Семен Цвигун - В схватках с врагом
— Слышала. Говорят, она побежала за ним, хотела его поймать, но не смогла догнать. Он убежал, уронив фуражку.
— Мне рассказывали, что она все-таки догнала его, но он на остановке выпрыгнул из вагона и потянул ее за собой.
В разговор вмешалась пассажирка, сидевшая рядом со следователем:
— Женщины, кто вам все это наговорил? Все было не так, как вы рассказываете!
— А вы откуда знаете?
— А я тогда ехала в этом же вагоне.
Бушуев слушал.
— Мы сидели с ней в одном отделении. Она ни с кем не разговаривала, все смотрела в окно. Потом женщина, сидевшая против меня, о чем-то с ней заговорила. Через вагон проходил какой-то мужчина. В тот момент эта женщина крикнула: «Держите его! Он убил моих детей!» Все обратили внимание на женщину, а она потеряла сознание, побледнела. Началась суматоха, кто чем мог стали оказывать ей помощь. Я вышла из отделения. Посмотрела в окно. Поезд уже тронулся. Мне показалось, что тот мужчина пошел от станции в направлении к селу. Вот как было в действительности.
— Простите, — обратился Бушуев к рассказчице, — скажите, как вас зовут?
— Для чего это вам?
— Я следователь. Занимаюсь расследованием этого дела.
Немного подумав, женщина ответила:
— Меня зовут Галина Степановна Стельмащук.
— Галина Степановна, — спросил Бушуев, — не могли бы вы описать внешность мужчины, проходившего мимо? Что вам запомнилось?
— Выше среднего роста, волосы черные, нос длинный, с горбинкой, нижняя губа немного отвисает. Лет ему больше сорока.
— А где он вышел из вагона?
— Мне показалось, что он сошел на предпоследней остановке. Вот мы сейчас к ней и подъезжаем.
Через минуту автобус остановился недалеко от железнодорожной станции. Бушуев поблагодарил Галину Степановну и вышел.
*— Здравствуйте, товарищ капитан! Вы меня, может быть, и не помните, а я вас знаю.
— Откуда вы меня знаете?
— Я участковый милиционер Кочубеев. Вы читали нам, участковым уполномоченным, лекцию о социалистической законности. Помните?
— Помню.
— Вы слышали о происшествии в поезде?
— Слышал только одни разговоры и то в разных вариантах. Стараюсь выяснить обстоятельства этого происшествия.
— Вам, товарищ капитан, будет нужна моя помощь?
— Думаю, что да, товарищ Кочубеев. Вы ведь хорошо знаете людей на своем участке.
— Товарищ капитан, зовите меня Грицем, меня все в районе так зовут, и я к этому привык.
Бушуев и Гриц Кочубеев выучили описанный портрет разыскиваемого и стали присматриваться к людям.
Обратили внимание на железнодорожника Свинарчука. Он жил на той станции, где вышел разыскиваемый.
Участковый пригласил Свинарчука к себе. Бушуев решил присутствовать при их беседе.
— Разрешите задать вам вопрос: где вы были в воскресенье? — обратился к железнодорожнику Гриц.
— В воскресенье? Был в рейсе, возвратился домой с пригородным поездом.
— А можете вы сказать, в каком вагоне вы ехали?
— Во втором, а перед выходом прошел и через другие.
— Вы давно работаете на транспорте? — спросил следователь.
— С 1948 года. Сразу после демобилизации. Вот мой военный билет.
Бушуев перелистал военный билет. Свинарчук имел ранения и был награжден.
— Извините за беспокойство, — возвращая билет, произнес следователь.
Свинарчук ушел.
В райвоенкомате подтвердили данные о службе Свинарчука в Советской Армии.
*— Вспомнил, товарищ капитан. На моем участке живет бывший оуновец Поберейко, работает в депо. Довольно похож на описанный портрет.
— Когда он был в банде?
— В оккупацию он был полицейским, а затем подался в банду. Когда и при каких обстоятельствах из нее вышел, не знаю. Он сходит с поезда на той же станции, а живет в соседнем селе.
— Что же, пойдемте в село.
…Не доходя до сельсовета, они встретились с Поберейко.
Начали разговор издалека, при разговоре затронули самые разнообразные темы и постепенно подошли к главному.
— Жизнь моя сначала сложилась неудачно, — начал Поберейко. — В детстве мечтал быть моряком, а попал в полицаи. Потом я все понял: честные люди ведут борьбу с фашистами, а я против своего народа… Понял и ушел из полиции.
Сижу дома. Приходят неизвестные и предлагают вступить в партизаны. Говорят, что для борьбы с немцами. Обрадовался, что доверяют. Пошел с ними в лес.
— В каких же местах вели борьбу с немцами? — спросил участковый.
— Сначала нам сказали, что нужно пройти военную подготовку. Прошли. Ждем. Фронт все ближе и ближе… Ждем… Красная Армия изгнала немцев, а мы все сидим, выжидаем. Так ни разу и не пришлось вступить в бой с немцами. Зато дрались против своих, советских партизан…
— Где?
— Да в этом районе, под Белой Балкой. Нам тогда досталось… Потом снова лес, позор… Летом сорок шестого я прочитал обращение ко всем участникам банды. Собрал всех своих, зачитал им это обращение, посоветовались и решили явиться с повинной. Откровенно говоря, шли и побаивались.
— Как вы себя сейчас чувствуете?
— Нас всех сразу же устроили на работу.
Я попал на железнодорожный транспорт. Окончил курсы. Работаю. Портрет мой висит на доске Почета.
Мне часто бывает стыдно за свое прошлое, поэтому в село хожу редко.
Вот несколько дней назад ехал домой. Вышел из вагона, остановился закурить и слышу разговор пассажиров. Один другому рассказывает, как какая-то женщина узнала в лицо бандеровца, убившего ее детей. Я остолбенел. Неужели, думаю, это меня кто-то узнал?! Потом успокоился — ведь детей я не убивал!
— Известно ли вам об убийстве в селе Луковцы трех детей Процкив? — спросил следователь.
— Нет, я об этом ничего не знаю. Если это и было, то, видимо, после моей явки с повинной.
Бушуев задал Поберейко еще несколько вопросов, уточнил некоторые интересующие его данные и на этом закончил беседу.
*Бушуев не успел сесть за свой рабочий стол, как раздался телефонный звонок.
— Здравствуйте, товарищ капитан! Говорит председатель сельсовета Ивасюк.
— Здравствуйте, товарищ Ивасюк.
— Участковый Гриц уехал по служебным делам в другое село, а меня просил позвонить вам и передать, чтобы вы приехали к нам.
— Хорошо, товарищ Ивасюк, сегодня же буду. Ждите.
*Следователь рассматривал документ, выданный в Донбассе на имя Маравы Ивана Григорьевича, 1920 года рождения. Его владелец живет и работает на одной из шахт Донбасса.
— Где вы, Гриц, взяли этот документ и чем он вызвал сомнение?
— Идем мы с председателем сельсовета товарищем Ивасюком по селу. Увидели незнакомого. Гражданин назвался Маравою, сказал, что приехал сюда в отпуск к родственникам жены. Извинился, что не поставил в известность сельсовет. Мне показалось, что он немного растерялся. Решили позвонить вам.
— Имеет сходство с описанным портретом?
— Нет, товарищ капитан… Но мне удалось уловить, как у него задрожала правая скула.
— Вы наблюдательный.
Дежурный вошел в кабинет и доложил, что пришла гражданка Марава.
— Пригласите!
Марава вошла в кабинет, поздоровалась и обратилась к участковому милиционеру:
— Муж не смог сегодня прийти, заболел. Вчера выпил лишнее, сами знаете, — в гостях находимся!
— Ничего, садитесь, пожалуйста, — предложил Бушуев. — Он что, крепко выпивает?
— Наоборот, пьет редко и немного, а вчера… Все просят выпей да выпей! Вот он и хватил лишку. Это первый раз!
— Давно вы поженились?
— Он работал вместе со мной на одной шахте. Там и поженились. Муж мой из соседней области. Его родителей, братьев и сестер убили бандеровцы, близких родственников у него нет… Он был вывезен немцами в Германию. Когда война окончилась, решил вернуться домой, но в пути узнал, что вся его семья погибла. Тогда он подался в Донбасс.
— Как отпуск?
— Хорошо. Спасибо. Мужу здесь очень нравится, даже не хочет никуда из села выезжать.
— Что же, отдыхайте!
— Спасибо. До свидания.
Не успела посетительница уйти, как участковый с недоумением спросил Бушуева:
— Зачем вы отдали паспорт? Нужно было бы с самим Маравой побеседовать!
— Так будет для них спокойнее, товарищ Гриц.
— Ясно…
*Бушуев приехал в село Миреньки. Семью Маравы он нашел быстро. Поговорив с членами семьи, узнал, что один из братьев, Иван, 1920 года рождения, действительно был вывезен в Германию. Оттуда он писал письма. В последнем письме, уже после окончания войны, сообщил, что возвращается домой, что по дому очень соскучился, но он так и не возвратился, и никто не знает, где он находится. Отца летом 1948 года убили бандеровцы. Мать, две сестры, Анна и Галина, и брат Василий живут на прежнем месте.
Бушуев интересовался письмами Ивана, но они не сохранились. Осталась только фотокарточка, и то большой давности. Лицо, которое смотрит с этого фото, как будто имеет сходство с Иваном Маравой, который приехал в отпуск.
