Евгений Иванов - Голый шпион. Русская версия. Воспоминания агента ГРУ

Сейчас, с высоты нынешнего времени эти выходки Хрущева кажутся дикими. Но в те годы они многим нравились. Начало 60-х годов было временем, когда и впрямь могло показаться, что сама матушка-история работает на Советский Союз. Рушилась колониальная система капитализма. СССР вырвался вперед в космосе. Статистические сводки сообщали о ежегодном росте производства в стране на 10–15 процентов. Казалось, Советский Союз вот-вот совершит гигантский рывок вперед. Хрущев объявил, что мы обгоним США по производству мяса, молока и масла к 70-му году, а еще через десятилетие построим в стране коммунизм.

Признаюсь, я тогда был под гипнозом заявлений Никиты Сергеевича. Да и не только я. Многие принимали заявления советского лидера за чистую монету. Хрущев будоражил умы. Знакомство с таким человеком было заветной мечтой любого журналиста. Я решил разыграть эту карту.

Приехав домой к Уарду, я заявил:

— Мадам Фурцева в восторге от твоей публикации. Мне велено передать тебе ее приглашение приехать в Москву, чтобы сделать портрет Хрущева.

После минуты гробового молчания в доме раздалось раскатистое «ура». Гости Уарда, да и он сам, конечно, шумно реагировали на это известие. Достав из машины бутылку «Столичной», я предложил отметить очередной успех преуспевающего художника.

Подойдя к Стиву, я заглянул ему в глаза. От радостного возбуждения они светились, как у кошки в темноте.

Рассказ девятнадцатый

Как-то в субботу мы со Стивом договорились вместе отправиться после обеда за город. Уард позвонил за час до предполагавшегося отъезда и неожиданно заявил.

— Юджин, я задержусь. У меня вызов. Отказаться не могу. Мой давний пациент. Понимаешь?

— Отчего же не понять? Поехали к нему вместе, — предложил я.

Днем раньше мне пришлось поставить свою машину на профилактику в автосервис, и Стив, зная об этом, еще накануне предложил мне воспользоваться его «Ягуаром».

— Хорошо, — сказал он, — заеду за тобой через четверть часа.

Вскоре я уже сидел рядом с Уардом в его белом кабриолете марки «Ягуар». Эту машину Стив почти что боготворил. Следил за ней и ухаживал как за любимой женщиной. Автомобили были еще одной страстью англичанина. Белоснежный красавец кабриолет словно на крыльях несся по опустевшим улицам выходного Лондона.

— Куда едем? — спросил я у Стивена, вынимая из кармана пачку «Уинстона».

— К нему и едем, — ухмыльнулся мне в ответ Стивен, щелкнув пальцем по пачке сигарет.

Не догадаться, о ком шла речь, было просто невозможно.

— Вот это да! Неужели к самому сэру Уинстону едем?

Стив лишь многозначительно кивнул в ответ головой.

— Старик у меня в пациентах уже лет пять или шесть, — пояснил он. — Бедняга спиной мается. Да и вообще он здорово сдал: плохо видит, плохо слышит, с трудом ходит. Немудрено после двух инсультов, да в 85 лет. Вот я к нему и наезжаю по вызовам время от времени. Как сегодня.

Сэр Уинстон Черчилль — это же величина! Легенда мировой истории. Почти полвека он определял политику Великобритании. И по праву значится в числе наиболее выдающихся англичан.

Он появился на свет преждевременно за два месяца до срока. Его матушка, леди Черчилль, перетанцевала накануне на балу в родовом замке герцогов Мальборо. И едва успела добежать до гардеробной комнаты. Малыш оказался рыжим и голосистым. Его назвали Уинстоном, а по-домашнему — Винни.

В клане герцогов Мальборо за несколько столетий смешались разные судьбы. Были среди них норманнские воины из стана Вильгельма Завоевателя. Были морские грабители из числа пиратов сэра Френсиса Дрейка. Были даже родственники президента США Рузвельта. Уинстону предстояло стать первым премьер-министром Великобритании в роду герцогов Мальборо.

Учился Винни в Харроу — элитной лондонской школе с 300-летней историей. Здесь (как и положено по британской системе воспитания) пороли не только его, будущего руководителя страны, но и многих других «неучей», вроде лорда Байрона.

Потом в его жизни было военное училище Сандхерст. То самое, где нас с Пашей Шевелевым лечили спиртом. Потом служба в армии. Сначала на Кубе, где Уинстон на всю жизнь пристрастился к курению сигар. Затем были военные кампании в Индии и Южной Африке, где он попал в плен к бурам и должен был быть расстрелян. Но бежал.

Четвертой его войной стала первая мировая. Ее он начал как морской министр, но подал в отставку и отправился на фронт командовать гренадерами. После демобилизации Черчилль стал одним из лидеров консервативной партии. Занимал один за другим целую череду министерских постов: военного министра и министра авиации, министра финансов и внутренних дел, министра по делам содружества.

Свою пятую и самую главную войну, — вторую мировую, — он встретил на посту премьер-министра Великобритании. И привел Англию к победе.

Рассказывают, что перед войной у него дома появился попугай «Чарли». Черчилль выучил его ругаться, матеря фюрера. Говорят, «Чарли» до сих пор жив и обитает в оранжерее в графстве Сюррей. Он по-прежнему смущает посетителей, ругаясь голосом Черчилля: «Гитлер!.. твою мать!»

Проиграв выборы в год победы над фашизмом, Черчилль ушел в тень на долгие 6 лет. Но в 51-м после победы тори на выборах снова возглавил правительство страны. Это было его последнее четырехлетие на Даунинг стрит 10. В 1955 году он ушел в отставку. Здоровье не позволяло ему работать так, какхотелось. Но он все так же курил и пил, как всегда. «Пять-шесть сигар в день, три-четыре стакана виски и никакой физкультуры!» — С этим лозунгом он прожил всю свою сознательную жизнь.

Последние 10 лет он проводил либо в своей лондонской квартире, куда мы и направлялись с доктором Уардом, либо в загородном имении, или на любимой французской Ривьере, где отдыхал на яхте «Кристина» греческого миллиардера Аристотеля Онассиса. Там он постоянно наведывался в казино Монте-Карло. Рулетку Черчилль обожал. Зато ее ненавидела его супруга Клемми.

Винни женился поздно, в 33 года. Он и его жена Клементина были абсолютно разными людьми. Может быть, именно поэтому они счастливо прожили друг с другом всю жизнь. Клемми была единственным человеком, который мог совладать с буйным характером Черчилля. Плодом их любви стали дети. Первой в 1909 году родилась Диана, через 2 года — Рандольф, затем — Сара и Мэриголд.

Я встретился с Черчиллем за четыре года до его смерти. Через год после этой встречи в своем любимом «Казино де Пари» сэр Уинстон упал и сломал бедро. Лежа на больничной койке, он написал сценарий собственных похорон. «Я хочу, чтобы меня хоронили как простого солдата», — заявил он в своем завещании.

В начале 1965 года Черчилль простудился и слег. 24 января все газеты мира сообщили о его смерти. Завещание премьера было исполнено. Его похоронили, как солдата, великого солдата. С королевскими почестями…

— Мне, наверно, лучше будет подождать тебя в машине, — сказал я Уарду, когда его «Ягуар» остановился у трехэтажного краснокирпичного особняка Черчиллей на Гайд Парк Плейс.

— Какого черта! — заявил Стивен, почувствовав мою нерешительность. — Пошли вместе. В доме меня и подождешь.

— Ну, в таком случае не грех прихватить с собой и бутылочку универсального лекарства для твоего больного, — оживился я на радостях и достал из своей дорожной сумки припасенную на вечер бутылку старого армянского коньяка. — Мне кто-то рассказывал, что Черчилль, попробовав его у Сталина, неравнодушен к этому напитку.

Мы вошли в дом.

— Никогда не забуду, как я первый раз оказался здесь, — заметил мне Стив, когда мы оказались в просторной прихожей. — Лакей, некий мистер Гринстрит, проводил меня тогда в спальню сэра Уинстона. А тот… о ужас! Встретил меня без штанов, сидя на кровати и потягивая сигару. Он поднялся мне навстречу, выставляя напоказ все свои достоинства, и заявил: «Даже не пытайтесь убедить меня бросить курить. Леди Черчилль наверняка просила вас об этом. Это бесполезно. Я никогда не расстанусь с сигарами. Разве что только после смерти».

О сэре Уинстоне в России да и в других странах, наверное, существуют самые различные, порой противоречивые суждения. Но что бы где ни говорили о выдающемся английском политическом деятеле, — а легенды о нем будут жить в веках, — для миллионов русских и, в частности, для меня смертного он всегда был великим премьером, в союзе с которым в годы тяжелейшей войны мы одолели гитлеровскую Германию.

Кроме того, сэр Уинстон был родоначальником военно-морской авиации в мире. Этого тоже не следует забывать. В начале двадцатого века сразу после первого полета аэроплана Черчилль обратился к родоначальникам авиации братьям Уилберу и Орвиллу Райт с предложением начать разработку и создание авианосного флота. Так с его легкой руки уже в Первую мировую войну Великобритания и США опробовали в деле свои первые авианосцы.