Вирусный террор - Вячеслав Николаевич Миронов
Генерал совершенно не обращал внимания на окружающих. Он всецело был поглощен своими красотками. Он производил впечатление на них.
Вот даже достал сигару. Не местную, дешевую, а кубинскую, скрученную вручную. Карманной гильотинкой отсек кусочек сигары. Достал коробок спичек. Одной подогрел сигару, от второй не спеша прикурил, поворачивая ее вокруг оси. Без суеты. Движения опытного курильщика. Все очень красиво смотрелось со стороны. Первая затяжка. Облако ароматного дыма окутало столик и расползлось по всему помещению.
Все посмотрели на Шефа и втянули ароматный дым, оценивая качество сигары. Все хорошо. И генерал молодец. Но я-то точно знаю, что он не курит. Я увидел все, что надо было увидеть. Встреча в 11.00 вечера. Две спички похожи на цифру «11». Оборотная сторона спичечного коробка, когда сигара была раскурена, легла кверху. Значит, вечером. А название… Название было написано на коробке спичек.
Я увидел, что хотел. Надо уходить. Замахнул очередную порцию антифриза под видом рома, положил мелкую купюру на стол под пепельницу. На чай. Недопитую бутылку рома прихватил с собой. Удаляюсь, не привлекая к себе внимание.
Заведение Rio Scenarium известное в городе. Центр города, работает ночью. Туристов там много, кухня великолепная.
Погулял по городу. Покрутился. Сложно проверяться в толпе – не висит ли у тебя «хвост». И знать надо наверняка. Вот праздный турист и шлялся по городу, отсекая слежку. Время. Время. Время. Его много для праздника и мало для работы. Возле ресторана полно народу, страждущих попасть внутрь.
– Мне заказан столик.
– На чье имя?
– Поль Моро.
Сверяются со списком.
– Да. Проходите.
Народ уже от души веселился.
Заказал выпивку, закуску. Как все, смотрел программу, аплодировал. Ровно в назначенное время меня хлопнули по плечу:
– Поль? Поль Моро!
Поднимаю глаза. Шеф.
– Старый потаскун! – говорит он на африкаанс.
– От такого слышу! – отвечаю я с акцентом.
На африкаанс разговаривают в Африке. В основном, в ЮАР, Намибии. На остальной территории он также распространен. Как в странах бывшего СССР, когда нужно разным народам пообщаться, они говорят на русском. Ну а африканцы – на африкаанс. В командировке я поднатаскался в языке, но не так, чтобы вести непринужденную беседу. Больше слушаю и вникаю.
После падения режима апартеида в ЮАР белые эмигранты расползлись по свету. И язык встречался много где. И вроде нет ничего необычного, что два эмигранта встретились на карнавале. Со стороны очень прилично смотрится.
– Ну, как ты, Поль! Рассказывай! – Он пересел за мой столик.
– Я лучше послушаю.
– Какой ты хитрец! Ты все понимаешь, что я говорю?
– Пока понимаю. Если что-то не так, то спрошу.
– Надо еще покататься.
– Это пожелание?
– Ты когда-нибудь слышал от меня пожелание?
Он говорит весело, смеется. Периодически хлопает меня по спине. Два друга встретились. Говорят на малопонятном языке. Ничего страшного. Тут все говорят на родных им языках.
– Не слышал.
– Устал?
– Тебе-то не все равно? Жалеть будешь?
– Ага! И сопли вытру! И утешу!
– Других под рукой нет что ли?
– Другие есть. Но их показывать нельзя. Похоже, что они засвечены.
– Все? – вот это новость! – изумился я.
Спина мокрая от пота. Всех сотрудников засветить! Этого не может быть! Что-то не так.
Потапыч скосил глаза:
– Что, не по себе?
– Ага.
– Помнишь полковника Полякова?
– Это не у нас. Он утащил с собой много информации, в том числе и по «кротам». Тогда провалы за провалом шли обвалом.
– Правильно.
– У нас свой такой отыскался?
– Так вот, у нас все сложнее. Ущерб еще не оценен. Но, предварительно, он такой, что Резун-Суворов, Гордиевский, Сметанин, Калугин и еще много кто не нанесли такого вреда.
– Он ушел?
– Ушел.
– И кто он? Я знаю его?
– Его никто не знает.
– Чего?
– Того. Одновременно исчезли четверо офицеров. Начальник архива. Начальник отдела департамента кадров. И еще двое…
– Не понял…
– А тебе понимать и нечего!
Пауза. Потапыч курит. Он хлопает меня по-приятельски по плечу. Только рука тяжелая. Плечо отваливается от этих похлопываний.
– Все имели доступ к личным делам сотрудников и к личным делам агентуры.
– Кому попало в руки?
– Американцам.
– Твою душу маму!
– Угу.
Пауза.
– А можно с этого момента поподробнее? И хватит держать мхатовские паузы.
– Ты что, Интернет не сморишь, не читаешь?
– Знаешь, шеф, когда я был на родине великого и могучего языка африкаанс, то у меня не было никакой связи. Только, пожалуй, голубиная почта. Но новообращенные христиане настолько голодны, что слопали бы божью птицу со всей моей почтой. Я здесь, – я взглянул на часы, – пятьдесят часов.
– Это не помешало тебе снять девку, вместо того чтобы изучать новости Интернета и анализировать.
– Угу. Последняя командировка. Для легенды. Не снял бы девочку, так пришлось бы самому сниматься как старому педику. Хватит мне пудрить мозги. Рассказывай!
– Не хами.
– Я в двух шагах от пенсии, как и ты, так что давай, выкладывай.
– Так вот, мой юный друг, если бы ты удосужился запустить анализатор, дайджест новостей, то узнал бы многое. Например, как в странах и окрест них, где намечаются цветные, особенно исламские революции, высылают наши резидентуры под крышей диппредставительств.
– «Пряников» тоже изгоняют? (разведчики под видом торгпредств).
– Их тоже. В этих странах и в соседних тоже. Списки исчерпывающие. И точно в цель. И еще… Нелегалов и агентуру арестовывают или «чистят». Провал за провалом. Громадные потери.
– Под ноль?
– Наголо.
Это надо переварить. Я плеснул себе в стакан ром. Глоток в полстакана, сигарету в зубы, затяжка в полсигареты.
– Ты пьешь и куришь как русский.
– Это точно – хмыкнул я. – И что с «кондукторами»?
– Наши дела были изъяты и готовились под сокращение. И неинтересны были мы. Пенсионеры. Поэтому только мы и остались невидимками. Но опять же все условно. Достоверно неизвестно может кто-то из пропавших и знал кого из отдела или всех.
– С каждой секундой все веселее и веселее, – я сунул сигарету в рот.
– Интересен способ доставки информации адресату. Необычный.
– Ну-ка, ну-ка.
– Мальчишка двадцати лет, больной паранойей, угоняет у отца машину. С соблюдением всех правил доезжает летом до Украины. Там идет в посольство США и передает им большую флэшку.
– Да ну!
– Вот тебе и «ну»! Да!
– Слишком много риска.
– Но необычно.
– Очень необычно.
– И что с больным? – спросил я.
– Машина сбила в Киеве. Наглухо. Запаковали в цинк и родителям в Россию.
– Эксгумировали?
– Спрашиваешь. Всех экспертов на уши поставили. Наезд. Потом контрольный в голову. Дважды.
– Пули?
– 9 мм. Может, и ПМ. Пули на вылет. Не идентифицировать. То, что у покойного нет затылка, украинские патологоанатомы не заметили, тоже подозрительно.
