Жерар Вилье - Болгарский след
Он продолжал петлять по городу, как заяц. Его мозг кипел. Время от времени он стучал кулаком по рулю.
Эта толстая свинья из австрийского бюро туризма продала его! Только он знал, что Эмиль будет на улице Бачо Кирова! Надо отомстить. Осмотревшись, он обнаружил, что оказался на площади Девятого сентября. Он остановил машину, запер ее и пошел пешком на улицу Стамбулийского. Австриец не мог один предать его. Это сделал Клаус. Нужно узнать, где он сейчас.
Это — последний шанс.
Эмиль Боровой ворвался в австрийское агентство по туризму в тот момент, когда Алоис Картнер собирался пойти на обед. Болгарин оттолкнул толстого австрийца и закрыл за собой дверь. Он сразу же отметил, что в бюро не осталось служащих. Алоис попытался выскользнуть, но тут же получил удар в солнечное сплетение. Воспользовавшись тем, что несчастный согнулся пополам и остался без сил, Эмиль Боровой затолкал его в кабинет, окна которого были прикрыты с улицы. Бросив его в кресло и угрожая пистолетом, он зарычал:
— Кто-то выдал меня. Только ты мог это сделать.
— А я и не знал, что вы...
Австриец машинально схватил бутылку, чтобы плеснуть обычную порцию виски. Резким ударом болгарин смел со стола бутылку, которая тут же разбилась. В помещении запахло спиртом. Алоис побелел. Он положил руку на телефон.
Ударом ноги Боровой отправил его на пол. Толстяк попытался встать. Но тут же получил удар кулаком в нос. Обильно потекла кровь. Сочтя, что он достаточно подготовил своего собеседника, Боровой наклонился к нему:
— Требую, чтобы ты сказал мне одну вещь. Только одну. Где Клаус?
Вытирая лицо носовым платком, Алоис Картнер пробормотал:
— Не знаю. Я его не видел.
Эмиль Боровой еще ниже наклонился и помахал автоматическим пистолетом.
— Ты — старый дурак. Но ты не хочешь умирать, отказаться от твоих миленьких проституток.
Напуганный Алоис Картнер молчал. Он и вправду не знает, где находится Малко. Но даже если бы и знал, то вряд ли сказал бы. Кто же теперь мог ему помочь? Надо продержаться до возвращения служащих с обеда. У них есть ключи. Они вызовут милицию. Но в эти предпраздничные дни они могут задержаться с покупками...
— Так что же? — настаивал Боровой.
Как он ненавидит этого толстяка, в чьих руках было его спасение! Алоис Картнер простонал:
— То, что вы делаете, незаконно. Доставьте меня в министерство.
Если бы не душившая его ярость, Эмиль Боровой рассмеялся бы. Он снова ударил Алоиса Картнера — сначала в лицо, потом в живот. Затем стал наносить регулярные удары, как боксер по груше. Австриец начал сползать на пол. Боровой остановился. Эта старая свинья получила по заслугам.
Он осмотрелся. Что бы еще придумать? Идею подсказал запах виски из разбитой бутылки. Он взял полную бутылку в картонной коробке, отвинтил пробку, понюхал.
— А это хорошо пахнет! А?
Подойдя к креслу, он стал поливать из бутылки Алоиса Картнера. Тот принюхивался, ничего не понимая. Когда кончилась одна, болгарин взял вторую. Потом вынул зажигалку.
Наклонившись к Картнеру, он произнес:
— Ты видел горящие шашлыки? Если не скажешь, где Клаус, то я сделаю из тебя шашлык с виски.
Охваченный ужасом, Алоис Картнер закрыл глаза, чтобы не видеть пламени зажигалки, которое трепетало у него перед лицом.
Глава 18
Сидя за пианино, Федор Сторамов играл старинную русскую мелодию. В этот момент вошел Малко в сопровождении Самии. Она несла сумку с принадлежностями для грима. Редкие волосы и толстые щеки придавали генералу вид доброго дедушки. Он перестал играть и посмотрел на Самию.
— Добрый день.
— Добрый день, — ответила Самия. — Я столько изучала ваше лицо, что мне кажется, будто мы с вами давно знакомы.
Она вышла, чтобы помыть руки. Генерал сразу же тревожно спросил:
— Ну как, паспорт у вас?
— У меня. Но по моим следам идет Эмиль.
Глаза генерала тревожно блеснули.
— Это серьезно?
Малко рассказал, что произошло у Алоиса Картнера, а также что он сделал потом.
— Браво! — радостно прокомментировал генерал. — Надо же, эти дураки так и не схватили его! В таком маленьком городе, как София... Будем надеяться, что на этот раз они будут более расторопными. Иначе...
Генерал пожал плечами.
— Ну да ладно! Покажите мне паспорт.
Малко достал паспорт и протянул ему. Сторамов полистал, страница за страницей, посмотрел на свет, похрустел бумагой. Потом поднял голову с удовлетворенным видом.
— Хорошо. Какое мы поставим имя?
— Вы можете выбрать сами.
— А что вы предложите?
— Омар Румели. И ваш год рождения. Место рождения — Анкара.
— Прекрасно.
Из кухни Сильвана крикнула:
— Борщ готов. Кто желает отведать?
— Прекрасно! — ответил генерал.
Сложилась действительно семейная обстановка. Малко казалось, что все это сон. Если бы еще не Эмиль Боровой...
Самия Сидани появилась с тарелкой борща:
— Управлюсь с борщом, и за работу.
Малко посмотрел на часы. Примерно через пять часов они взлетят рейсом на Вену. Если все будет хорошо.
Алоис Картнер приоткрыл глаз и увидел перед лицом пламя зажигалки. Он пытался убедить себя, что Эмиль Боровой блефует. Болгарин был спокоен. Зажигалка все больше и больше разогревала ему пальцы. Насколько можно верить угрозе? В конце концов виски — это не спирт...
— Итак? — повторил Эмиль.
Австриец поднял затуманенный взгляд: пары спирта начали действовать. Он чувствовал себя навеселе. Его большие глаза блеснули гневом.
— Пошел бы ты к чертовой матери! — неожиданно проговорил он.
Одновременно он встал, решив любой ценой выйти на улицу. Теперь он понял, что его мучитель не рискнет применять оружие. Эмиль увидел выросшую перед ним огромную массу. Большой живот стал надвигаться на него. Машинально он нанес удар правой рукой, забыв, что держит в ней зажженную зажигалку. Послышался легкий треск, и Алоис Картнер занялся огнем.
В течение нескольких секунд по его одежде пробегали маленькие огоньки, которые постепенно превратились в пламя. Охваченный огнем австриец испустил дикий крик, стал стучать по одежде, упал на колени, задыхаясь. Вскоре он превратился в костер, Загорелась нейлоновая рубашка. Он открыл рот, пытаясь закричать, но не услышал собственного голоса.
Эмиль Боровой отпрянул и с ужасом наблюдал за происходящим. Он никогда не поверил бы, что виски может так гореть. Толстяк лежал на боку и стонал. Огонь по-прежнему бушевал и мало-помалу перекинулся на занавески. Эмиль Боровой выскочил из агентства. Когда он подбежал к машине, пламя уже виднелось в окна и привлекло внимание проходившего мимо милиционера. Сжав зубы, болгарин газанул и тронулся вслед за проезжающим ЗИМом.
Таким образом, он сжег свою последнюю надежду. Он ехал, машинально обходя машины, и напряженно искал выхода. Объезжая площадь Ленина, он заметил старую церковь. В его памяти сразу же всплыл собор Александра Невского, хранилище икон, художник, которому он передавал послание для Клауса. Он нажал на газ.
Судьба, казалось, снова улыбнулась ему.
В полном молчании Самия Сидани покрывала голову Федора Сторамова специальным клеем, который должен был удерживать парик с черными волосами. Советский генерал, положив «Токарев» на колени, следил за процессом преобразования в зеркале, стоящем на пианино.
Вначале, напуганная огромным «Токаревым», Самия чувствовала себя неуверенно, но постепенно привыкла. Малко, согретый борщом, поглаживал кошку, усевшуюся у него на коленях. Время от времени Сильвана Васлец появлялась, чтобы наблюдать за перевоплощением советского генерала.
Малко уже начал считать минуты. Если повезет, то сегодня вечером он будет ужинать в ресторане «Захэр» в Вене. Александра успеет приехать. Чем скорее он избавится от генерала, тем лучше. Уже наготове стоит самолет военно-воздушных сил, чтобы доставить того сначала во Франкфурт, а оттуда — прямо в Вашингтон, на «ферму» для заслушивания официального отчета. Малко наконец сможет поохотиться.
— Теперь усы, — объявила Самия. — Не шевелитесь. С бесконечным терпением она начала наклеивать генералу усы. Он уже больше походил за светлого жителя Среднего Востока.
— Контактные линзы я поставлю в самом конце, поскольку не знаю, сможете ли вы их выдержать. Во всяком случае, на них будет капля новокаина.
— Я уже носил линзы, — откликнулся генерал.
Самия приступила к лицу. Она смоделировала щеки и расширила нос. Работа шла молча. Уверенные и точные жесты хирурга. Постепенно лицо Федора Сторамова приобретало совершенно другой вид. Наконец Самия разогнулась, измученная, но удовлетворенная.
— Думаю, лучше сделать невозможно.
Малко не верил своим глазам. Перед ним сидел человек средиземноморского типа. Круглое лицо, красивая шелковистая борода, темные глаза, широкий нос, загорелая кожа, черные волосы. Она нанесла краску на руки, чтобы они не отличались по цвету от лица.
