Чингиз Абдуллаев - Окончательный диагноз
Олег молчал.
– Да или нет? Это ведь легко проверить, – напомнил Дронго.
– Два раза, – тихо ответил Олег. – Об этом вам рассказала Нелли?
– Нет. У меня больше нет вопросов.
Дронго вышел из дома. На пороге стоял Числов.
– Собирайте всех, – разрешил Дронго. – Я расскажу, что здесь произошло.
Глава 15
В доме Романовских собралось много народа. Земсков не разрешил пропускать никого из посторонних. Дом был оцеплен его сотрудниками. Генералу не терпелось узнать, что скажет Дронго. Конечно, раскрытие обоих преступлений было для него очень важно. Но еще больше его интересовал сам эксперт. «Кто он? – думал Земсков. – Авантюрист? Гений? Ненормальный? Неужели он сумел за три дня раскрыть убийство Глушкова, а Лопатина – практически за день? Неужели он сумел сделать невозможное?»
Дронго вошел в комнату последним и оглядел присутствующих. Супруги Перельман разместились на диване, причем муж держал жену за руку, очевидно, чтобы хоть как-то успокоить. Рядом на стуле сидела Алина Перельман. В кресло усадили Нелли Лопатину. У нее были опухшие от слез глаза. В соседнем кресле устроилась Вероника Андреевна. Олег и Алла расположились у стола. Отец и сын Романовские устроились рядом на стульях с другой стороны стола. Земсков сел у двери, словно отсекая возможность любому из присутствующих покинуть комнату. Потапов занял стул рядом с ним. Все были готовы выслушать объяснения Дронго.
– Я понимаю, что все сказанное мною может показаться слишком невероятным и невозможным, – начал Дронго. – Но я хотел бы попросить всех вас набраться терпения и выслушать мои объяснения.
Он видел мрачное лицо Сергея Романовского, пережившего в этот день сильное потрясение. Видел напряженное выражение лица его отца. Заметил, как нервничает Алина Перельман. Он начал свой рассказ, стараясь не упустить ни одной подробности.
– Два дня назад, когда ко мне приехал генерал Потапов, я уже знал о смерти Федора Григорьевича Глушкова. О смерти академика и бывшего вице-премьера объявили все телевизионные каналы, правда, не уточняя причину смерти. Было ясно, что смерть наступила внезапно.
Генерал Потапов подтвердил мои подозрения. Федор Григорьевич Глушков был убит – застрелен из достаточно редкого типа оружия – пистолета системы Бернарделли. Пистолет не нашли. Убитого академика обнаружили лежащим рядом с письменным столом. Обратите внимание: он был убит именно в кабинете. Если бы он захотел застрелиться, то зачем подниматься на второй этаж? Кроме того, он не оставил записки. И самое главное – рядом с ним не было пистолета.
– Не забудьте, – напомнил генерал Земсков, – когда убили Михаила Николаевича Лопатина, оружия мы тоже не нашли.
– Нет, я ничего не забыл. Но прошу вас выслушать мой рассказ до конца. Итак, Глушков убит, и оружие исчезло. Когда я сюда приехал, здесь уже не было ни тела убитого, ни явных следов преступления. Следователи ФСБ и прокуратуры успели все осмотреть и сфотографировать. Таким образом, с одной стороны, моя задача была гораздо труднее, чем обычно, так как я не видел тела жертвы и не смог осмотреть место преступления.
Но, с другой стороны, я не был связан никакими догматическими версиями и мог выдвигать самые невероятные предположения. Итак, начнем с убийства Глушкова. Как я уже сказал, он был застрелен из пистолета системы Бернарделли. Модель «П-18 компакт» – это усовершенствованный вариант этого пистолета военного образца с укороченным дулом. Пистолет очень мощный, о чем нам сказал сотрудник ФСБ. Он имеет самовзводный ударно-спусковой механизм. А спусковая скоба с упором для пальцев используется только в том случае, если стреляющий держит пистолет двумя руками. У меня сейчас нет с собой пистолета, но, я думаю, вы поверите мне на слово.
– Что вы хотите сказать? – не понял Всеволод Витальевич Романовский. – При чем тут марка пистолета?
– Это чрезвычайно редкая модель, – пояснил Дронго. – Но теперь пистолет находится у нас, и мы можем делать более конкретные выводы. Убийца подошел к Глушкову почти вплотную и сделал один выстрел. Выстрел пришелся академику в сердце. Один выстрел, после которого Глушков погиб.
Я еще тогда подумал, что это был не обычный грабитель. Он бы не смог так близко подойти к жертве, тем более идти за Глушковым в кабинет. Федор Григорьевич был сильным мужчиной, и убийца побоялся бы к нему приблизиться, если, конечно, он собирался только ограбить академика. И наверняка убийца не стал бы стрелять, опасаясь, что выстрел может услышать охрана. Поверить в грабителя, который поднимается с хозяином дома на второй этаж, чтобы застрелить его там, подойдя почти вплотную, было крайне трудно.
– А если грабитель заставил Федора Григорьевича подняться наверх, угрожая оружием? – снова не выдержал Земсков.
– Возможно, – согласился Дронго, – но зачем грабителю подходить так близко к жертве? Глушков мог выхватить пистолет.
Земсков потупился и промолчал.
– Как видите, ваша версия не выдерживает проверки, – продолжал Дронго. – Но пойдем дальше, опираясь на факты. Итак, нужно было понять, кто и зачем хотел убить Глушкова. И здесь роковую роль сыграло его увлечение нумизматикой…
– Это был грабитель, – сказала Алла, – мы так и думали с самого начала.
– Это не был грабитель, – возразил Дронго. – Дело в том, что я проверил звонки вашего отца в тот роковой день. С работы и с дачи. Он говорил несколько раз с Олегом, вашим братом, дважды беседовал с Михаилом Николаевичем Лопатиным. Один раз позвонил академику Алексееву, известному юристу, по учебникам которого я тоже учился. Дело в том, что я лично знаю Алексеева. И я не постеснялся ему позвонить, чтобы узнать, о чем они говорили с академиком Глушковым в четверг. Так вот, вашего отца, Алла, очень интересовала одна специфическая статья, а именно двести первая статья нового Уголовного кодекса. Статья о злоупотреблениях служебным положением. Почему-то именно в этот день он звонил Алексееву по поводу этой статьи.
У нас было несколько версий. С одной стороны, Глушков был импозантным, красивым мужчиной, который мог нравиться женщинам. В соседних дачах жили две молодые и достаточно привлекательные женщины – Нелли Лопатина и Алина Перельман. Вполне могло быть, что Глушков был убит на почве ревности. Ведь Лопатин рассказал нам, что гулял вокруг дома со своей супругой. Я предположил, что он увел свою супругу из дома Глушкова и застрелил академика перед тем, как покинуть его дачу.
– Что вы говорите? – простонала Нелли Лопатина. – Вам мало того, что его убили?
– Прошу прощения. Это всего лишь одна из версий. Другая версия также имела право на существование. Например, Алина Перельман рассказала нам, что обнаружила убитого Глушкова. Но ведь она могла сказать неправду. Она могла увидеть его живым. Рассказывая о том, как она покинула дом, Алина сказала, что встретила своего отца. Возможно, она сказала правду. А возможно, что ее отец, возмущенный поведением соседа, отправился к нему выяснять отношения и застрелил его. Тогда было бы понятно, почему она нас обманула…
– У моего отца нет пистолета, – устало проговорила Алина. – И в его возрасте решиться на убийство невозможно.
– В моем возрасте можно сделать все что угодно, – прервал ее Перельман. – И если бы кто-нибудь обидел Алину, я вполне мог бы убить этого человека. Сил у меня еще хватает. Но я не убивал Федора Григорьевича, а он не обижал Алину. Как раз наоборот – они дружили.
– Мне тоже так кажется, – согласился Дронго. – Но убийцей мог быть и Всеволод Витальевич Романовский, который был в доме как раз перед вами. Он мог выстрелить в Глушкова из пистолета, подойдя к нему достаточно близко. А затем похитить его коллекцию монет.
– Вас дисквалифицируют, – мрачно предсказал старший Романовский. – А уж я позабочусь, чтобы вас никуда не взяли на работу.
– У вашего сына нашли пистолет, и мы могли бы согласиться на подобную версию, – продолжил Дронго. – Но на самом деле все было иначе. Ключом к разгадке стал разговор Глушкова с Алексеевым.
– Ну и что? – встрепенулась Алла. – Он мог звонить кому угодно. Какое это имеет отношение к его убийству?
– В этот день, уходя с работы, ваш отец сказал кому-то из позвонивших, что он поговорит с ним дома. То есть на даче. И когда он туда приехал, первым, кто ему позвонил, был ваш брат Олег.
Олег поправил очки и облизал пересохшие губы.
– Только не говорите, что я застрелил собственного отца!
– Скажу, – неожиданно произнес Дронго. Все вздрогнули.
– Что вы себе такое позволяете? – закричала Алла, бросаясь на защиту брата. – Вы не смеете такое даже подумать!
– Он не мог быть на даче, – сказал Потапов, – никак не мог. Мы все проверили.
– Его действительно не было на даче, – согласился Дронго. – Но именно ваш брат вольно или невольно спровоцировал смерть вашего отца. Дело в том, что фирма, которой руководил ваш брат, уже давно занималась поставками продуктов из Германии и Польши. Этот хорошо организованный бизнес был основан на оптовых закупках продуктов, срок годности которых истекал. Попадая в торговую сеть, эти продукты реализовывались гораздо позже указанных сроков, что, конечно, было небезопасно для покупателей. Разумеется, такое положение дел возмущало вашего отца. Он считал, что это махинации. Мне было нетрудно установить, что семья Лопатиных и семья Олега Глушкова дружили. Вчера это подтвердила Нелли Лопатина. Но я заметил, как не понравились ее слова мужу. Он перебил ее, когда она попыталась рассказать об этом более подробно. Однако Лопатин успел сообщить мне, что считал себя обязанным Федору Григорьевичу, который рекомендовал его на работу в Таможенный комитет – сначала заместителем, а затем и руководителем.
