Блондинка из Претории - де Вилье Жерар
Ферди уже был во власти третьей порции коньяка «Гастон де Лагранж», когда он заметил, что она направлялась к нему. Она улыбнулась Ферди, и в ответ он тоже улыбнулся. Ему нужно было хотя бы немного человеческого участия, и кроме того, алкоголь уже начал оказывать свое действие, снимая немало всякого рода ограничений. У себя, в Претории, он се даже не заметил бы: любой африканер в привычной обстановке не взглянул бы на цветную девку. Здесь все было иначе. Глаза Ферди опустились до уровня роскошных грудей, плотно облегаемых блузкой. Остроносых, как снаряды. Во рту и в горле у Ферди вдруг пересохло, и они уподобились труту, применяемому при высекании огня. Он услышал собственный голос:
— Выпьете со мной стаканчик?
К его величайшему удивлению, она отрицательно качнула головой:
— Спасибо, не могу: здесь слишком много народу.
По какой-то непонятной причине Ферди испытал в тот момент неимоверное чувство неудовлетворенности. Тем более что проститутка, протиснувшись сквозь толкучку, еще ближе подошла к нему, и он почувствовал, как одна из ее пышных и плотных грудей врезалась ему в руку. Живот девки уперся в его бедро, и он испытал нечто вроде электрического разряда. От проститутки исходила какая-то ядовитая, животная чувственность, с которой он никогда еще не сталкивался. То, что он долго, в течение десятилетий, подавлял в себе, как бы взорвалось у него в низу живота. Он мог бы тут же опрокинуть девку на стол, чтобы овладеть ею. Он услышал словно в дурмане:
— Если вы пожелаете, то мы сможем поехать выпить стаканчик в другом месте. На Нкрума Драйв есть отличная дискотека.
— Поехали туда, — с неудержимой страстью в голосе произнес Ферди, отодвигая свой стаканчик коньяка «Гастон де Лагранж».
— У меня нет машины, — сказала шлюха.
— А у меня она есть, — сообщил Ферди.
— Где?
— На автостоянке.
Их разговор то и дело прерывался клиентами бара и их ночными подругами, которые, толкая их, то входили, то выходили из заведения.
— Я пойду первой, — сказала шлюха. — Предпочитаю, чтобы нас не видели вместе. Я подожду вас на автостоянке.
Она тотчас же удалилась, горделиво проскальзывая между другими проститутками. Ферди обалдело сидел перед стаканчиком своего коньяка. Он был убежден, что эта девка готова провести с ним ночь, занимаясь любовью. Однако он пока что чуточку колебался — его еще удерживало чувство верности своей супруге. Он решил в конце концов, что вместе со шлюхой поедет в дискотеку, но выпьет только рюмашку и вернется в гостиницу только для того, чтобы лечь спать, а подумав, решил, что, может быть, потанцует еще с этой девкой, чтобы ощутить ее обольстительное тело... Он протянул бармену купюру в десять пул и вышел. В соседнем с баром помещении он подошел к игровому автомату и стал испытывать свою судьбу.
«Клинг-клннг-клинг».
Посыпалась груда монет. Но теперь Ферди и дела не было до этого. Он даже не притронулся к деньгам и направился к выходу на улицу. Затем он прошагал вдоль фасада гостиницы. Свежий воздух слегка отрезвил его, и он чуть не сделал второго полукруга, но видение роскошных грудей проститутки остановило его. «Выпью с ней только стаканчик», — повторил он про себя.
Ферди завернул за угол здания, вдали от оживления, царившего у входа в бар.
На автостоянке было темно и пустынно. Но вот раздался звук шагов, и та самая девка возникла перед ним и тут же прислонилась к кузову машины.
— Как мило, что вы пришли! — произнесла она негромко.
— Поехали? — спросил Ферди с неожиданной для самого себя грубостью.
— Разумеется.
Но она не сдвинулась с места и стояла, опершись на дверцу автомобиля, слегка покачивая бедрами, вся такая соблазнительная. Не отдавая себе отчета, он вплотную прижался к ее божественному телу, наклонился, и его губы коснулись ее влажных губ, теплых и нежных, как у него самого.
И вот тогда-то Ферди испытал самое сладострастное ощущение, которого до сих пор не знал. По его подбрюшью словно бегали дивные мурашки, и он подумал, что вот прямо сейчас, немедленно он насладится этой прекрасной шлюхой, — так она его возбуждала. Поэтому он ничего не видел и не слышал, кроме красавицы-метиски. Не увидел и не услышал он, как к нему приблизилась какая-то тень, словно призрак. И последнее, что он испытал, рухнув на землю, был крепчайший удар по затылку. Широким шагом, не оборачиваясь, проститутка удалилась с места происшествия. Из тьмы возник еще один призрак, на этот раз настоящий гигант! Вооруженный огромной дубиной, он обрушил ее изо всех своих сил на Ферди, очнувшегося на какие-то секунды и тщетно пытавшегося заслонить руками лицо, на которое прежде всего и обрушил гигант свое орудие.
Не произнося ни слова, убийцы с ожесточением наносили все новые и новые удары по своей жертве, методично разбивая кости черепа. Но вот звуки от ударов дубиной и свинцовой трубой стали уже едва слышны, а череп Ферди превратился в какое-то совершенно невообразимое месиво. Он давно уже был мертв.
Убийцы склонились над трупом, обыскали карманы, забрали пистолет полковника и исчезли, бегом направившись к полю для игры в гольф, примыкающему к саду гостиницы «Габороне Сан».
Малко разбудил какой-то гул голосов, доносившийся снаружи. Солнечные лучи заливали через незавешенные полоски весь его номер в гостинице. Он взглянул на свои «ссйко-кварц»: Боже мой, уже семь часов десять минут! Поскольку шум не стихал, Малко встал с постели и через дверь-окно,[8] выходившее на автостоянку, увидел группу негров, что-то оживленно обсуждавших. Вероятно, драку. В тот момент, когда он собирался вновь опустить занавеску, один из зевак отошел в сторонку, и Малко увидел ногу человека, распростертого на земле.
Эта нога была обута в кожаный ботинок каштанового цвета. Такие ботинки носил Ферди.
В один миг Малко оказался снаружи, проскочив через «французское окно». Он приблизился и пожалел, что так поспешил. Узнать Ферди можно было только по его одежде. Его рубашка выглядела как окровавленная тряпка, а его лицо превратилось в отвратительное месиво раздробленных костей и какого-то дьявольского фарша. Его правая рука, которой он, должно быть, хотел закрыть лицо, тоже была раздроблена, и можно было видеть розоватый перламутр костей.
Малко быстро вернулся в свой номер и схватил телефонную трубку. Карл ван Хаах находился еще у себя дома.
— Они убили Ферди! — объявил Малко. — Скорее приезжайте!
Малко вышел из гостиницы и смешался с толпой. Несколько полицейских пытались навести хоть какой-то порядок. Кто-то принес простыню и набросил ее на тело Ферди. Малко посмотрел на оба ботинка, выступавшие из-под простыни. Каким же образом Ферди угодил в засаду?
Он мучительно пытался найти ответ на этот вопрос, когда увидел, что майор ван Хаах вышел из своего «рейнджровера» и тотчас же представился ботсванскому полицейскому, которому было поручено расследование дела. Затылок Ферди представлял собою какую-то массу из раздавленных позвонков, в которой кровь была перемешана с мозгом. Потрясенный, Карл ван Хаах подошел к Малко.
— Что же это такое?! Разве вы не были вместе с ним?
— Был, — ответил Малко, — но я отправился спать первым.
Видимо, Ферди продолжал тогда пить в баре. А что же произошло потом?
— Вы полагаете, что он ушел с одной из этих шлюх? — спросил майор.
— Не думаю. Он, как мне показалось, очень любил свою супругу, однако вчера вечером он был очень расстроен смертью Йоханны, которая буквально привела в смятение его душу... Его могли завлечь в ловушку.
— Это преступление не останется безнаказанным, клянусь вам... — сурово бросил майор. — Ферди был чудесным товарищем, таким...
Ван Хаах остановился; чувствовалось, что сдерживаемые рыдания мешают ему говорить; он отвернулся, и ему удалось сказать несколько слов твердым голосом:
— Приезжайте ко мне на виллу к полудню. Я должен отправить донесение в Преторию.
Между тем «скорая помощь» увезла тело Ферди. Малко направился в бар и выпил рюмку водки.
