Семен Лопато - Искушение и разгром
Глядя как будто сквозь него, она на секунду замешкалась. Сергей напряженно смотрел на нее.
— Вам как-нибудь можно позвонить?
Словно наконец поняв вопрос, она будто с вежливым сожалением повела плечами:
— А звонить некуда. Я живу на Профсоюзной, у нас на всю Профсоюзную один телефон, так что вряд ли.
Поняв по интонации, что Профсоюзная — это какой-то пригород Минска, Сергей неотрывно смотрел на нее.
— Мне очень хотелось бы вас увидеть. Можно мне с вами пройти?
Она все так же терпеливо-непонимающе смотрела на него:
— Пожалуйста. Только я тороплюсь на работу.
Больше всего боясь, что разговор сейчас оборвется, он пошел рядом с ней. Они вышли на следующую платформу, войдя в поезд, они встали друг против друга. Словно спеша выговориться, он заглянул ей в лицо:
— Я инженер-радиоэлектронщик, разработчик радиоэлектронной аппаратуры. Модемы, кодеки, мультиплексоры — это все мы делаем. В общем, все для передачи цифровых потоков. — Чувствуя, что его несет куда-то не туда, Сергей крутанул головой. — Ну и торгуем всем этим, я директор, у меня своя фирма. В общем, зарабатываем неплохо, жить можно.
Она слушала не перебивая. Глядя на нее, Сергей не мог понять, какое впечатление производят его слова. Кажется, она просто спала на ходу.
— А вы кто?
Она как-то затуманенно посмотрела на него.
— Я? Я художник-аниматор, — она помешкала. — Точнее, фазовщик.
— Что это?
Она секунду помедлила, словно пытаясь выразить что-то.
— Ну, мультфильмы из картинок состоят. Я их перерисовываю. Картинку за картинкой. И так все время.
— Весь рабочий день?
Она, словно избегая смотреть на него, кивнула.
— Весь день. Иногда на дом беру. Чаще на дом. Вот так рисую.
— На бумаге?
Она серьезно покачала головой.
— На целлулоиде, — она снова помедлила. — Стол специальный, со стеклянным окошком, снизу лампа. Ну и вперед, по двести картинок в день. Она выжидающе смотрела на него, словно не понимая, зачем ему все это.
Он, больше чувствуя, чем понимая услышанное, смотрел на нее.
— Много платят?
Словно что-то угадывая в его взгляде, она с сожалением покачала головой.
— Не-а.
— А работы много?
Она покачала головой снова.
— Сейчас мало. Мультфильмов мало делают. Почти не делают. Правда, еще клипы. Иногда Москва заказывает. Но тоже мало. Редко удается работу взять.
Слыша и не слыша, одновременно что-то улавливая помимо слов, Сергей смотрел на нее.
— А на Профсоюзной у вас легко работу найти? Есть работа? — Он сам не понимал, почему спросил это.
Она, быстро посмотрев на него, с какой-то затаенной улыбкой опустила глаза.
— Нет.
— Нет?
— Нет.
Двери открылись, они вышли из вагона. Остановившись у колонны, она снова терпеливо-ожидающе повернулась к нему:
— Вы извините, мне на работу пора.
— Вы не могли бы мне позвонить?
Секунду помедлив, она пожала плечами.
— Наверно.
— Пожалуйста, запишите мой телефон. Я буду ждать. Мне очень хотелось бы вас увидеть.
Секунду поколебавшись, она расстегнула висевшую у нее на плече большую сумку. Ревниво заглядывая ей через плечо, Сергей, торопясь, проговорил свое имя и гостиничный номер, сам удивляясь, как помнит его.
Вытащив и раскрыв огромный блокнот, она спокойно-послушно записала все им сказанное затейливо-крупным, кругловатым почерком с наклоном влево.
— Пожалуйста, позвоните сегодня. Хорошо?
Она кивнула:
— Хорошо.
Сергей, словно не веря, смотрел на нее, ловя ее взгляд:
— Только пожалуйста, обязательно, я буду ждать.
Она бесстрастно кивнула еще раз:
— Хорошо.
Кажется, чувствуя его сожаление, она серьезно, как бы успокаивая его, посмотрела на него с прежним выражением спокойного терпения.
— Сегодня я вам позвоню.
— Мне можно после шести.
— Хорошо, после шести. — Спрятав блокнот, она выжидающе посмотрела на него снова. — Извините, мне пора.
— До свидания. Я буду ждать.
— До свидания.
Повернувшись, она неторопливо пошла к эскалатору. Стоя у колонны, Сергей завороженно смотрел, как она удаляется, чуть раскачиваясь на длинных, гладко-налитых ногах. Она смешалась с толпой и скрылась из виду. Сергей еще секунду постоял у колонны. Отлепившись от нее, он механически пошел назад. Еще не вполне сознавая, что произошло, он поискал глазами вывеску, пытаясь понять, где он сейчас находится. Судя по всему, он находился в противоположном от нужного ему конце города. Вновь войдя в вагон, Сергей прислонился к закрывшейся двери. Вспоминая, что он только что сказал девушке, Сергей с тревогой подумал, сумеет ли он в самом деле вернуться в гостиницу к шести, как обещал ей. Чувствами он еще находился внутри разговора с ней, как бы без слов продолжая его и думая о реальном продолжении. Ощущая возбуждение и встревоженность в душе, он почему-то ни секунды не сомневался, что она ему позвонит. Выйдя из вагона, он вновь пошел по переходу. Все произошло слишком быстро. Вновь мысленно проживая разговор с ней, он вдруг понял, что даже не спросил, как ее зовут. Впрочем, голос ее по телефону он узнал бы мгновенно. Выйдя на платформу и взглянув на электронные часы, он успокоенно подумал, что, как бы ни затянулись его переговоры в министерстве, вернуться в гостиницу к шести он успеет обязательно. В приподнято-бездумном настроении дождавшись поезда и войдя в вагон, он в следующие полчаса без приключений добрался до министерства.
В министерстве все развернулось по неожиданному сценарию. Первым же документом, который подал ему после обычных вступительных фраз начальник службы эксплуатации, был технический проект реконструкции местной сети, где в качестве базового аппаратурного решения значились модемы их конкурентов, фирмы из Питера. Невольно забыв обо всем, в том числе о только что случившейся встрече, Сергей ошеломленно запросил у собеседника объяснений. В ответ он был послан в технический отдел, где разыскал того из ведущих специалистов, с чьей подачи оборудование их конкурентов было внесено в план. Следующие три часа ушли на чтение лекции об их оборудовании, проведение ликбеза по технической ситуации в России, звонки в Москву Андрею, срочное сбрасывание им по электронной почте технических материалов по их оборудованию и дополнительную обработку, которую всполошившийся Андрей проводил с местными специалистами по телефону. Колотеж был оправдан, речь шла о крупном контракте. В итоге всех переговоров им удалось убедить местные службы убрать из проекта упоминание о конкретном аппаратурном решении и дать примечание, что вопрос будет решен позднее. Отправившись к руководству отдела и еще на полчаса задержавшись там, Сергей договорился о командировании все того же сотрудника в Москву в следующем месяце для знакомства с их аппаратурой на месте. Отзвонив после всего этого еще раз Андрею и успокоив его, что нежелательный ход событий блокирован, он вернулся в службу эксплуатации и еще час провел там, утрясая другие попутные вопросы. Было уже около трех, когда он вышел из здания министерства с чувством выполненного долга и сознанием того, что ему неожиданно удалось предотвратить события, о которых при иных обстоятельствах они с Андреем могли бы даже не узнать. Оглядевшись по сторонам и в ту же секунду снова вспомнив об утренней встрече, он спустился по широким ступеням.
До метро идти было недолго. Направляясь туда, он поймал себя на том, что путь обратно на метро уже заранее представляется ему невыносимо длинным, и всерьез подумал, не взять ли ему такси, чтобы быстрее добраться до гостиницы на тот случай, если она позвонит ему раньше шести. Умом понимая, что все это глупо, он, выдержав характер, не стал делать этого, спустившись в метро и войдя в вагон. Вновь прислонившись к двери, за которой неслась чернота, он, снова целиком рухнув в воспоминания об утренней встрече, стал думать о ней. Вспоминая ее, он вдруг почувствовал, что не может точно восстановить в памяти ее лица. Было лишь общее впечатление проступающих из серебряной дымки густых, до плеч волос, высокого лба, непонимающе глядящих и одновременно с этим что-то угадывающих глаз. Впечатление лица и тела. Лицо и тело были как бы одним, но больше он чувствовал, почти кожей ощущал ее тело, оно было высоким, крупным, в разговоре был момент, когда он стоял совсем близко от нее, и скорее не увидел, а почувствовал, что на каблуках она почти одного роста с ним. Молочно-белая кожа ее шеи. Он снова попытался представить себе ее лицо. Полные, чуть вывороченные губы, вздернутый нос. Ее можно было бы назвать белой негритянкой, если бы лицо ее не было таким веснушчато-русским. Во весь свой рост она стояла перед ним, он почти физически ощущал ее присутствие. Чувствуя тепло от этого видения и тревожась о том, что сегодня произойдет, он дотерпел подземный путь до конца и, поднявшись наверх, невидяще пошел к гостинице. Каким-то автопилотом принимая решения, он зашел в ресторан и снова съел там что-то, чтобы ненужное чувство голода вечером не отвлекало его. После этого он поднялся в номер и стал ждать.
