Дональд Гамильтон - Интриганы

Я почувствовал легкое прикосновение к голове и понял, что меня целуют.

— Дорогой, я не хотела заставлять тебя ждать, — извинилась Марта.

— Ты отстала только на одну чашку кофе, — я встал и придвинул ей стол.

Сегодня на ней был простой желтовато-коричневый брючный костюм с короткими рукавами. Марта сняла парик, и ветер перебирал ее короткие каштановые волосы. Опустившись на стул, она улыбнулась мне и выглядела при этом такой юной и по-детски невинной, что мне стало тепло. Она была слишком хороша, чтобы быть настоящей. Это была уверенная улыбка Маты Хари, а не застенчивое, неуверенное выражение, подходящее относительно неопытной девушке, которая обнаружила себя в постели с человеком, который ей не особенно нравился, и она не очень понимает, как это все же случилось.

— С возвращением, мисс Борден, — сказал я, присаживаясь напротив.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, тут была роскошная блондинистая самозванка... — Марта быстро рассмеялась:

— А, эта бродяга! Я, право, не знаю, что мужчины в ней находят, мистер Хелм. Такая вульгарная особа, вам не кажется?

Она была слишком возбуждена, напряженна и весела, забыв, что Марта Борден по сути своей была мягкое босоногое дитя природы. Вместо этого Марта сейчас старательно придерживалась имиджа неотразимой роковой женщины, которая смогла обвести даже такого опасного типа, как я, вокруг своего загорелого пальчика.

Этой же ночью, в нескольких стах милях восточнее, в Монтгомери, штат Алабама, она угостила меня своей версией соблазна при помощи прозрачной черной ночной рубашки. Это неплохо, но я видел и лучшее исполнение.

На следующие сутки мы прибыли в Раболо Айленд далеко за полночь и слишком усталые, чтобы играть в фальшивые любовные игры. Утром мы отправились к Хэнку Присту.

Глава 21

Мы спустили лодку на воду в маленьком морском клубе рядом с колоритным и бесформенным старым домом на берегу. Аппарель для спуска лодки была покрыта самым скользким ковром из зеленых водорослей, какой я когда-либо видел. Погода была ясная и безветренная. Морской клуб находился на широком водном пространстве, собственно говоря, это была часть фарватера, проходящего вдоль восточного побережья штата Флорида, но казалось, что водные протоки простираются почти в каждом направлении. На западе через промежуток между островом Робало и следующим к северу островом можно было видеть океан — или, если быть точным, Мексиканский залив. Повторяю, я достаточно далекий от моря человек, чтобы любое озеро, другого берега которого я не вижу, казалось мне океаном.

Мощный двигатель завелся с пол-оборота. Я оставил его прогреваться на холостом ходу и отогнал машину и прицеп обратно на стоянку. Вернувшись пешком на пристань, я увидел, что Марта сняла брючный костюм и облекла свое тело в нескромное бикини с белыми и голубыми полосками. Она прогрессирует, подумал я кисло. Сначала она соблазнила меня полностью одетой, потом перешла к полупрозрачной ночной сорочке, а от нее — к паре крохотных кусочков полосатой материи. Полная нагота была совсем рядом. Я прямо не мог дождаться.

— Каким путем пойдем? — спросил я. — Ты сказала, что его загородный дом на воде, не так ли?

— Да, конечно. Он остался сзади, вниз по фарватеру в миле или двух. Помнишь, я показывала тебе проход, когда мы проезжали мимо вчера вечером. — Она поколебалась. — Но, может быть, будет не так заметно, если мы обойдем вокруг острова и подплывем с другой стороны. И потом, еще довольно рано. Дядя Хэнк, возможно, еще не проснулся. Если мы немного подождем, то он, может быть, будет делать что-нибудь на лодке внизу у причала; он проводит так большую часть времени, когда не занимается политикой.

— Дядя Хэнк, — задумчиво повторил я. — Ты не говорила мне, что он твой дядя.

— Он и не дядя. И тетя Франсис мне тоже не тетя. Я просто называю их так. Они папочкины старые друзья, и мы часто у них бывали, особенно после того, как умерла мама.

— На рыбалке. Ты говорила.

— Да, дядя Хэнк установил на лодке специальный радиотелефон, чтобы папа мог поддерживать связь со своим офисом даже на воде.

Я никогда не думал о Маке как о спортсмене и даже как о человеке, у которого есть друзья вне службы. Я обнаружил, что испытываю странное чувство ревности. Приводила в замешательство мысль, что властный седой человек, чьи приказы я выполнял большую часть своей взрослой жизни, имел привычку потихоньку сматываться из Вашингтона половить рыбу со старым другом. Если уж на то пошло, я тоже никогда не думал о Маке как о родителе, хотя и знал, что он участвовал в производстве ребенка женского пола. Для меня он всегда был голосом в телефоне либо лицом на фоне яркого окна. Я не был уверен, что я бы не предпочел, чтобы он таким и оставался.

— Будь моим гидом в туре вокруг острова, — я взялся за штурвал. — Робало. Что это за название?

— Это означает “длинный нос” — вид рыбы, которую здесь ловят. Ее здесь очень много, но папа предпочитает тарпона, потому что он крупнее.

— Что ж, заодно можно убедиться, что эта малышка будет нормально бежать после того, как мы изрядно растрясли ее по дороге...

Это была очень приятная прогулка, но было чертовски мелко. Преодолевая сильное приливное течение, мы прошли промежуток между островами (Марта назвала его проход. Видимо, это было местное название пролива) и направились прямо в открытое море. После Калифорнийского залива, где на расстоянии плевка от берега под вами сотни футов воды, казалось неестественным, что земля была в паре миль за кормой и только в шести или восьми футах под днищем, хорошо видимая сквозь чистую голубовато-зеленую воду. Группа игривых дельфинов сопровождала нас.

Повернув на юг у буя, на который указала Марта, я вел лодку на умеренной скорости; рекламировать ее скрытые достоинства не было нужды. Проход, из которого мы вышли, вскоре превратился в зеленую, невыразительную береговую линию, и мне пришло в голову, что найти дорогу в этих водах, особенно ночью, может стать проблемой. Я не лучший в мире пилот и штурман, а здесь не было заметных утесов и возвышенностей, как в Мексике, по которым можно было бы ориентироваться. Впрочем, Марта сказала, что у меня будет гид. Надеюсь, он знает свое дело.

— Как ты думаешь, где скрывается твой папаша? — спросил я девушку некоторое время спустя, перекрывая гул мотора.

Она указала прямо по курсу.

— Дальше на юг. Отсюда это смотрится как сплошная береговая линия, но на самом деле она вся распадается на мангровые острова, болота и протоки, расходящиеся по всем направлениям. Здесь можно спрятать боевой корабль, если у тебя есть такой с осадкой в пару футов... Можешь сейчас повернуть к берегу. Подходи поближе, здесь глубоко даже рядом с берегом.

Приливное течение подхватило нас и стремительно понесло внутрь, когда мы приблизились ко входу. Мы пересекли широкое устье и направились в извилистый проток, который был отмечен длинными стойками с маленькими деревянными стрелками красного или зеленого цвета, указывающими места безопасного прохода.

Спутанные растения росли, спускаясь прямо в воду, которая здесь выглядела как крепкий темный чай. Марта заметила, что такое сравнение вполне правомерно: окраска в большей степени была следствием дубильной кислоты от корней мангрового дерева. Она сказала, что мертвая рыба, плавающая в протоке, — результат нашествия смертоносных организмов, известных как Красный Поток, в последнее время заполнивших эту часть побережья.

— Конечно, многие из местных не очень-то верят в это. Они считают, что это вина правительства, несколько лет назад сбросившего в залив большое количество ядовитых веществ, — добавила она. — Нет, лучше правь на этот маленький остров прямо по курсу. С этой стороны есть хороший проток. Сейчас ты увидишь вешки. А что, эта посудина не может плыть побыстрее?

— Вообще-то может, но я не могу побыстрее на таком мелководье. Где-то на борту есть запасной винт, но мне сегодня что-то не очень хочется заниматься ремонтом.

— Я не заведу на мель, — голос Марты звучал уверенно.

Я пожал плечами и повысил обороты, пока морской спидометр не показал тридцать миль в час, — хотя, надо сказать, для меня все еще остается загадкой, почему спидометр лодки должен показывать скорость в милях в час, а не в узлах. Наше суденышко далеко не исчерпало своих возможностей, но увеличение скорости, кажется, вполне удовлетворило девушку на носу. Я бросал лодку из стороны в сторону, обходя вешки, как завзятый слаломист, время от времени бросая взгляд назад и замечая, как большая белая волна лодки разбивается о невидимые мели, мимо которых мы проскакивали на расстоянии всего нескольких ярдов.

Мы несколько раз снижали скорость, чтобы пропустить другие лодки, а также когда проплывали мимо маленькой деревни. В конце концов, полностью обойдя вокруг острова, мы прошли под высоким новым мостом. Я узнал этот мост — по нему мы проезжали прошлой ночью, когда покидали материк. Мы вновь вернулись к цивилизации. Это можно было заметить по частым причалам, аккуратным дамбам, защищающим симпатичные домики на подстриженных лужайках, и по механизмам, вырубающим мангровые деревья, чтобы подготовить место для новых симпатичных домиков и лужаек. За этими неоконченными новыми строениями были расположены более старые и крупные прибрежные сооружения.