Р. Шулиг - "Белые линии"
— «...Руководство партии, сознавая серьезную опасность, возникшую для народно-демократического режима и новой республики, решило принять все необходимые меры для того, чтобы воспрепятствовать осуществлению грязных планов реакции и обеспечить дальнейшее спокойное развитие республики... — И дальше: — В этот чрезвычайно важный момент необходимо, чтобы весь трудовой народ, рабочие, крестьяне, ремесленники, интеллигенция, все демократически и прогрессивно настроенные люди без различия их партийной принадлежности сообща... — В этом месте Кршиж оторвался от телеграфной ленты, бросил укоризненный взгляд на Карела Мутла и повторил: — ...сообща были готовы всеми силами немедленно, в самом зародыше ликвидировать любые подрывные намерения реакции и защитить интересы государства и народа!»
Невольно в голову ему пришла мысль, что он, собственно, никогда еще не задумывался над тем, в какой степени он может положиться на каждого из них в решающую минуту, как они поведут себя, кто из них действительно не заколеблется, выдержит, не отступит. Это был не тот однородный коллектив, с которым он привык иметь дело на заводе и в других партийных организациях. Здесь были люди, прибывшие из всех уголков Чехии, Моравии и Словакии, тут были цыгане, волынские чехи, всевозможные перелетные птицы, представители городских низов и сельского пролетариата, честные работяги и авантюристы. Трудно было работать, когда он приехал сюда три года назад. Помнится, сразу после возвращения из рейха он обратился в пльзенский секретариат КПЧ и со свойственной ему молодой энергией попросил какую-нибудь работу. У него спросили, располагает ли он каким-нибудь транспортным средством. Он кивнул (у него был старый велосипед). Тогда, сказали ему, езжай на границу — в Тахов, Клатови, Домажлице, куда хочешь, — и создай там партийную организацию. Будешь секретарем. Он выбрал этот городок. Тогда ему показалось немножко смешно работать здесь секретарем, ведь было тут всего два коммуниста — он и Свобода.
Да, на того можно положиться, это старый, проверенный товарищ. Всю войну просидел в концлагере, причем вместе с женой, а дочь в то время воспитывалась у тети, где-то в Моравии. Свобода вернулся, а жена так навсегда и осталась там — не выдержала, бедняжка. Не мог он без нее жить на прежнем месте, все напоминало о ней и навевало непреодолимую тоску. И вот он, забрав дочь, переехал сюда. Его Бланка тоже не отступит, хотя она еще несмышленыш, который больше думает о парнях, чем о политике. Но от отца она получила прекрасные задатки. А этот вертопрах Карел Мутл... Тщеславный, неуравновешенный, и что-то в нем есть от бродяги. Это драчун и гордец, но в то же время слесарь золотые руки, его можно ставить на любую работу, и он справится. И потом, это человек чистосердечный, открытый и честный по отношению к людям. Да, на него можно положиться. А жена Мария? А этот «пражанин» Бартик? Да что там думать, все они твердые, надежные люди, ведь он сам выбирал их, принимал в партию, готовил для активной работы. Если бы он не верил им, то не мог бы верить и самому себе!
Первым подал голос старый Свобода:
— Жарко сейчас, наверное, в Праге!
Все с облегчением повернулись к Свободе. Тягостная тишина после выступления Кршижа была нарушена. Гнетущее напряжение, возникшее при мысли о надвигающихся событиях, сразу спало под влиянием одной лишь произнесенной с хрипотцой фразы Свободы. Возникла необходимость поговорить, обменяться впечатлениями, оценить ситуацию.
— Сейчас жарко везде, Йозеф, — поправил Свободу Кршиж. — И здесь тоже.
— Здесь мы одолеем, Богоуш, — оптимистически возразил ему Свобода. — Это красный район, здесь все заводские, все сельские рабочие, служащие учреждений и работники торговли пойдут с нами. Помнишь, каким было в этом году празднование Первого мая? А торжества по случаю годовщины Великой Октябрьской революции?
— Но на председателя районного национального комитета Брунцлика мы положиться не можем. Это было большой ошибкой, товарищи, что мы отдали такой важный пост социал-демократам.
— Я поговорю с его Божкой, — неожиданно сказала Мария Кршижова. — Она работает на станке рядом со мной.
— Ну... и еще у нас имеется пан штабс-капитан Кристек, — продолжал Кршиж, — с его «Союзом готовности к защите родины». И пан инженер Чадек с его очень занятным заводом по производству охотничьих ружей и патронов!
Коммунисты оживились, теперь их собрание стало походить на все другие, когда каждый свободно высказывал свое мнение. Заскрипели стулья под теми, кто нетерпеливо тянул руку, желая выступить, из зажженных сигарет поднялись струйки дыма. Все наконец вновь обрели уверенность и почувствовали под ногами твердую почву.
— Однако, Богоуш, ты забываешь, что на этом заводе работаем и мы! — ответил старый Свобода. — Чадек никогда не вмешивался в политику. Это, скорее всего, технический мозг завода, человек, помешанный на ружьях. И потом он ни в коем случае не захочет разрывать с нами отношения. Ты ведь обратил внимание, как он подкатил к нашему столу в тот вечер.
Мутл не выдержал и крикнул:
— К Кршижовой он подкатил, а не к столу!
Участники заседания прыснули со смеху, но Кршижова не разозлилась.
— Ну и дурак же ты! — сказала она Карелу, повернувшись в его сторону.
Вряд ли стоило Мутлу бросать эту реплику. Тем самым он снова привлек к себе внимание Кршижа.
— Это хорошо, что ты напомнил о себе, Карел, а то я чуть было не забыл о бале. В конце собрания, товарищи, мы обсудим партийный проступок Карела Мутла, который грубой выходкой в общественном месте бросил пятно на доброе имя нашей партии... да еще в такой ответственный момент!
Мутл прямо подскочил:
— Что? Выходит уже, что фрайеру, уволокшему у меня девчонку на танцульках, и по зубам дать нельзя?
Бланка бросила на него грозный взгляд:
— Кого?
Мутл сразу присмирел и поспешил исправиться:
— Девушку, с которой мне хотелось потанцевать.
— Нет! — прогремел Кршиж. — Дело касается члена районного комитета, поскольку он затеял драку с коммунистом, а Земан — коммунист! И происходит это в конце февраля, который в этом году, как ты сам хорошо знаешь, для партии чертовски горячий!
— Ну все, пропал. После такого перечисления провинностей нужно ожидать хорошего нагоняя. Меня уже заранее трясет от страха, — ухмыльнулся Карел.
— Подожди, ты скоро перестанешь смеяться, вот увидишь, — осадил его Кршиж и снова обратился ко всем присутствующим: — Но сейчас меня, товарищи, беспокоит не Брунцлик, не Чадек и не штабс-капитан Кристек. Больше всего меня волнует вопрос, сможем ли мы в наступающие критические Дни положиться на наш отдел госбезопасности?
Лойза Бартик, который после бессонной ночи с трудом следил за разговором на заседании, предпринимая отчаянные усилия, чтобы не уснуть от усталости, встрепенулся:
— Как ты вообще можешь задавать такой вопрос, товарищ председатель? Неужели мы когда-нибудь расходились с партией? Неужели мы когда-нибудь отклонялись от линии партии?
— Не торопись, Лойзик, — спокойно заговорил Кршиж, охлаждая справедливый пыл Бартика. — Я знаю, что на тебя можно положиться. И на Земана, и на остальных сотрудников тоже. Но у вас сейчас новый начальник! — Он испытующе посмотрел на Бартика. — Расскажи нам, что это за человек.
Бартик немного подумал и произнес:
— Твердый!
— И это все?
— В совершенстве знает свое дело. Я бы сказал, что это офицер и полицейский до мозга костей. Это деятель явно более крупного, не районного масштаба.
— И все?
— Не любит немцев! По всей вероятности, патриот!
— По крайней мере, хоть что-то! — Кршиж подвинулся ближе к столу и провел растопыренными пальцами по своим еще густым темным волосам. — Послушай, Лойза, — продолжал он. — Теперь один вопрос по существу. Нам известно, что ты знаешь его всего несколько часов. Сейчас тебе очень трудно делать какие-нибудь выводы. Но в жизни коммуниста бывают моменты, когда времени на размышления нет и необходимо принять важное решение немедленно, руководствуясь классовым инстинктом. Итак, скажи нам: сможем мы на него положиться, если дело примет серьезный оборот?
Бартик долго молчал, не решаясь что-либо сказать. Опустив взгляд вниз, куда-то на ремень, он чувствовал, что на него смотрят десятки пар глаз, Затем он поднял голову и тихо, но достаточно твердо ответил:
— Да!
Широко зевнув, Земан потянулся на койке. Прошедшая ночь совершенно вымотала его. Но уснуть Земан не мог и теперь смотрел в потолок и размышлял.
У стола сидел Лойза Бартик с неизменными очками на носу, такой же, как и Земан, возбужденный и взволнованный. Видимо, чтобы успокоиться, он что-то паял в старом немецком трофейном радиоприемнике. Как бы между прочим Лойза бросил:
— Гонза, Карел Мутл за вчерашнюю драку получил выговор с предупреждением!
