Николай Борисов - Укразия
Казаки ворвались наверх.
Пусто.
Часовые, взглянув в амбразуру вниз, побежали по лестнице, чтобы перехватить арестованных.
Гаврило привел в чувство офицера, и оба, перегнувшись через перила, начали гипнотизировать спокойным глазом нагана раскачивавшегося на веревке Дройда.
— Прыгай! — закричал партизан, прыгая вниз вместе с Лисевицким.
На мгновение закачались на земле, пошатнулись, а часовые казаки, сбежавшие вниз, в упор навели на них винтовки.
Веревка рвала Дройду руки, и он никак не мог спуститься ниже, так как офицер и Гаврило тянули веревку вверх.
Дройд поднял голову и больше не мог отвести глаз от нагана.
Дройда втянули наверх.
А потом всех торжественно повели в штаб.
Дройд не мог понять того, как в этот солнечный день, на этих мирных улицах, покрытых мягкой пылью, среди лирики сельской жизни, среди нарядной колоритной группы дивчат, среди смеха жизни его расстреляют.
Шли втроем твердо, и только Дройд иногда втягивал голову в плечи.
— Угробить сукиных сынов.
— В штаб к Духонину.
— Смали, ребята, прямо в лоб из винта. Не дрейфь.
Приставили их к стенке церковного дома. Офицеры и казаки отошли на пять шагов и, смеясь, стали заряжать винтовки.
Дройд оглянулся. К месту расправы подъезжал автомобиль с веселым шофером, глаза которого искрились от предстоящего удовольствия. Рядом возы с сеном и группа спокойных крестьян, покуривавших и мирно беседовавших.
— Бей между глаз.
Вскинулись винтовки. Замерли.
Дройд тяжело перевел дыхание…
Из одного воза высунулось дуло пулемета…
Момент, и пулеметная дробь смела офицера и казаков.
Шофер кубарем скатился с автомобиля и залез под него.
Из воза сена появляется лицо партизана отряда Галайды и расплывается в широкую улыбку…
— Тикай…
Остолбенение нарушено.
Сели в автомобиль, Лисевицкий за руль, и только свист ветра в ушах, мелькание хат и прохожих, а затем гладкое, ровное шоссе…
Глава V. Неорганизованное знакомство мистера Дройда с партизанами
Свист в ушах.
Мелькание деревьев, позади пыль, впереди лес. Внизу гладкое шоссе. Полным ходом мчал автомобиль к аэроплану.
Из-за поворота появилась деревенская свадьба: цветы, ленты, яркие плахты, статные чернобровые парубки. Свадьба мчалась под неумолкаемые визги гармоники.
Задорные лица песней хлестали воздух.
Я на бочке сижу,Та бочка вертится;Повернусь я к Колчаку —Махно сердится…
Смех, шутки. Возки промчались вихрем. Лисевицкий затормозил мотор и авто, качнувшись, остановился. Партизан побежал со свадьбой. Дройд выскочил на шоссе. Лисевицкий пожал плечами, схватил бак с бензином и побежал через кустарник к аэроплану.
Партизан напрасно кричал вслед свадебным возкам, они быстро промчались, точно сдуло с шоссе. К автомобилю вернулись одновременно. Лисевицкий шепнул Дройду.
— Бензин есть, можно лететь.
— All right![7]
— Довезите меня до лесу, — сказал партизан.
Уселись, и только тронулись с места, и только замелькало шоссе, как из леса прямо на авто выскочил отряд партизан. Удаль, ухарство, задор выбивали копыта лошадей. По ветру развевались длинные уши шапок, каждый партизан был цветным пятном в общей группе на фоне поля, шоссе и леса.
Отряд мчался, занимая все шоссе.
Лисевицкий затормозил, и автомобиль презрительно пофыркивал на мчавшихся партизан.
— Здорово, Галайда! — закричал партизан.
Первый всадник сразу легко остановил лошадь, подняв на дыбы. Быстрый взгляд из-под бровей окинул всех.
— Здорово! — и слегка щелкнул плеткой по автомобилю.
— Заработал вот с ними, — сказал партизан.
Галайда взглядом взвесил Дройда и Лисевицкого, остановив на мгновение взгляд на значке летчика.
Четкие выстрелы донеслись из деревни. Прямо с коня Галайда вскочил в авто.
— Жарь вовсю!..
Лисевицкий посмотрел на Дройда, Дройд пожал плечами, подчиняясь обстоятельствам.
И снова вихрь, и снова деревня приближалась с неумолимой быстротой, а сзади цоканье копыт, обозы, шашки и партизанская удаль людей простора степей, людей, скрывающихся в лесах, людей, воспоминание о которых вызывало ужас даже в хорошо дисциплинированном отряде.
Глава VI. Сентиментальная свадьба
Шофер едва пришел в себя, прихрамывая бросился по площади к стоящему с группой офицеров полковнику. Полковник хлопнул хлыстом по ботфортам, смакуя последний анекдот о Биллинге.
Прямо к площади мчалась свадьба.
Подбежал шофер, но полковник остановил его.
— После… Посмотрим, какова невеста.
Посреди площади свадьба остановилась. Лошади хрипели, грызя удила. Со всех сторон площади бежали офицеры и солдаты, привлеченные свадьбой.
В честь невесты, сошедшей с возка, офицеры салютовали выстрелами. Невеста спокойно взяла поднос и весело поглядывала на группу офицеров в ожидании, когда жених нальет в стакан водки. И только тогда, потупив глаза в землю, невеста пошла к полковнику. Полковник приосанился, поправил усы, левой ногой тихо позванивал шпорой, бросая на невесту быстрые взгляды.
Когда она подошла к полковнику, в группу солдат и офицеров врезался автомобиль, злобно дрожа от нетерпения всем корпусом.
— Первая мне, — крикнул Галайда, выхватывая левой рукой чарку почти из рук полковника, а правой из нагана в упор.
Вся площадь ощетинилась оружием.
Невеста выхватила из-под юбки обрез, сбросила платок и обратилась в бравого партизана, а вся свадьба открыла огонь по офицерам.
— Это Галайда! — крикнул, падая, офицер.
Выстрелы. Рубка. Пулеметный диалог. Трупы… Ворвавшаяся конница свистом сабель решила бой.
Галайда овладел деревней.
Веселые хороводы, смех, пляска, шум. Партизаны кружились среди молодух и молодиц, а вокруг деревьев маячили конные разъезды, неся сторожевую службу, высланные железной рукой Галайды.
Осторожность. Посты. Связь.
За столом в хате сидел Галайда, давая распоряжения командирам своих сотен. В комнату вошли партизан, Дройд и Лисевицкий. Партизаны в упор уставились на вошедших. Дружеский разговор, общая трапеза, но тем не менее зоркие глаза Галайды наблюдали за ними. Дройд, не стесняясь, записывал в блокнот свои наблюдения.
— Кто вы такие? Откуда такая смелость и решительность? — спросил Дройд.
— Мы беднота, — усмехнулся Галайда.
В хату быстро вошел буденовец.
— Кто здесь тов. Галайда?
— Я…
— Приказ из штаба 12-й армии, — четко сказал, передавая запечатанный конверт, буденовец. Галайда прочел приказ.
— Завтра, ребята, наступаем.
Крики одобрения. Галайда скользнул взглядом по Лисе-вицкому.
— Ты куда дел значок?
— Какой?
— Даешь ераплант! — стукнул Галайда кулаком по столу.
— Какой? — удивился Лисевицкий.
— Мы это посмотрим, какой!
Лисевицкий вскочил, опрокинул стол и выскочил в открытую дверь, за ним быстро, проклиная свою судьбу, бежал Дройд. Опрокинутый стол, неожиданность вызвали смятение и некоторую суету. Пока выскочили за беглецами и отвязали лошадей, Дройд и Лисевицкий уже далеко бежали через огороды.
Вечерний сумрак проглатывал силуэты бегущих. Густой орешник трещал под ногами, расступаясь перед их неистовым бегом.
А вдали шоссе стонало от гула скачущих лошадей. Иногда выстрелы гулким эхом рикошетировались от далекого леса.
Дройд вскочил в аппарат, Лисевицкий завел пропеллер. Самолет вздрогнул, побежал несколько шагов, и Лисевиц-кий на ходу вскочил в аппарат. По шоссе неистово мчались партизаны. Увидав поднявшийся самолет, группа партизан ощетинилась винтовками, и выстрелы беспорядочновозбужденно нарушили прелесть вечера.
Самолет поднимался вверх, уменьшаясь с каждым мгновением.
Глава VII. «Коммунистический Интернационал» в гараже по Варвик-стрит
Шофер сэра Роберта Барлетта Джон Фильбанк возился около автомобиля. Несколько задорное приветливое лицо, какое бывает у боксера, давшего решительный удар противнику, — такое было у Джона Фильбанка. Между зубов торчала коротенькая трубка. Прибавить к этому сильный торс, мускулистые руки и крепкие ноги, привыкшие к футболу — вот и весь портрет Джона Фильбанка. Все движения его были энергичны и быстры. Бросив возиться у автомобиля, Джон Фильбанк засвистал, потянулся, искоса взглянув на другого шофера, который лениво сосал трубку, наблюдая за ним.
— Дай почитать журнал, только хороший, — сказал шофер.
Джон быстро подбежал к окну гаража, где стопкой лежали книги и журналы, выдернул оттуда один журнал, ткнул его скучающему шоферу.
— Читай, хороший журнал. Я его достал у русского рабочего.
