова увидела, в каком состоянии находится компаньон ее мужа, и предложила свои услуги. Наверное, в этом был рок или рука Господа, мне это неведомо, только водитель повез шестнадцатилетнюю дочь и пятнадцатилетнего сына Пашкова на дачу, а Алла Пашкова села за руль машины Леонтовича. У них были очень теплые отношения с семьей Леонтовича, его супруга рассказала мне об этом. К тому же Алла хорошо водила машину, она получила права еще в двадцать лет. Но на повороте их ждал самосвал, врезавшийся в машину Леонтовича. Алла Пашкова погибла на месте, Леонтовича успели довезти только до больницы.
– Зачем вы рассказываете нам эти ужасы? – мрачно спросил Царедворцев. – Мы все знаем эту трагедию. Не понимаю, какое отношение она имеет к нашей истории. Леонтович и Алла давно умерли и покоятся на кладбище. Если вам нечего больше сказать, не нужно рассказывать нам о том случае. Может, вы сейчас придумаете, что это призрак Леонтовича был в нашем коттедже в тот вечер?
– Да, – кивнул Дронго, – призраки безусловно были.
– И это наш эксперт, – громко хмыкнув, презрительно произнесла Ольга.
– Помолчите, – не выдержал Тихомолов, – дайте ему рассказать.
– Самосвал появился в очень нужный для Пашкова момент, когда он не собирался выплачивать своему компаньону дивиденды, – продолжал Дронго, – и я вспомнил слова Воланда: «Кирпич просто так на голову не падает». Совершивший наезд на машину Леонтовича таджикский гастарбайтер Бурхон Фархатов получил восемь лет тюрьмы за непредумышленное убийство.
– Ему нужно было дать пожизненное, – не сдержался Харазов. – Опять эти таджики! Гнать их нужно из Москвы. Нашли кого сажать за руль самосвала…
– Фархатов кормил большую семью, ему было за пятьдесят, и у него в Таджикистане остались четверо детей. Сам Пашков хорошо знал Бурхона – тот работал у него на бензовозе – и был в курсе, что у несчастного водителя дома больная дочь, которой нужна срочная операция.
– Что вы несете?! – вскочил со своего места Харазов, глядя на молча сидевшую Киру. – Как вы смеете так говорить?!
– Сядьте! – строго приказал Дронго. – Я имею право так говорить. Я был в колонии и встречался с Бурхоном Фархатовым. Все эти годы он искренне переживает, что дал тогда согласие совершить эту аварию. Его элементарно купили. Предложили сто тысяч долларов, и он сломался. У него в этот момент болела младшая дочь, и нужны были деньги на операцию. А тут появился такой соблазн. Нужно было всего лишь выехать на дорогу, когда там будет проходить машина Леонтовича, и свернуть в другую сторону… Но он не мог видеть, что в салоне автомобиля находятся два человека. И сам Пашков, который, собственно, и запланировал убийство своего компаньона, тоже не мог знать, что в этот момент за рулем машины будет сидеть его супруга Алла. Мне рассказала обо всем вдова Леонтовича. Узнав, что его жена повезла Исая Леонтовича домой, Пашков пришел в ужас. Он начал звонить Алле, требуя вернуться, а затем бросился за ней в погоню, но не успел их догнать – самосвал уже выехал на дорогу.
Удар был страшным. Когда Фархатов узнал, что именно сделал, он отказался от денег, но считал себя не вправе рассказывать о предложении Пашкова, узнав о том, что в машине погибла его жена. Фархатов – верующий человек, и посчитал, что в этом вопросе наказанием для Пашкова Бог избрал смерть его жены.
Бурхон получил восемь лет и отправился в колонию. Все эти годы он искренне раскаивался в том, что сделал. Сто тысяч долларов, которые ему заплатили, он сжег, не захотел даже прикасаться к этим деньгам. Его младшая дочь умерла, так и не получив необходимой врачебной помощи. Он посчитал и эту трагедию божьим наказанием за убийство. Сейчас он в колонии под Челябинском, и его хотят досрочно освободить. В руководстве колонии мне сообщили, что он неизлечимо болен, но категорически отказывается принимать лекарства, считая и свою смертельную болезнь справедливым наказанием за преступление.
В комнате воцарилось тяжелое молчание. Харазов нахмурился, Кира сидела с бледным лицом, Царедворцев опустил голову.
– Это ужасно, все, что вы нам рассказали, – нарушил молчание румынский посол. – Но как это относится к убийству господина Пашкова? Даже если он был таким нехорошим человеком, кто и зачем его убил?
– Есть такое знаменитое выражение: «Что дурно нажито, то будет дурно прожито», – процитировал Дронго. – Я сейчас расскажу продолжение этой истории… Дело в том, что после смерти супруги Пашков решил жениться второй раз. Выбор стоял между Илоной Романеску и Кирой Латыповой, которые здесь присутствуют.
Румынский посол нахмурился, но ничего не спросил. Илона равнодушно пожала плечами, а Кира промолчала.
– И он выбрал госпожу Латыпову, – продолжал Дронго, – на которой и женился примерно четыре года назад. Вы, конечно, понимаете, что все эти годы он мучился от сознания собственной вины, даже начал пить, чувствуя, что может сорваться. И, конечно, испытывал огромный комплекс вины в отношении своих детей, ставших уже взрослыми. Пашков был достаточно опытным человеком и понимал, что его единственной наследницей при совершеннолетних детях остается жена, если нет конкретного завещания, поэтому собирался его оформить, о чем, видимо, говорил присутствующему здесь господину Царедворцеву.
– Откуда вы знаете? – спросил Харазов, поднимая голову. Было заметно, что история с погибшим Леонтовичем произвела на него достаточно сильное впечатление.
– Мне рассказала об этом госпожа Гальцева, – показал Дронго на Виолетту. – Возможно, Кира сама говорила ей об этом.
– Нет, – неожиданно вмешался Царедворцев, – это я сказал Виолетте о завещании. Мы как раз разговаривали с Пашковым на эту тему. Он спросил меня, как я оформил свое завещание. Ведь у меня тоже уже взрослые дети, и я должен был все предусмотреть.
– Надеюсь, своего завещания ты ей не показывал, – не выдержала Ольга.
– Я и тебе его не показывал, – угрюмо ответил отец.
Ольга хотела что-то сказать, но Дронго продолжил рассказ, и она замолчала.
– Через нотариуса я узнал, что Пашков действительно собирался оформить завещание сразу после подписания контракта. А это означало, что большую часть своего имущества и денег он собирался оставить детям, которые по его вине остались сиротами.
Алевтина всхлипнула и полезла в карман за платком.
– И еще один интересный факт. Квартиру в Гранатном переулке господин Пашков купил и оформил на имя своей дочери, посчитав, что такой подарок он может себе позволить. Но с этим была категорически не согласна его новая супруга. Она поняла, что он собирается оставить бо́льшую часть своего наследства детям от первой жены. Здесь сказался и комплекс его вины, и его внутренние сомнения. Он был все-таки человеком, пусть даже и не очень хорошим, и, конечно, переживал, видя в смерти жены какую-то мистическую составляющую. Старался облегчить страдания детей, посылал ежемесячно деньги вдове Леонтовича. Между прочим, Кира знала об этом, хотя и сказала мне, что понятия не имеет о подобных выплатах. Очевидно, она начала догадываться, кто именно стоял за смертью Аллы Пашковой и Исая Леонтовича.
Теперь перехожу к самому преступлению. Первым человеком, кого можно было заподозрить в этом убийстве, могла быть супруга Пашкова, оставшаяся с ним в их комнате. Но она все рассчитала почти идеально. При семейных ссорах можно использовать оружие, которое висит на стене, но в таких случаях не вытирают тщательно отпечатки пальцев. Они приехали сюда заранее, и она сознательно выбрала именно эту спальную комнату, уже точно зная, что именно здесь произойдет. С Робертом Кримановым они были знакомы достаточно давно, и ей нужно было с его помощью создать себе алиби. Что она и сделала, договорившись спуститься к нему в кабинет ровно в восемь часов вечера. А за несколько минут до этого она нанесла роковой удар своему супругу. Можно было подозревать бывших волейболисток – Илону и Терезу, но у бывшей гимнастки Киры Латыповой была такая же сильная рука. Об этом мне тоже сообщила Тереза. Возможно, она подошла к нему достаточно близко, сжимая нож в руке, а он явно не ожидал такого нападения. Потом госпожа Латыпова-Пашкова тщательно вытерла нож, бросила его рядом с убитым – открыла окно. Она предусмотрела все до мельчайших деталей. Спускаясь к господину Криманову, она вошла к Лихоносову. Думаю, сознательно вошла и сообщила, что Пашков один, и несчастный певец может подняться к нему за гонораром. Она собиралась подставить Лихоносова, зная, как отчаянно он нуждается в деньгах.
