Эдвард Айронс - Задание — Будапешт
Закурив сигарету, он снял шляпу и причесал свои пышные седые волосы. Теплый воздух кухни действовал на него благоприятно, но усталость и взвинченность не проходили. Сквозь оконный проем он видел, как легкий снежок кружился по двору между домом и сыроварней. Казалось, ничто здесь не может нарушить некогда установившегося благоденствия. Во всем чувствовалось стремление воссоздать совершенный мир и спокойствие. Вероятно, в этом как раз и было что-то подозрительное. Да и Данстермайеры выглядели слишком благообразными, чтобы быть абсолютно честными.
— Повторите слово в слово то, что вам говорил Бела Корвут, — ровным тоном произнес Брейган.
— Я понятия не имею, кто из них был Корвут, — строго ответил хозяин.
— Ну, их лидер. Тот, который командовал всеми остальными.
— Тот маленький? Тот, который больше всего перепугал мою жену?
— Возможно, что он… — кивнув в ответ, сказал Брейган. — Говорил ли он еще что-нибудь?
Муж и жена мельком переглянулись, и Брейган сразу ощутил внутреннее оживление. Это было то, что надо! Сейчас он уже окончательно забыл, как его сегодня ни свет ни заря подняли с кровати и вытолкнули на мороз. Брейган не стал торопить событий. Когда женщина предложила ему чашечку кофе, он с благодарностью ее принял и стал спокойно ждать ответа на свой вопрос.
— Он забрал с собой Андре… — говорила жена Данстермайера. — Андре узнал этого человека. Вероятно, еще со времени побоищ в Будапеште… Они забрали с собой и оружие. Я очень беспокоилась за ту девушку… Она очень красивая. Она очень боялась его.
— Вы уверены в том, что говорите?
— Я чувствовала это… А затем Корвут сказал нам…
— Хильда! Замолчи! — попытался остановить ее Данстермайер.
— Он приказал нам, чтобы мы кое-что вам передали, — настойчиво продолжала его жена. — И мы это обязательно должны сделать! Хоть ты, папа, и считаешь, что это не наше дело, но мы все же должны об этом сказать!
Эта небольшая перепалка между ними вышла как нельзя кстати. Хотя все могло оказаться тонко разыгранным спектаклем, Брейган не стал ломать над этим голову. Сейчас он следовал только интуиции, которая подчиняла его сознание. Брейган по-прежнему говорил с Данстермайерами так, будто он их очень хорошо понимает и полностью доверяет им.
— Продолжайте, продолжайте, госпожа Данстермайер! Это может оказаться для нас чрезвычайно важным. Если я вас правильно понял, Корвут оставил для нас какое-то сообщение?
— Да. Для человека по фамилии Дарелл, — пояснила женщина.
— Для Сэма Дарелла?
— Да, для человека с таким именем и фамилией. Он должен находиться где-то в Вашингтоне.
— Так что же именно сказал Корвут?
Данстермайеры вновь переглянулись. Страх и обеспокоенность с их лиц как рукой сняло. В тяжелом пристальном взгляде вылинявших голубых глаз, смотревших на Брейгана через кухню, мелькнуло какое-то иное выражение. Было ли это победой, вызовом или ненавистью? Он терялся в догадках. Скорее всего, все вместе.
Затем женщина произнесла совершенно спокойным голосом:
— Корвут заявил, что прибыл сюда с целью убить двух человек. И он хочет, чтобы об этом знала полиция. Точнее, ЦРУ! Он не стал называть оба имени. Но один из них — Дарелл.
Макенени буркнул что-то невнятное себе под нос и уставился непонимающим взглядом на Брейгана.
— Это не тот, кто работает в нашем отделении в Нью-Йорке по делу Стеллы Марни?
— Да, он, — ответил Брейган.
— Нам необходимо его срочно проинформировать.
Брейган выдохнул с некоторым облегчением. Господин Данстермайер, скрестив руки на груди, смотрел на них обоих с видом человека, удовлетворенного ошеломляющим эффектом, который произвели только что сказанные слова. И теперь это было единственное выражение на его непроницаемом лице. «Я уже слишком стар для таких вот дел, — подумал Брейган. — Слишком стар и слишком вымотан, если даже такой субъект, как Данстермайер, смог столь быстро и легко просчитать ситуацию».
— Я позвоню по телефону в Вашингтон прямо сейчас, — тихо и медленно произнес он.
Глава 2
Дарелл отодвинул телефонный аппарат в сторону и вернулся в холл к Дэйдри. Мелкий моросящий дождик превращал залив Чезапик в шершавое полотно стального цвета. Было уже половина одиннадцатого того самого субботнего утра. Он примчался из Вашингтона сюда, в Принс Джоунс, в одну из многочисленных деревушек штата Мериленд, для того, чтобы успеть еще позавтракать вместе с Дэйдри Пэджет. Впереди у них, лишь для них двоих, был еще целый уик-энд. Но теперь все летело к чертовой матери! Дарелл изо всех сил стремился сдержать в себе огорчение, охватившее его после телефонного звонка.
— Это был Дикинсон Макфи, — нехотя бросил он и вновь уселся за стол.
— Тебе нужно уходить? — тихо и сдержанно спросила Дэйдри.
— Да. В местном аэропорту скоро должен быть самолет. У нас с тобой есть еще около получаса времени.
— Ну, Сэм…
— Давай оставим эти вздохи и недовольства! — сказал он с некоторым раздражением. — Когда и где мы вновь сможем встретиться?
— А стоит ли? — Ее слова прозвучали с явным безразличием. — Мы можем говорить об этом постоянно, но из этого никогда ничего не выйдет! Один лишь звонок от твоего маленького генерала, и все наши планы, наши слова друг другу превращаются в дым. Остается лишь одно — глупые и напрасные догадки. Эти пустые разговоры, этот дым — и больше ничего!
— Прости меня…
— Я полагаю, мне даже не следует спрашивать, куда и зачем ты собираешься?
В ответ он невесело улыбнулся.
— Ты же знаешь, что я не смогу ответить.
— Да, я знаю! Это — единственное, что я хорошо знаю.
Дарелл смотрел, как она наливает ему кофе в чашечку. Кухня в этом старом доме была тихой и умиротворяющей. В камине из красного кирпича, весело потрескивая и играя языками пламени, пылал небольшой огонь, который Дарелл сам совсем еще недавно разжег. Напротив камина располагалась обычная современная плита со старым, сияющим медью котлом. Эта семейная реликвия очень нравилась Дэйдри. Через небольшое квадратное окошко виднелся край мокрой лужайки, которая убегала к самому берегу залива. В губе залива, на север от побережья, под промозглым дождем стоял старый обшарпанный вельбот. С него какой-то мужчина водил драгой по дну в поисках устриц. Дарелл хорошо знал привычки местных ловцов устриц. Если бы в такую вот погодку ловом занималось сразу два-три человека, это было бы самым обычным делом. Однако там сейчас был только один человек. Он стоял, глубоко согнувшись над узенькой палубой перед маленькой рулевой рубкой, и что-то делал. Все это очень озадачило Дарелла. Сидя на своем стуле, он замер в размышлении. Что бы все это могло значить? Подозрительность и обеспокоенность отключили его внимание от Дэйдри.
Дарелл был высоким брюнетом, немногим более чем за тридцать. Над резко очерченным ртом он носил маленькие усики. Его голубые глаза почти всякий раз темнели, когда он сердился или же погружался в глубокие размышления. Именно такими они были сейчас. Движения его худощавого тела были пружинисты и точны. Его горячий и вспыльчивый характер в результате многолетних самостоятельных тренировок прекрасно уравновешивался профессиональными качествами, первые навыки которых он получил еще в детстве. Это было очень далеко отсюда — в заболоченных лиманах Луизианы. Ему уже тогда пришлось усвоить непреложную истину, что порой жизнь от смерти может отделяться такими качествами, как сдержанность и осторожность. Длинная вереница погибших друзей и знакомых, с которыми ему приходилось некогда работать, была зловещим и неумолимым свидетельством цены за неосмотрительность. На войне, в которой участвовал Дарелл, не было слышно звуков победных фанфар и барабанного боя. Она велась незаметно и тихо. Борьба нервов и профессиональных навыков. Тайная война разведывательных служб. Ее полем боя чаще всего были грязные улицы и темные закоулки где-то на задворках этого беспокойного мира. Отнюдь не сила, а скорее всего коварство и осторожность были здесь главным оружием. Хотя в этой виртуозной и неистовой игре порой приходилось пользоваться и кинжалом, и пистолетом. Годы такой службы оставили на нем неизгладимый отпечаток…
В тот момент, когда он внимательно наблюдал за человеком на вельботе, Дэйдри изучающе смотрела на него.
— Это всего навсего Том Уорди, — тихо произнесла она.
— Он из Принс Джоунс?
— Он живет здесь столько, сколько я себя помню! Совершенно безобидный старик. — Взглянув прямо ему в глаза, Дэйдри спросила: — Дорогой мой, ну неужели же ты не способен хоть на минуту расслабиться? Что с тобой постоянно происходит? Это прекрасный старик, который всю жизнь только тем и занимается, что каждый день ловит своих устриц. А ты смотришь на него с такой подозрительностью! Не слишком ли ты далеко заходишь со своей работой?
