Чингиз Абдуллаев - День гнева
Коклюшный сгреб деньги Лунатика, пнул его, вытащил те, что остались в кармане, и аккуратно спрятал в собственный карман.
— Не надо, — жалобно простонал наркоман, — оставь хоть полсотни баксов. Деньги-то не мои.
— Поехали, — повторил Коклюшный, — не найдем там твоих мертвяков, я тебя там вместо них оставлю. И не в гараже, а прямо на улице. А найдем, получишь назад свои деньги. И никто ничего не узнает.
— Я не могу, — поморщился Лунатик, — сам поезжай.
— Поехали, говорю, — он снова дал оплеуху Лунатику, не сильно, больше для виду, — будешь дергаться, насильно повезу. Наручниками к машине пристегну и повезу. Такой вариант тебя устраивает?
— Ладно, — обреченно произнес Лунатик, — только я из машины не выйду.
— Черт с тобой, — бросил Коклюшный, — поехали посмотрим, что за байку ты сочинил в очередной раз.
День второй. Лондон.
12 часов 40 минут
В «Дорчестере» все было респектабельно, как всегда. Елена подошла к портье, назвала свою фамилию, предъявила карточку. Будто из-под земли вырос начальник службы безопасности отеля, кивнул ей, крепко пожал руку и повел ее и Дронго к банкетному залу, где должна была состояться встреча Полетаева с зарубежными банкирами.
— Извините, — обратился начальник службы к Дронго, — ваше лицо мне знакомо.
— Да, — ответил тот, — я остановился в вашем отеле.
— В четыреста пятнадцатом номере, — уточнил начальник. Ему было под пятьдесят. Видимо, он раньше служил в полиции, выправка и манера поведения сразу обращали на себя внимание. — Это вы час назад спасли графиню Вальдарно?
— Не знал, что она графиня, — смутился Дронго, — впрочем, какое это имеет значение?
— Ты уже успел отличиться, — пошутила Елена.
— Нет. Девушка задумалась и едва не попала под машину. Я только предупредил ее об опасности. Вот и все.
— Надеюсь, она думала о чем-то приятном?
— В том-то и дело, что нет. Заболела неизлечимой болезнью ее подруга. На людей молодых, у которых вся жизнь впереди, подобные новости действуют удручающе. Бедняжка так расстроилась, что не заметила, как очутилась на проезжей части. Остановить ее было моим долгом.
— Зачем скромничать, сэр, — сказал начальник службы безопасности, — вы вытащили ее из-под колес машины. Она сама рассказала.
— Не удержалась, — заметил с неодобрением Дронго, — впрочем, неудивительно. Мой поступок, видимо, поразил ее не меньше той страшной новости.
— Мы пришли, господа, — начальник жестом показал на стоявшего у дверей охранника.
— Вы выставили охрану заранее? — спросила Суслова.
— Разумеется. Нас предупредили, что возможны любые эксцессы. Мы дорожим нашими клиентами и всячески стараемся поддержать репутацию отеля.
«Они достаточно быстро вычислили, кто именно помог их знатной клиентке. И тут нечему удивляться, — размышлял Дронго. — Если она действительно графиня, то не исключено появление в отеле всякого рода мошенников, которые попытаются любым способом втереться в доверие к богатой девушке. Отлично работают ребята». Впрочем, для западных отелей такого класса это вполне нормально. На фестивале в Каннах даже журналистам не дают информацию о постояльцах высококлассных отелей. Дронго вспомнил, как в «Нога Хилтоне», где он однажды останавливался, на все звонки его друзей портье упрямо отвечал, что не имеет права предоставлять информацию кому бы то ни было.
К ним уже спешил какой-то мужчина с импозантной внешностью, густыми, красиво уложенными волосами, в безукоризненно сидевшем костюме и накрахмаленной белоснежной манишке. Сразу было видно, что он себя чувствует здесь как хозяин.
— Давид Уилкинсон, — представился подошедший, — генеральный менеджер отеля. Добрый день, господа.
— Добрый день, — протянул ему руку Дронго.
— Позвольте поблагодарить вас за ваш мужественный поступок, — с чувством сказал Уилкинсон, — мы всегда стараемся соответствовать запросам наших гостей, и нам тем более приятно, когда среди них находятся такие джентльмены, как вы.
— Не нужно об этом, — вежливо попросил Дронго.
— Конечно, сэр. Добрый день, мисс Суслова, нас предупредили о вашем визите, — он протянул руку. Согласно традиционному американо-европейскому этикету считалось, что одинаковое отношение к мужчине и женщине есть подлинное и безусловное равноправие. Феминистки торжествовали, и их принципы постепенно становились определяющими в отношениях полов. Даже в таком отеле, как «Дорчестер», свято хранившем английские традиции, генеральный менеджер уже не осмелился бы поцеловать женщине руку, предпочитая пожать ее, словно мужчине.
— Можете посмотреть зал, где состоится обед, мы уже выставили охрану, и вам нечего беспокоиться за безопасность ваших людей. — Он открыл дверь в просторный, обитый красным шелком зал. — Здесь могут свободно разместиться человек двадцать пять. А стол заказан на пятнадцать персон. Все правильно?
— Да, — ответила Суслова, — где будет охрана?
— Ваши люди до конца приема могут находиться в коридоре или здесь. — Уилкинсон ввел их в небольшую комнату, примыкающую к залу. — Через эту комнату проходят официанты, когда несут в зал блюда. Меню мы уже уточнили, если хотите внести изменения…
— Нет, нет, — улыбнулась Суслова, двигаясь дальше, — а это куда вход? — Она указала на еще одну дверь.
— В туалеты. Мужской, женский, — невозмутимо ответил Уилкинсон, открывая дверь, за которой были еще две двери. — Это для гостей, — пояснил он. — Но в любом случае в банкетный зал можно пройти либо отсюда, либо из коридора. Ваши люди могут перекрыть оба входа, а мы постараемся не впускать в отель нежелательных для вас людей.
— Что находится внизу под нами? — спросил Дронго.
— Прачечная. Там будут дежурить наши сотрудники. На всякий случай мы ее пока закроем. Внизу установлены камеры, выведенные на пульт в службу безопасности. Вы можете ни о чем не беспокоиться.
— А над нами что?
— Тоже банкетный зал. Очень небольшой. Он зарезервирован для графини Вальдарно. Она обычно там обедает. Кроме нее, никто туда не входит.
— Разве она здесь одна? — спросил Дронго. — Без мужа?
— Что вы! — удивился Уилкинсон. — Графиня так молода. Она еще не замужем. Иногда здесь бывает его высочество граф Вальдарно, ее отец. Они наши постоянные клиенты, и мы можем поручиться за их абсолютную благонадежность.
— Благодарю вас, мистер Уилкинсон, — кивнула Суслова, — вы все сделали безупречно. Ваш отель действительно один из лучших в Лондоне.
— В мире, мисс Суслова, я полагаю, что в мире, — не задумываясь, сказал генеральный менеджер.
— Не возражаю, — засмеялась она, — пусть будет в мире.
— Мы рады видеть наших гостей в отеле, — кивнул Уилкинсон, польщенный похвалой в адрес отеля.
— С вашего разрешения, мы осмотрим прачечную и верхний этаж, — сказала Суслова.
— Разумеется, — с готовностью ответил Уилкинсон, — а потом можете отдохнуть в нашем баре. Мы рады оказать гостеприимство нашим постояльцам, тем более джентльмену, который помог графине Вальдарно.
— Придется согласиться, — по-русски сказал Дронго, — а то еще обидится.
— Хорошо, что ты спас графиню. Но если так и дальше пойдет, в следующий раз это будет английская королева, — пошутила Елена.
— Не думаю. Вряд ли королева выйдет одна на дорогу и так задумается, что едва не угодит под колеса. К счастью для англичан, у них весьма прагматичная королева, — в свою очередь пошутил Дронго. — Сейчас для меня важнее, чтобы Полетаев дожил до пятницы, тогда станет ясно, чего мы по-настоящему стоим. Одно дело вытащить из-под колес автомобиля зазевавшуюся девочку и совсем другое — спасти от террористов Артема Полетаева. Честно говоря, такая задача стоит передо мной впервые. И главная ее трудность в том, что его не спрячешь, что он постоянно на публике и его расписание известно по меньшей мере нескольким сотням людей, — тихо ответил Дронго.
Вместе с начальником службы безопасности они спустились в прачечную. Там действительно работали камеры и дежурили два сотрудника службы безопасности. На верхнем этаже находился банкетный зал, рассчитанный на десять персон. Туалеты здесь оказались гораздо просторнее и предназначались для посетителей большого банкетного зала в правом крыле здания. В дневное время, как заверил их начальник службы безопасности, приемов здесь не бывало. Вообще ленч продолжался с двенадцати до часу. А обедали в Европе после шести вечера. В Англии даже чуть позже, поскольку в пять принято было пить чай — ритуал, который англичане свято хранили.
Дронго с Еленой прошли в холл, где уже подавали ленч. В баре сидело несколько человек. Уилкинсон одним движением брови подозвал метрдотеля, и тот проводил гостей к столику в глубине зала, где можно было расслабиться и послушать музыку Брамса, которую виртуозно исполнял на рояле пианист. Официант принял заказ и мгновенно исчез.
