Юрий Усыченко - Когда город спит
— Ол райт, — ответил Розанов. — А когда?
— Завтра в одиннадцать часов.
Розанов заколебался. Моро удивленно и сердито посмотрел на него. Не хватало, чтобы еще этот заупрямился!
— У меня завтра семинар по лингвистике, к двум обязательно надо в институт, — нерешительно пробормотал Розанов, боясь обидеть Моро.
Моро налил Розанову и себе водки.
— Сэм, Сэм, друг любезный! Не узнаю вас. Неужели вы способны дурацкую лингвистику предпочесть морской прогулке? Пользуйтесь жизнью, пока молоды, успеете насидеться над пыльными книгами. Выпьем? Правильно сказал великий Блок: истина в вине.
Выпили.
А Моро, пожалуй, прав: лингвистика не уйдет! Вместо душной аудитории — прогулка по морю с Моро, а на следующий день, как бы между прочим, рассказ об этом сгорающим от зависти приятелям, — разве могут быть два мнения о том, что лучше! Мелькнула щемящая мысль: он пропустил и предыдущий семинар, последнее время занимается только урывками, а скоро экзамены, но Семен отогнал ее: «Наверстаю. Я не из тупиц, которым надо зубрить изо дня в день». Бесшабашное пьяное веселье охватило его.
— О'кэй! Едем, согласен.
Розанов чокнулся с «Д-35» и выпил, крякнув, как заправский кутила.
— Иного я от вас и не ожидал. Так можно надеяться, что вы приготовите яхту?
— Прямо с утра, — уверенно кивнул Розанов. — Жду вас, и точно в срок мы отчалим. Все эти лингвистики — типичное засорение мозгов.
— Не может случиться так, что яхта будет занята кем-либо другим? — на всякий случай осведомился Моро. — Получится очень неловко перед Асей, если обещанная ей прогулка сорвется.
— Не беспокойтесь, — Семен покровительственно улыбнулся. — Вы ж понимаете, если Розанов берется, то все будет как часы.
— Верю в ваши организаторские способности.
— Мы пойдем на «Метеоре». Постойте, — Розанова осенила блестящая мысль. — Хэлло, — он помахал рукой компании юношей и девушек. — Идите сюда, парни. Парни! — провозгласил Семен. — Приглашаю вас совершить морское путешествие. Моя яхта к вашим услугам. Шик!
Моро не мог не выругаться от досады. Вот так сюрприз! Что делать с ордой мальчишек? Они испортят все. Неудача за неудачей! Как выпутаться из скверного положения? Будь проклят трижды идиот Розанов!
— А, — пьяно ухмылялся Семен, — неплохая идея стукнула мне в голову? Возьмем и девчонок, будет мировое времяпровождение.
— Блеск, — удовлетворенно сказал дымчатый.
— То, что надо, — согласился второй.
Моро оставалось с кислой улыбкой присоединиться к их восторгам.
— Неплохо, очень неплохо придумано, вы компанейский человек, Сэм.
— О, рад слышать вашу похвалу. В одиннадцать завтра в яхт-клубе, парни.
— В двенадцать, — быстро поправил Моро.
— Вы же сказали в одиннадцать? — удивился Семен.
— Я? Вам показалось. Но вам-то все равно, вы придете туда утром?
— О'кэй.
Поздно ночью вернулся Моро в свой номер. Долго горела у него настольная лампа. Тщательно проверил «Д-35» содержимое своих чемоданов, боясь оставить какую-нибудь улику. Все бумаги, кроме совершенно безобидных, он сжег в массивной каменной пепельнице. Черные хлопья, в которые превратилась бумага, перемешал, залил водой из стакана, а жидкую кашицу вылил в умывальник.
Проделав это, «Д-35» открыл окно: в комнате стоял едкий дым. Распахнув створки, Моро внезапно сделал шаг назад. Ему показалось, что из темноты смотрят зоркие, внимательные глаза, они видят каждое движение «Д-35» и могут проникать даже в его мысли. «Глупо! — обругал «себя Моро. — У меня третий этаж, никто сюда не заберется. И сейчас ночь, город спит».
Город спал. Мирный трудовой город, в котором жили мирные люди.
А один из тех, кто пытался нарушить их труд и покой, ползал на четвереньках в темном сыром подземелье. Ползал, потеряв всякое ощущение времени, почти не сознавая, что делает, весь во власти животного страха перед неминуемой гибелью. Время от времени он посылал в беспросветную тьму слепые пули. Как змея, которую переехало колесо повозки, продолжает извиваться, брызжет ядом на пустую пыльную дорогу, так и Дынник в слепой злобе был еще опасен.
Сколько он находится в катакомбах и где находится, Дынник не знал. Нащупав в темноте очередной коридор, он устремлялся туда. Одежда его изорвалась в клочья о камни, лицо и руки были расцарапаны до крови. Дынник понимал: спасения нет, но теперь ему было все равно. Трижды из темноты твердый и властный голос предлагал сдаваться. В ответ Дынник стрелял.
Погоня в катакомбах измотала и контрразведчиков. Они действовали в абсолютной темноте, бесшумно продвигались вперед, рискуя наткнуться на врага и получить пулю в упор.
Так продолжалось много часов. Уже взошло солнце. Никому из жителей города и в голову не приходила мысль о том, что буквально под ногами идет смертельная схватка. Конец ее был близок. Дынник чувствовал, что руки и ноги отказываются повиноваться ему, необычайно тяжелым стал пистолет, заряженный последней обоймой патронов.
Вдруг Дынник увидел вдали серый, еле различимый луч. Блуждая без всякого направления, он оказался возле неизвестного выхода из катакомб.
Может быть, это спасение? Он постарался овладеть собой, побороть усталость. Свет падает отраженно, значит, выход там, за поворотом. Надо остановить преследователей и кинуться к выходу. Патроны кончаются, но осталась граната. Выскочив наверх, он бросит ее в контрразведчиков, которые побегут следом за ним. Граната большой разрывной силы, уложит всех, особенно в узком проходе, где они невольно столпятся тесной кучкой.
Твердой рукой Дынник навел пистолет в темноту. Звуки выстрелов не доходили до его сознания. Он нажимал на спусковой крючок, стараясь стрелять как можно чаще и по всей ширине коридора. Под беглым огнем противники не смогут поднять голову, залягут. Расстреляв обойму, Дынник кинул бесполезный пистолет и побежал.
Извилина коридора, поворот — и в лицо Дыннику пахнуло чистым морским ветерком. Дынник очутился на площадке над невысоким прибрежным обрывом. Внизу был пляж. С шаловливым клекотом набегали на берег упругие стеклянно-зеленые волны. От пестрых зонтиков и купальных халатов зарябило в глазах. Шум многих голосов, более сильный, чем шум прибоя, стоял над пляжем. С веселым визгом барахтались в волнах мальчишки.
Дынник понял: надежды на спасение нет. Как только он, в изорванной одежде, окровавленный, покажется в этой веселой, чистой, праздничной толпе, его задержат. Никакая граната не спасет. Пришел конец…
Сильный удар сзади сбил Дынника с ног.
Погоня, продолжавшаяся всю ночь, окончилась.
15. На «Метеоре»
С утра день был хмурым, но с каждым часом облака становились реже, прозрачнее. Сквозь них то тут, то там пробивались солнечные лучи. Часам к десяти Ася увидела в окно ясное синее небо, по которому медленно плыли маленькие пушистые комочки. Девушка посмотрела на часы. Занятия кончаются в десять пятьдесят. Только-только хватит времени прямо из института побежать в яхт-клуб. Заглянуть домой не удастся. Ехать она решила твердо — пусть Бурлака позлится.
Едва кончилась лекция, в аудиторию неожиданно вошел Борисов. Он появился немедленно после звонка, как будто ожидал за дверью.
— Ты? В чем дело? Случилось что-нибудь? — удивилась и встревожилась Ася.
— Особенного ничего, — спокойно ответил инженер. — Пойдем ко мне, поможешь перевести статью из английского технического журнала.
Ася недовольно поморщилась.
— Неужели нельзя вечером? Ты разбиваешь мои планы. Сам переведешь не хуже, я слаба в технических терминах.
— Хочу дать тебе попрактиковаться. Пошли.
— Что за капризы? — сердито сказала Ася. — Мне надо итти, меня ждут в яхт-клубе.
— Ничего, обождут, если захотят. Не такие важные персоны, чтобы ради них пренебрегать отцовской просьбой.
— Папа, — Ася взяла Василия Петровича под руку. — Ты не договариваешь. Перевод — пустой предлог.
— Верно, Ася, — инженер сменил шутливый тон на серьезный. — Моя цель задержать тебя на час-другой.
— Зачем?
— Чтобы яхта с теплой компанией ушла без тебя.
Ася выдернула свою руку из руки отца.
— Тогда я иду в яхт-клуб. Ты не имеешь права вмешиваться в мои дела, я еще ни разу не давала повода. Своих знакомых я выбираю себе сама.
— Я тебе не препятствовал. Но послушай меня. С утра позвонил Марченко и потребовал, чтобы я обязательно удержал тебя в городе до отхода яхты. Не спорь, Ася, так нужно.
— А какие основания у Марченко указывать нам с тобой, как поступать? Указчик нашелся! — вскипела Ася.
— Георгий Николаевич ничего не делает без оснований, — веско сказал Борисов, — поняла?
— Разве Моро?.. — У девушки перехватило дыхание, и она не смогла выговорить больше ни слова.
— Возможно, — сказал, как отрубил, инженер.
