Чингиз Абдуллаев - Резонер
– Вот и наш бандит, – показал Дронго на сидевшего за столом Викинга. – Можете его арестовать. И сделайте так, чтобы он никогда больше не ходил на воле. Никогда в своей грязной жизни. Иначе я его найду и убью.
– Не пугай, – нахмурился Викинг. – Я ведь снова могу сбежать. И тогда найду тебя.
– Не дай тебе Бог, – устало ответил Дронго. – Если сбежишь еще раз, можешь считать себя покойником. Я тебя вычислю и убью. Как собаку застрелю, бешеную. Чтобы ты не кусал окружающих.
– Угрожаешь?
– Ага. Прямо при следователе прокуратуры. Ты уже один раз сбежал. На твой век хватит.
Викинг смотрел ему в глаза. Это был сильный человек, умевший сдерживать свои эмоции, но было очевидно, что и он нервничает. Не мог простить себе, что так глупо подставился. После происшествия в клубе он обязан был понять, что кто-то может его сдать. Либо сутенер, либо напарник, либо бывшая знакомая. Но он понадеялся на удачу и приехал сюда. И вот результат.
– Это ты организовал нападение на машину Арзуманяна.
Дронго смотрел на сидевшего перед ним бандита и думал, как трудно удержаться от соблазна убить его прямо на месте.
Викинг пожал плечами. Недовольно ответил:
– Ты не следователь, я с тобой говорить не обязан.
– Это ты все устроил, – продолжал Дронго звенящим от ненависти голосом. – Это ты вместе с Карликом ждал в засаде машину Арзуманяна. Это ты договорился с его телохранителем, чтобы все сделать наверняка. Но когда увидел в машине детей, понял, что твой план провалился. Нельзя было стрелять. Но ты понял и другое. У телохранителя больше не будет повода отсутствовать. И тебе пришлось выбирать. Поэтому ты приказал Карлику стрелять и сам открыл огонь, хотя видел, что в машине дети. Ты не собака, Викинг, ты мерзкая тварь, которую нужно давить. И какой ты, к черту, Викинг! Викинги были смелыми людьми, а ты дрянь трусливая. В детей стрелял.
– Не нужно ему ничего объяснять, – прервал его Гордеев, поняв, что Дронго заводится и что дальше остановить его будет трудно.
Гордеев достал наручники и собирался подойти к Викингу, когда сидевший рядом с ним второй бандит неожиданно метнулся к небольшому столику, стоявшему рядом с их столом. Дронго не мог стрелять, так как его закрывал Гордеев. Но в этот момент раздался выстрел из окна, и бандит, схватившись за руку, упал на пол, крича от боли. Все обернулись. За окном стоял Эдгар Вейдеманис. Он прострелил бандиту правую руку. Не обращая внимания на раненого, Гордеев шагнул к Викингу, протягивая наручники.
– Руки! – строго потребовал следователь.
Викинг взглянул на Дронго. У того в руках был пистолет. С такого расстояния он не промахнется. За окном стоял Вейдеманис тоже с оружием. До него было не больше пяти метров. Викинг понял, что если он сделает хоть одно движение, его расстреляют с двух сторон. Не задумываясь. И он скрестил руки за спиной. Гордеев быстро надел на него наручники. Затем посмотрел на второго бандита. Тот продолжал кричать. Подойдя к столику, Гордеев забрал лежавший под салфеткой пистолет.
– Не ори, – сказал следователь. – Сейчас вызову тебе «скорую помощь».
Подойдя к телефону, он начал набирать номер. Дронго указал Вейдеманису на Викинга:
– Держи этого гада на мушке.
Затем подошел к раненому. Ранение было неприятное, очевидно, пуля раздробила кость, что вызвало сильную боль.
– Не нужно было дергаться, – резко произнес Дронго, перевязывая бандиту руку. Нужно было остановить кровотечение.
Тот продолжал кричать и ругаться матом. Дронго поморщился. Он никак не мог привыкнуть к этой лексике.
– Сейчас приедет «скорая», – сказал Гордеев, – потерпи немного.
Викинг сел в кресло и, ухмыляясь, взглянул на Дронго.
«Почему он так спокоен? – в который раз подумал Дронго. – Почему он ничего не боится? Неужели он полагает, что сумеет снова сбежать? При его статьях десять лет назад его бы расстреляли, не задумываясь, а сейчас он будет жить еще лет тридцать-сорок, но в тюрьме. С его статьями из тюрьмы не выходят. Почему в тюрьме люди живут дольше? Может, стресс заставляет мобилизовывать силы? Жаль, что он не потянулся за оружием. Насколько я знаю Вейдеманиса, он переживает не меньше моего. Он бы наверняка выстрелил не в руку, а в живот. Чтобы умер, захлебываясь кровью».
– Где тебе делали пластическую операцию? – спросил Гордеев, разглядывая Викинга.
Тот отвернулся, явно показывая, что не желает разговаривать.
– Ты нам все расскажешь, – сказал следователь. – И учти: Карлик уже дает показания. На этот раз ты из тюрьмы не выйдешь.
Викинг снова промолчал, но тень усмешки вновь скользнула по его лицу.
Дронго шагнул к нему.
– Я хочу, чтобы ты знал, прежде чем мы с тобой расстанемся. Я дал слово старшему следователю Гордееву. Только поэтому ты сейчас жив. Если бы я приехал один, ты бы уже был трупом. И я сделаю все, чтобы в тюрьме, где ты будешь сидеть, узнали о твоих «подвигах». Чтобы все знали, что ты, мразь и бандит, стреляешь в детей, если тебе нужно получить деньги за убийство их отца. Чтобы все знали, с кем они будут сидеть. Тебя все будут презирать и ненавидеть. Всегда, везде, на все оставшиеся годы. И еще я жалею, что все-таки не добил тебя. Не должен ты дышать с нами одним воздухом, не имеешь права, Викинг. Если бы у тебя не были связаны руки, я бы дал тебе по морде.
В комнату вошел Вейдеманис. Он строго посмотрел на Викинга и на стонущего бандита. Протянул Дронго его плащ. За окном, взрывая ночную тишину, раздались сирены «скорой помощи» и милиции.
– Вот и все, – сказал Гордеев. – Мы закончили это расследование.
Дронго отвернулся, убирая оружие. Он был весь в грязи, уставший и опустошенный. Не глядя больше на Викинга, он вышел из комнаты.
«Все закончено», – подумал он, не зная, что самое страшное его ждет впереди.
Глава шестнадцатая
Он вернулся домой в четвертом часу утра. Джил не спала. Она, как и обещала, ждала его, сидя в кабинете и листая книги. Дронго молча прошел в ванну, стащил с себя одежду и встал под горячий душ. Она вошла следом и смотрела, как он купается. Дронго стоял под горячими струями воды, закрыв глаза. Все было кончено. Он не знал, как расскажет обо всем Арзуманяну, как вообще увидится с ним. Но он знал, что свою работу они сделали неплохо.
– У тебя все в порядке? – осторожно спросила Джил, когда он потянулся за полотенцем.
– Да.
Дронго тщательно вытерся и, набросив халат, пошел в спальню, чтобы надеть свежее белье, а она отправилась на кухню. Когда он появился там, она разогревала для него равиоли, купленные в магазине, расположенном напротив.
– Я не очень хорошо готовлю, – призналась Джил, – но равиоли ты, по-моему, любишь.
Он кивнул, усаживаясь за стол. Действительно, ему нравилась итальянская еда. В ней было что-то знакомое с детства, угадываемые вкусовые ощущения теста с жареным мясом. Бакинская кухня отличалась от кухонь других районов Азербайджана тем, что здесь преобладали мучные блюда с мясом. Он помнил, как мать готовила всевозможные блюда. Здесь были дюшпара – небольшие пельмени, сваренные в бульоне и подаваемые как первое блюдо, невероятный хинкал, который отличался от грузинских хинкали. Тонко раскатанное тесто разрезалось на маленькие квадратики, после чего его отваривали и перед подачей к столу сверху засыпали обжаренными в масле с луком мясным фаршем. И еще невероятные кутабы, которые раньше делали из верблюжьего мяса, а теперь стали готовить с бараньим мясом или с зеленью и тыквой. Он вспомнил родной дом, родной город, маму, семью.
Джил поставила перед ним тарелку, принесла салат, бутылку вина. Он улыбнулся. Это было итальянское кьянти.
– Ты выходила из дома, – негромко сказал он.
– Да, – призналась она, – я не стала вызывать водителя. Магазин рядом, а чтобы купить нужные продукты, совсем не обязательно хорошо знать русский язык.
Он начал сосредоточенно есть. Она, сидя напротив, смотрела на него.
– Ты не хочешь мне ничего рассказать? – осторожно спросила Джил.
– Все в порядке, – ответил Дронго. – Мы нашли негодяев, которые убили детей. Сегодня следователь прокуратуры арестовал обоих.
– Они нормальные люди? – не поверила Джил.
– Не совсем, – нахмурился Дронго.
Он вспомнил Карлика и его страшного напарника.
– Один психопат, а другой дебил, – в сердцах добавил он.
– Трудно тебе, – произнесла Джил.
Он взглянул на нее. Затем поднялся и принес два бокала. Открыл бутылку и налил кьянти в бокалы. Себе и ей. Совсем понемногу.
– За тебя, – поднял он бокал. – Спасибо тебе за понимание.
Бокалы едва слышно соприкоснулись. Она улыбнулась. Ей было приятно услышать похвалу. Такие слова он говорил ей не часто.
– И равиоли вкусные, – сказал Дронго.
– Почему?! – почти крикнула она. – Почему они стреляли в детей?
– Деньги, – пояснил он, – им хорошо заплатили за убийство Арзуманяна. Чтобы гарантировать себе безопасность, они договорились с телохранителем Арзуманяна. Тот перенес свадьбу своей сестры именно на этот день, чтобы не мешать им и иметь алиби. Убийцы понимали, что другого шанса у них не будет. И когда появилась машина с семьей Арзуманяна, убийцы открыли огонь. Вернее, решение принял психопат и садист, а второй с ним согласился.
