Дональд Гамильтон - Разрушители
Удостоверившись, что я полностью разделяю ее неприятие Америки, Дороти спросила:
- Неужто ты и в самом деле гордишься славной победой "нашей" страны в заливе? Гордишься истреблением четверти миллиона арабов ценой жизни нескольких дюжин американских солдат? Можно ли хвалиться такой победой?
Мне показалось, что она несколько не в ладах со статистикой, однако поправлять ее я не стал.
- Пожалуй, это и правда походило на Майка Тайсона, вышибающего на ринге дух из университетского средневеса. Нет, не стану утверждать, что испытываю особую гордость.
- Потому что ты не такой как они, не такой, как миллионы мягкотелых глупцов, нацепивших на двери эти дурацкие желтые полосы и нетерпеливо облизывающих губы в своих уютных и безопасных гостиных, наблюдая, как на экране телевизора взрываются бомбы и ракеты и возбужденно вздрагивая при виде изувеченных тел - принадлежащих, разумеется, не человеческим существам, а всего лишь своре мусульманских собак, которые поступили с Кувейтом точно так же, как Америка обошлась с Гренадой и Панамой. Однако низшим расам не дозволено вести себя подобным образом!
- Знаешь, я не слишком разбираюсь в этих вещах, но по-моему старина Саддам тоже не подарок.
- Его ввели в заблуждение, заставили поверить, что Америка не станет вмешиваться, если он исправит несправедливые границы, навязанные его стране... Пусть Америка не пожелала отдавать Саддаму Хуссейну кувейтскую нефть, пусть она отважилась отобрать ее у него и оставить себе, - что ж, побеждает сильнейший, на этом строится вся международная политика. Так было всегда. Однако вместо того, чтобы открыто заявить о своих целях - поведение по меньшей мере достойное уважения - Америка предпочла воспользоваться предлогом защиты демократии в Кувейте... Подумать только, демократия в Кувейте! В этой реакционной монархической стране! Можно ли мириться с подобным двуличием? Мы не в состоянии открыто победить эту великую страну ничтожеств, но это не означает, что мы откажемся от борьбы. Мы насолим ей так, что американцы не раз еще вспомнят разрушенные здания и обгоревшие тела, которыми они с таким наслаждением любовались на своих экранах. Посмотрим, насколько им понравится испытать то же самое на собственной шкуре!..
После того, как я закончил пересказывать наш разговор, Мак какое-то время молчал. Я разглядывал еще один сухогруз, проплывающий вдали и пришвартованные к причалу суда, необычайно маленькие по сравнению с ним.
Наконец Мак задумчиво произнес:
- Похоже, миссис Белл и теперь, по истечении нескольких месяцев, не известна намеченная ими дата выхода на цель. Есть какие-либо указания на местоположение цели?
- Как вы помните, яхта села на мель в Норт Ривер, неподалеку от Коинджока в Северной Каролине. Именно там Дороти подала "SOS" и одела на себя скорбную маску вдовы. Оттуда всего два дня пути до Норфолка в Вирджинии, северного конца Межберегового канала. Однако, знание того, где именно окончательно сдало сердце Фанчера, нам ничем не поможет. Дороти упорно избегала упоминать, сколько дней они добирались гуда с юга, где она впервые помогла уложить муженька на койку, с которой он уже не поднялся.
- Если не ошибаюсь, протяженность Межберегового канала составляет более тысячи миль, хотя крайняя южная часть проходит вдоль побережья Флориды и скорее всего не представляет для нас интереса.
- В самую точку. А Коинджок находится в Северной Каролине, что позволяет нам забыть о Вирджинии. Таким образом, мы исключаем три штата, по территории которых проходит канал. И остается всего три штата, а в них от шести до семи сотен миль каналов и рек. Дороти, похоже, рассчитывает, что мы, по крайней мере, начнем повторение маршрута, тогда как она будет выводить меня на Казелиуса. Или наоборот. Полагаю, направление на юг она выбрала потому, что там мы будем постоянно находиться неподалеку от суши, а стало быть, задача по устранению с борта яхты нежелательного пассажира облегчается. Видимо, ребята устали от морских сражений. Последний раз они оказались не на высоте.
- Вопрос в том, каким образом ты сможешь узнать место, где с Трумэном Фанчером случился сердечный приступ.
- Оставляя в стороне все прочие возможные сложности, я могу лишь надеяться, что Дороти в очередной раз выдаст себя.
- Она знает, что ты мне звонишь?
- Разумеется, она сидит в двадцати ярдах отсюда и наблюдает за мной. Я сказал, что свяжусь со своим начальством и получу согласие на наш договор. - Я немного помолчал. - Женщина она весьма самоуверенная и не сомневается, что в состоянии меня провести. Но и я не менее самоуверен и точно так же не сомневаюсь в обратном. Посмотрим, кто окажется на высоте.
- Удачи, - сказал Мак. - Я расскажу о случившемся миссис Белл.
- Скажите, что мне наконец удалось заполучить живой экземпляр, однако доставлять миссис Фанчер на допрос я не спешу, поскольку опасаюсь, что она задавит нас своими адвокатами. Тем более, что с доказательствами у нас не густо. Надеюсь, что удастся добиться большего, водя ее за нос, в то время как она пытается водить за нос меня. К тому же дама она весьма упрямая, так что разговорить ее на допросе было бы очень и очень непросто.
- Я передам. Будь осторожен, Эрик.
- Разве я бываю неосторожен?
Мак невозмутимо хмыкнул и повесил трубку. Какое-то время я стоял в темноте, пытаясь разглядеть время на хитроумных электронных часах, которые в отличие от старых хронометров не светились в темноте, превращая меня в легкую мишень. Требовалось только запомнить, какую из кнопок нажимать, чтобы осветить циферблат. Итак, время: двадцать два часа четырнадцать минут и пятьдесят семь секунд или проще говоря десять часов четырнадцать минуть вечера.
Что-то было не так.
В окрестностях царила почти полная тишина. От двери ресторана отъехала машина с засидевшимися клиентами. Я ощутил покалывание в затылке. И внезапно понял, что ошибся в оценке ситуации, теша себя надеждой, что противница откладывает решительные действия на потом.
Как бы не так. Несмотря на рану, она настояла на походе в ресторан. А потом кормила меня своими откровениями до тех пор, пока ресторан не закрылся, и стоянка не опустела...
Что-то должно было произойти прямо сейчас.
Глава 17
Я занимаюсь своим ремеслом слишком давно, чтобы не обращать внимания на это весьма характерное ощущение. Ощущение, взывающее: "Оглянись, парень, они у тебя за спиной!" Возясь с часами, я пытался выиграть время, оставаясь более или менее под защитой островка телефонов посредине стоянки.
Вопрос: Так что же здесь не стыкуется?
Ответ: Дороти.
Она по-прежнему восседала на свае, явно поглощенная изучением своих ногтей, упрямо не желала замечать, что я повесил трубку. Почему? Особым терпением она не отличалась, а стало быть, завидев, что я закончил говорить, должна была немедленно вскочить на ноги, готовая идти.
Все замерло на просторной, залитой светом, пустой стоянке, рассчитанной на более людный сезон, равно как и в окрестностях ресторана у меня за спиной и в зарослях деревьев со столами для пикника впереди, на берегу канала. Я напомнил себе: то, что противник до сих пор не воспользовался услугами снайпера, еще не означает окончательного отказа от данного способа решения проблемы. Конечно, не исключено, что у меня просто обострилась полуночная паранойя секретного агента. В темноте нам всегда видятся снайперы. Беда в том, что зачастую они и правда там скрываются.
- Дороти, пойдем. Возвращаемся на яхту, - окликнул я.
- Самое время! - громко откликнулась она.
После чего встала, аккуратно отряхнула брюки, поправила шелковую блузку, повернулась и бросилась в канал. Произошло это достаточно неожиданно. Скажи те на милость, кому придет в голову ожидать, что красивая, с иголочки одетая дама, которую вы только что сводили в дорогой ресторан, накормили великолепным обедом, сопровождаемым коктейлем, вином и неторопливой беседой, закончит вечер тем, что вдруг возьмет и прямо в одежде прыгнет в воду?
Правда, с другой стороны, поведение ее представлялось вполне объяснимым: если намечалась стрельба, не грех поскорее убраться с линии огня, кто бы ни стрелял. Она явно взвесила все за и против и пришла к выводу, что в воде все-таки будет побезопаснее, даже если придется пожертвовать прической и одеждой.
Я припустил вслед за ней. Потому как принять подобную купель мою изысканную спутницу могло заставить только нечто чрезвычайно опасное. И это нечто должно было произойти здесь и сейчас. Подготовка и инстинкт требовали немедленно броситься на землю, пока предназначенная мне пуля еще не вылетела из окружающей темноты. В данном случае падение - классическая реакция, однако в действительности растянувшись на залитой светом пустой стоянке я представлял бы собой не худшую мишень, чем оставшись стоять. Поэтому я побежал, чтобы хоть как-то затруднить стреляющему его задачу.
