Федор Раззаков - Шакалы из Лэнгли
А теперь я вам покажу еще одну публикацию, но уже из другой, не итальянской газеты. Это албанский англоязычный еженедельник «Тирана таймс», в котором в разделе «Криминальная хроника» сообщается, что 14 июня в столице Албании убит известный криминальный авторитет Энвер Ходжа. Между тем этот псевдоним, взятый в честь многолетнего лидера коммунистической Албании, присвоил себе не кто иной, как наш хороший знакомый – Башким Дериш. Неизвестные выпустили в него по две обоймы из пистолетов «Магнум», изрешетив, как дуршлаг. И произошло это спустя две недели после исчезновения дочери сенатора в Риме. А еще через два дня Тирану покинул наш знакомый – Саймон Янг, о чем можно прочитать все в том же еженедельнике «Тирана таймс», где сообщается, что сотрудник посольства США в Албании Саймон Янг отозван в Вашингтон после восьми лет работы в Албании.
Теперь суммируем все факты, выстраивая их в логическую цепочку. Первая и последняя статья Моретти в газете «Эспрессо» датирована 12 июня. Спустя пять дней в Тиране убивают Дериша, который в момент похищения дочери сенатора, как мы выяснили, был в Риме. И, наконец, спустя два дня после этого убийства Албанию навсегда покидает Саймон Янг. Поверьте моему опыту, все эти события взаимосвязаны между собой.
– И я, кажется, догадался каким именно образом, – подал голос Кондратьев. – По вашему мнению, журналистка попросту чего-то сильно испугалась после публикации первой свой статьи и спешно покинула Рим. То же самое вскоре сделал и Дериш, но уже по другой причине: он испугался возможного возмездия за свое участие в похищении и смерти дочери сенатора. Но далеко спрятаться не смог – на родине его убрали те, кто боялся, что он может проболтаться о том, каким образом и для чего была похищена дочь сенатора. А бегство из Албании Янга указывает на то, что этим заказчиком убийства Дериша мог быть именно он. Михаил Батырович, вы гений, – Кондратьев встал из кресла и протянул коллеге раскрытую для рукопожатия ладонь. – Когда вы сможете оформить все рассказанное вами в виде документа и прислать в мой кабинет?
– Уже, – ответил Алмазов и достал из сейфа конверт, в котором находился диск с нужной генералу информацией. – Трудился сегодня с утра, зная о том, что эти данные необходимы вам как можно скорее. У нас ведь как в медицине: запустишь болезнь – потом на одних лекарствах разоришься. Так что я проделал свою часть работы как окулист, а вы уж позаботьтесь о вмешательстве в это дело хирурга.
* * *Египет, город Каир. Отель «Найл Хилтон»
Янг нашел Бобби Дьюка в кальянной: закрыв глаза и откинувшись на подушку, тот дремал, зажав в руке трубку от кальяна. Судя по запаху и кальянной чашке, Дьюк курил свой любимый кальян на яблоке. Сам Янг тоже отдавал предпочтение именно этому виду кальяна: в яблочной чашке его вкус был намного насыщеннее классического, поскольку табак прогорает равномернее, а яблочный сок способствует поддержанию необходимой влажности кальянного табака и передает натуральный яблочный аромат. Однако в этот раз Янгу было совсем не до размышлений по поводу собственных вкусовых пристрастий – его всерьез обеспокоило появление старшего инспектора криминальной полиции и его интерес к Дьюку.
– Очнись, Боб, – толкнул приятеля в плечо Янг, усаживаясь рядом.
Увидев, кто к нему пожаловал, Дьюк расплылся в блаженной улыбке:
– Саймон, мне снились те две турчанки, которые ублажали нас в Хатае неделю назад. Помнишь, что они с нами вытворяли?
– Турчанки далеко, поэтому вряд ли смогут что-то вытворить с тобой в ближайшей перспективе. Чего не скажешь о местном копе, который рыщет вокруг нас и действительно может натворить массу неприятных дел, – отреагировал на реплику друга Янг, причем в его голосе явственно слышались металлические нотки.
– Ты это о ком? О египтянине, который полчаса назад мучил меня своими глупыми вопросами?
– Чтобы понять, кто именно глупец из вас двоих, мне необходимо знать об этом разговоре все досконально. Ты понял?
С лица Дьюка исчезла блаженная улыбка, и он повесил на сосуд кальянную трубку, которую даже в полудреме продолжал держать в руке.
– Что тебя интересует конкретно, Саймон?
– Все. Расскажи мне в мельчайших деталях, о чем вы разговаривали с этим копом.
– Я же говорю: о всякой ерунде. Он подсел ко мне и сообщил, что пять минут назад общался с тобой по поводу самоубийства этого охранника. Спросил, не был ли я знаком с этим парнем. Я ответил, что даже в глаза его никогда не видел. На этом разговор о парне был закончен.
– И коп ушел?
– Да нет, сидел еще минут десять.
– О чем же вы говорили?
– Я же сказал, что о всякой ерунде. Ничего особенного.
– Позволь мне самому решать, что было ерундой в вашем разговоре, а что нет. Хорошо? Итак, о чем вы говорили?
– Например, о кальяне. Он сообщил, что ему из всех его видов больше всего нравится тот, что на коньяке. И мы обсуждали с ним наши кальянные пристрастия. Он сообщил, что здесь, в Египте, в основном используется китайский табак, а он не самого высокого качества. Будто я этого не знаю! Советовал попробовать египетские сорта – «Кхалил Мамун» или «Магди Зидан». К последнему, кстати, именно ты меня и пристрастил в кальянной у Цитадели. Помнишь?
– Помимо разговора о кальяне, о чем еще вы говорили? – пропустив вопрос приятеля мимо ушей, спросил Янг.
– О чем еще? – наморщил лоб Дьюк. – О моем гардеробе, например.
– Подробнее можно?
– Пожалуйста. Он сделал комплимент моей рубашке. Она и в самом деле отменного качества: «Вито Морезе» как-никак. Помнишь, я купил ее в Италии, в том магазинчике рядом с Колизеем за 500 баксов? Я еще пошутил, что в египетской полиции копам, видимо, мало платят, если они носят дешевые рубахи из «сэконд хэнда». Он в ответ сказал, что в его гардеробе есть пара рубах от «Beau France». Эка невидаль, у меня таких рубах не парочка, а несколько штук, о чем я ему и сообщил. Он спросил, есть ли среди них последняя модель – светлая рубашка с голубыми полосами. Еще бы не было: я купил ее два месяца назад в Париже, в фирменном магазине на площади Гамбетта. Он удивился, почему я ее не надел сегодня, дескать, лично он в кальянную приходит неизменно в одежде светлых тонов. Я ответил, что пуговица оторвалась, запасная еще раньше, а пришивать на фирменную рубаху пуговицу с другим логотипом я не приучен. Дескать, будет время – съезжу в фирменный магазин «Beau France» и куплю десяток пуговиц, с запасом.
Сказав это, Дьюк взглянул на Янга и осекся: лицо того не предвещало ему ничего хорошего.
– В чем дело, Саймон?
– Я всегда говорил, что Господь дал тебе силу, но пожалел дать ума, – не сказал, а прошипел Янг. – Дело в том, что именно та самая рубашка с голубыми полосами была надета на тебе в тот день, когда мы убирали охранника. Или я ошибаюсь?
По тому, как вытянулось лицо Дьюка, было понятно без всяких слов, что Янг оказался прав. А он продолжал изничтожать приятеля, вгоняя его во все больший ступор:
– И, судя по всему, пуговицу ты потерял именно в момент ликвидации. Иначе этот коп вряд ли бы о ней вспомнил. О чем вы еще говорили? Или на вопросе о рубашке все завершилось?
– Нет, он дал мне две фотографии и спросил, знаю ли я этих людей.
– Что за люди?
– Да я их никогда в глаза не видел. Какие-то два араба, похожие на бедуинов.
– И ты, конечно же, держал эти фотографии в руках?
– А как иначе я смог бы разглядеть их в здешнем полумраке?
– Поздравляю тебя, Боб, теперь у него есть и твои отпечатки пальцев, – окончательно добил приятеля последним сообщением Янг. – Без сомнения, этот коп настоящий виртуоз, хотя в отличие от тебя и ходит в одежде из «сэконд хэнда».
* * *В тот самый момент, когда Янг пытал своего приятеля вопросами, Хабиб Салам уже успел приехать в полицейское управление и отдал эксперту-криминалисту обе фотографии, которые час назад держал в своих руках Бобби Дьюк. Но заполучить отпечатки пальцев только с этих фото было бы недостаточно. Необходимо было то же самое проделать и в салоне автомобиля «Рено», принадлежавшего погибшему охраннику Исмаилу Фахми.
– Разве тех отпечатков, которые мы сделали в салоне в момент обнаружения трупа тебе недостаточно? – удивился эксперт, услышав просьбу Салама.
– Но вы же работали спустя рукава, правда? Зачем особо стараться, если все указывало на самоубийство?
– А ты предполагаешь, что было нечто другое?
– Да, почти все собранные мною улики говорят об убийстве. Но чтобы поставить последнюю точку, нужны результаты вашей новой экспертизы. Поскольку среди тех отпечатков, что вы мне передали, вряд ли обнаружатся те, которые меня интересуют. Преступник если и оставил следы, то только в одном месте – на правой боковой спинке сиденья. А там, как я понял, вы не работали.
– Почему именно на боковой спинке?
