Андрей Ильин - Тень Конторы
«Что-то случилось», — сразу сообразил бригадир телохранителей, потому что обычно его доклад внимательно выслушивали, прикалывались к какой-нибудь мелочи и тут же, профилактики ради, вставляли семиведерную клизму. А сейчас не вставили…
Точно — случилось! Надо на всякий случай проверить своих бойцов…
Начальник Охраны открыл дверь и вошел в святая святых — на половину, в которой квартировал охраняемый им объект.
Несмотря на солидную глубину и метр бетона над головой, в подвале было прохладно — где-то там, на поверхности, работали кондиционеры, нагнетая внутрь свежий воздух. Возле кондиционеров был пост охраны, на случай, если неизвестные злоумышленники надумают отравить «объект», распылив вблизи воздухозаборников чумные палочки или боевое 0В.
Здесь был последний и самый ближний рубеж обороны. Здесь несли дежурство самые испытанные бойцы — личные телохранители Шефа, которые прикрывали его своими стволами и телами. Телохранители сидели на приставленном к стене диванчике, лениво пялясь в телевизор. Круглые сутки. Их расслабленность была обманчива. Как только на стене зажглась лампочка, сигнализируя, что кто-то вошел в тамбур перед дверью, они подобрались и сунули руки под лежащие на столике развернутые журналы. Под журналами были взведенные пистолеты-пулеметы, направленные стволами в сторону двери. Все зоны обстрела были определены и просчитаны заранее — они могли открыть огонь прямо из-под журналов, не тратя время на то, чтобы вскинуть оружие.
Им было приказано стрелять без предупреждений и окриков в любого, кто сунется в дверь. В том числе в других телохранителей.
Это и было главной задачей последнего круга охраны — охранять «объект» от других охранников.
Личные телохранители Шефа получали втрое больше остальных и, кроме того, были связаны с ним и его женой дальним родством. Это была идея Начальника Охраны — вербовать ближних телохранителей только из числа родственников — в деньги он верил меньше, чем в родственные отношения. Здесь он был солидарен с мафией, которая допускает к телам Отцов только своих. Свои — продают реже. И не только потому, что им некуда бежать, но и потому, что за предательство отвечают головами сестер, братьев и матерей, которые живут на виду, потому что в окружении других родственников.
Шедший по ТВ американский боевик оборвался на полуслове, и на экране телевизора и мониторе слежения появился человек, который остановился перед объективом камеры, давая возможность себя как следует рассмотреть. Это был Начальник Охраны. И больше не было никого.
Телохранители вытянули руки из-под журналов.
Дверь открылась.
Начальник Охраны прошел мимо столика, что было для него нехарактерно, потому что обычно он здоровался с родственниками Шефа за руку.
Но теперь ему было не до рукопожатий, теперь он спешил.
Телохранители тревожно переглянулись. Таким они его еще не видели — на их Начальнике лица не было!
Начальник Охраны прошел в гостиную. Слева, в детской, звенели голоса многочисленных отпрысков Шефа. Сам он должен был быть в кабинете.
Начальник Охраны, ступая по коврам, прошел к кабинету и потянул дверь на себя. Она открылась. Что было нарушением. Потому что все внутренние двери всегда должны быть закрыты. Но здесь, в бункере своего дома, Шеф чувствовал себя в полной безопасности, сплошь и рядом нарушая навязываемые ему глупые инструкции.
Шефа в кабинете не было, но был один из телохранителей — двоюродный племянник, с которым он любил, поболтать, вспоминая малую, откуда все они вышли, родину. Начальнику Охраны их общение с глазу на глаз нравилось не очень, но запретить его он не мог. В конце концов это даже неплохо, что возле «объекта» находится его человек. Единственное, что он сделал, — это приказал оставлять тому при входе в жилую зону оружие. На всякий случай — на случай стреляющих раз в год вил.
Где он? — вопросительно взглянул на развалившегося в кресле телохранителя Начальник Охраны.
Там, — так же молча, кивком головы, показал племянник на дверь туалета.
Начальник Охраны пошел к туалету. Что было не очень прилично.
— Он сейчас выйдет, — тихо сказал племянник.
Но, видно, дело не терпело отлагательств. Начальник Охраны подошел к двери, за которой грохотала и булькала вода. И осторожно постучал.
— Что?.. Кто?.. Кому там делать нечего? — прокричал из туалета недовольный голос.
— Это я! — ответил Начальник Охраны.
Голос его звучал напряженно и более неестественно, чем обычно. Телохранитель его в первое мгновение даже не узнал.
Неужели что-то случилось?!
Дверь распахнулась.
На пороге стоял Шеф.
Перед ним — Начальник его Охраны.
— Совсем с ума спятил, уже и на горшке спокойно посидеть не даешь, — проворчал Шеф.
Но увидел лицо… На котором лица не было…
— Что с тобой? — спросил он. — Что случилось?
— Все в порядке, — тихо ответил Начальник Охраны.
И голос его тоже был какой-то не такой, какой-то напряженный.
— Вам нужно срочно посмотреть…
Как будто подождать было нельзя, как будто горит…
Начальник Охраны сунул руку во внутренний карман. И вытащил…
Нет, не бумагу, вытащил… пистолет. С неестественно длинным стволом. С глушителем…
— Ты что? — удивился Шеф. Это было последнее и самое сильное удивление в его жизни.
— Все в порядке… — чужим, непохожим на свой голосом ответил Начальник Охраны и, развернув пистолет и ткнув глушитель в лоб Шефа, нажал на спусковой крючок.
Пистолет дернулся назад. И голова Шефа тоже дернулась назад. По двери туалета брызнуло чем-то алым и серым. Пуля, пробив навылет череп, ткнулась в дерево.
Шеф мешком рухнул вниз.
Телохранитель открыл рот. Он ничего не понял… Вошел Начальник Охраны, вытащил пистолет…
Он ничего не понял, но рефлексы сработали! Племянник ткнул правую руку под мышку. Но там ничего не было, там была пустая кобура! Свое оружие он оставил на входе!..
Начальник Охраны, услышав за спиной шуршание, мгновенно обернулся и, улыбнувшись, укоризненно покачал головой.
Неестественно толстое, из-за накрученного на него черного цилиндра глушителя, дуло пистолета описало короткий полукруг и замерло против груди телохранителя.
Указательный палец вжал в скобу спусковой крючок.
Пистолет кашлянул раз, второй…
Огонь полыхнул из дула, выброшенные затвором и отбитые отражателем гильзы бесшумно упали в глубокий ворс персидского ковра.
Успевший привстать телохранитель упал, отброшенный ударами пуль назад, на спинку кресла. Сполз и безжизненно съежился на сиденье. На кожаной спинке кресла остались две небольшие, с крапинками крови вокруг дырки.
Теперь удара из-за спины можно было не опасаться…
Начальник Охраны сделал шаг назад и пнул лежащее поперек двери туалета тело. Пнул носком ботинка в лицо, в рану. Голова безжизненно дернулась.
Человек не вскрикнул, не дернулся, не попытался защититься от удара. Он был мертв.
Что и требовалось…
Начальник Охраны спокойно воткнул пистолет в подмышечную кобуру и пошел к двери. Но не доходя до двери, он остановился возле висящего на стене зеркала. Взглянул на себя, состроил гримасу, поправил выбившуюся прядку… И остался собой доволен.
Выйдя из кабинета, он прикрыл дверь и пересек гостиную. Так же быстро, как и до того. Он прошел, не задержавшись, мимо телохранителей с разложенными по столу журналами, не обращая внимания на их тревожно-вопросительные взгляды.
Только в последний момент оглянулся, словно что-то сказать хотел, но передумал и, развернувшись, пошел дальше.
Но его поняли без слов — поняли, что у него, а может быть, и у них всех, имеют место быть какие-то неприятности…
Начальник Охраны проходил посты и двери. Спрятанные в косяках металлоискатели тревожно звенели, сообщая о наличии у него оружия. И замолкали, когда он их миновал. Его никто не задерживал. Охранники лишь облегченно вздыхали и мысленно крестились, когда видели спину своего Начальника.
Слава богу — пронесло! А то он сегодня какой-то весь не в себе — уж слишком сердитый!..
Начальник Охраны вышел во двор и, не глядя по сторонам, прошел к воротам.
Ему открыли.
Похоже, пошел проверять посты на улице, — подумала про себя внутридворовая охрана. И хорошо, что на улице, что не их…
Начальник Охраны ушел, но через четверть часа, завершив обход постов, вернулся назад. Его вновь беспрепятственно пропустили внутрь, не могли не пустить, ведь он тут был самый главный. Но на этот раз Начальник Охраны повел себя иначе, на этот раз он задерживался подле каждого охранника, проверяя, застегнуты ли у них пуговицы и почищено ли оружие. Он прикалывался к каждой мелочи, требуя неукоснительного исполнения введенных им правил внутреннего распорядка, объясняя, что в их деле не бывает мелочей — сегодня ты допустишь пустячное разгильдяйство, например, забыв застегнуть пуговицу, а завтра прохлопаешь врага!
