Агент 21 - Крис Райан
Зак двигался быстро. Он побежал к стрелку и врезался в его спину, сбил его на землю. Пистолет застучал по асфальту. Зак бросился к оружию и схватил его.
Стрелок закричал, звал товарищей из белого фургона на испанском:
— Круз на земле! Повторяю, мишень на земле! Хватайте его!
Другая фигура в маске выпрыгнула из фургона, но не прицелилась в Круза, а направила пистолет на Зака. Зак не медлил. Он выстрелил, попал в грудь стрелка. Кровь брызнула в районе сердца, и мужчина отлетел на метр и упал.
Воцарился хаос. Восемь вооруженных мужчин выскочили из Рендж Роверов, прибывших с мерседесом. Один из них — явно босс — закричал указания, и четверо мужчин схватили раненого стража и понесли его в машину. Другие четверо побежали к Крузу и его телохранителю, прижавшимся к тротуару. Они подняли мальчика на ноги и окружили его, повели ко второму Рендж Роверу, который тут же поехал прочь.
Четыре фигуры в лыжных масках выскочили из белого фургона. Двое подхватили тело мужчины, которого подстрелил Зак, двое других прикрывал их, направляя оружие на школу, пока первого стрелка забирали. Когда тело оказалось в фургоне, другие забрались внутрь, закрыли дверцы, и машина умчалась в другую сторону от конвоя Мартинеза.
А Зак остался.
Он стоял на тротуаре с Кольтом в правой руке и шоком на лице. Он развернулся. Все ученики, которые прижимались к асфальту, теперь были на ногах, и когда они увидели пистолет в его руке, они стали пятиться от него в тревоге.
Сирены зазвучали близко. Конвой и белый фургон пропали тридцать секунд назад, и Зак увидел две белые машины полиции, они ехали с обоих концов дороги. Машины пропускали их, и через секунды они остановились в двадцати метрах от Зака.
Двери открылись. Полицейские в шлемах и бронежилетах вышли оттуда — семь или восемь человек, и все направляли оружие на Зака. Воздух наполнили крики на испанском:
— Бросайте оружие! Бросайте оружие!
Зак не сопротивлялся. Он знал, что если даст малейший повод, копы выстрелят. И он согнулся, опустил пистолет на землю и поднял руки. Через секунды он лежал на животе, руки были соединены затяжкой за спиной, щека была прижата к асфальту. Три копа направляли на него оружие.
Фрэнка, конечно, не было видно.
Зак остался один.
* * *
В белом фургоне фигура в лыжной маске лежала на спине. Его грудь была в густой красной жидкости. Сидения машины были вырваны, так что места хватало для четырех человек. Фургон завернул за угол, и они покачнулись.
Когда машина выровнялась, фигура уже сидела.
Он снял сначала лыжную маску, и стало видно густые светлые волосы, квадратное хмурое лицо и плоский нос. Он снял футболку, и стало видно пакетик, где была когда-то вонючая свиная кровь, которая теперь пропитала его одежду. Мешочек был пристегнут поверх бронежилета, ткань на нем порвала пуля.
Одна из фигур рядом с ним сняла лыжную маску. Это была женщина с белыми волосами и большими голубыми глазами.
— Ты в порядке, Раф? — спросила она.
Рафаэль скривился, убирая бронежилет. Его грудь уже была в синяках, но пуля не пробила тело.
— Да, — сказал он. — В порядке, — он посмотрел на женщину. — Он молодец, Габс. Занятия в тире были не напрасными.
Габриэлла улыбнулась.
— Ты знал, что он сможет, — сказала она. — Иначе не вызвался бы принять пулю.
Раф склонил голову, снова скривился. Он был рад, что Агент 21 хорошо стрелял, но болеть будет еще несколько дней…
14
ТЮРЬМА
Как все, Зак порой задумывался, какой была тюрьма. Он не думал, что будет так плохо.
Полиция была грубой — крики и толчки. Как только они убрали Кольт, они затолкали его в одну из машин полиции и увезли его с сиренами в участок на севере города. Чтобы добраться туда, они ехали по эстакаде, которая тянулась через столицу с юга на север. Зак сидел на заднем сиденье машины, его запястья все еще были скованы. Помимо водителя с ним были еще двое вооруженных полицейских. Они не говорили и не улыбались.
Зак не мог не думать о Рафе. Он узнал своего ангела-хранителя, хотя не видел его лица; но взрыв крови из его груди был настолько реалистичным, что Зак не мог не беспокоиться, что ранил его. Эта мысль вызвала у него тошноту, и он сделал все, что мог, чтобы отогнать ее.
Из окна машины он мог видеть Мехико во всем многообразии. Это было огромное место. Обшарпанные многоквартирные дома из коричневого камня и бетонные здания, покрытые граффити. Были и зеленые открытые пространства, а над горизонтом возвышались небоскребы, сверкавшие на солнце. Одного взгляда хватало, чтобы увидеть, как богатые и бедные жили бок о бок в Мехико.
Северный район не был богатым. Они остановились у неприметного бетонного здания. Табличка снаружи гласила «Comisaria» — полицейский участок — и офицеры провели его в двери. Женщина за стойкой посмотрела на Зака со скукой, пока его вели мимо, а потом по длинному коридору, воняющему антисептиком. Минуты спустя его оставили в участке с хмурым стражем, от которого воняло потом. Этот мужчина убрал стяжку большими ножницами. Страж отвел его в зону проверки — комнатку с полоской света, большим металлическим шкафом и деревянным столом — и произнес четыре слова:
— Пояс, часы, кошелек, телефон.
— Они не будут задавать вопросы? — Зак думал, что, раз он стрелял в самозащите, полиция будет с ним мягче. Но он, похоже, ошибся.
— А ты важным себя возомнил? Таких, как ты, еще пятьдесят внизу. Пояс, часы, кошелек, телефон.
Зак отдал вещи с неохотой — особенно телефон, но он не мог спорить. Он заметил, что его
