Семен Цвигун - В схватках с врагом
Гитлеровцы готовили «решающий» удар по советским войскам на Курской дуге и для этого подтягивали к фронту технику, которая шла через станцию Оболь. И вдруг единственная оставшаяся водокачка на участке Двинск — Витебск взлетела на воздух. Замерли десятки железнодорожных составов, и наши штурмовики стали наносить по ним удары.
Водокачку взорвали участники подпольной комсомольской организации. Они собирали сведения о передвижении фашистских войск и передавали партизанам. Это они обнаружили танки, направляемые на фронт и замаскированные под тюками прессованного сена. Вскоре эти танки загорелись… «от паровозной искры».
Однажды ночью комсомолец подпольщик Владимир Езовитов проник в гараж, где стоял лимузин начальника окружного управления безопасности зондерфюрера Бормана, приехавшего из Витебска, и подложил под сиденье мину с часовым механизмом. На другой день на шоссе Полоцк — Витебск лимузин, а вместе с ним Борман и его спутник взлетели на воздух.
Врагу долгое время не удавалось напасть на след юных мстителей. Но все-таки с помощью провокатора было арестовано десять человек — членов подпольной организации «Юные мстители». В качестве заложницы была взята мать секретаря подпольной организации Зеньковой.
Был арестован и Владимир Езовитов, за которым явился сам Эккерт. Юноша, один из руководителей подпольной организации, поплатился за свою неосторожность: при обыске в его сарае обнаружили винтовку и несколько мин. Отрицать свою причастность к организации было бесполезно, но и давать показания Владимир тоже отказался.
Так погибла комсомольская подпольная организация «Юные мстители». Арестованные, и в том числе мать комсомольского вожака Марфа Александровна Зенькова, были расстреляны фашистами.
За «усердие» к службе Эккерт получил звание унтер-офицера.
Летнее наступление Советской Армии 1944 года принесло белорусской земле освобождение от фашистских оккупантов.
Недолго задержались фашисты и на Дриссе, где оборону вели эсэсовцы и власовцы, а одним отделением фашистских пособников командовал унтер-офицер, предатель Родины и каратель, Николай Эккерт. Те, перед кем он выслуживался, спасались в «организованном» порядке, а Эккерту пришлось пробираться на Запад самостоятельно.
*Вместе с другими власовцами Эккерт оказался в казармах, которые размещались на окраине Элленбурга на берегу Эльбы. Американское командование создало здесь лагерь для перемещенных лиц. В них было немало советских людей, угнанных фашистами и теперь страстно желавших вернуться на Родину. Но у Эккерта не было ни малейшего желания возвращаться и держать ответ за совершенные им преступления. Чтобы избежать кары, он подал рапорт майору американской армии, руководившему охраной лагеря, с просьбой взять его на службу охранником.
Но и на сей раз Эккерта постигла неудача.
В американской армии было еще немало тех, кто считал себя союзником Советского Союза и ликовал по поводу разгрома гитлеровской Германии. Типы, подобные Эккерту, вызывали у них презрение. Вызванный к майору Эккерт спешил, ему казалось, что его судьба уже решена: он будет взят на службу, пройдет некоторое время, он покажет себя и ему удастся остаться за границей. Но это было лишь его желание. На самом деле «заслуги» Эккерта обернулись против него. Ему отказали, указали на дверь, причем таким тоном, что Эккерт потом старался не вспоминать об этой встрече. На вопрос соседей: «Ну как?» — он, зная, о чем его спрашивают, просто отмахивался, и те понимали, что Эккерту не повезло.
*…Вот и Советский Союз. Радостные лица тех, кто возвращался на Родину из фашистской неволи. Их ничто не пугало, у них была чистая совесть.
Эккерт прошел проверку в Риге. Ему представлялся случай рассказать правду, но он испугался ответственности и скрыл свои преступления, сочинив небылицу, будто он во время войны работал на торфоразработках, затем случилось несчастье — немцы расстреляли брата за связь с партизанами. Сам же он был якобы насильно мобилизован немцами в «Русскую освободительную армию» (РОА) предателя Власова. В карательных частях не служил, имеет ранение — на правой руке не хватает фаланги указательного пальца. На этом опрос и закончился. Были указаны и свидетели, которые вместе с ним служили в РОА. Они знали легенду, сочиненную Эккертом, знали и о том, что никакого ранения у него не было: фалангу пальца Эккерт потерял, пытаясь изнасиловать латышскую девушку; сопротивляясь, девушка откусила ему полпальца, после чего, озлобившись, он пристрелил ее. Об этом знали его друзья. Брат, якобы расстрелянный немцами, на самом деле был жив и здоров, ничем себя не скомпрометировал и жил в Брестской области.
Но об этом стало известно позже. В те дни друзья Эккерта подтверждали рассказанное им, умалчивая правду и о нем, и о своих «подвигах» в недалеком прошлом, когда они стали на путь измены Родине. Эккерта вместе с другими возвратившимися на Родину направили на стройку…
Еще во время войны, когда Витебская область только что была освобождена от фашистской нечисти, начался сбор материалов о преступной деятельности Эккерта. Рассказы очевидцев его преступлений вызывали чувство гнева и звали к возмездию, но пока никто не знал, где находится этот преступник. Начался его розыск.
*В органы государственной безопасности поступило письмо. Конверт без штампа почтового отделения и адреса отправителя. В конверте находился измятый листок бумаги, на котором значился адрес: «Рига. Проспект Виестура, 2. Гарлевский Н. А.». Ничего другого в письме не было. По анонимному письму можно было предположить, что Гарлевский Н. А. или кто-то другой, проживавший по этому адресу, совершил какое-то государственное преступление, и автор письма решил об этом поставить в известность органы государственной безопасности, не открывая своей фамилии.
По указанному адресу была проведена проверка, но по домовым книгам Н. А. Гарлевский не значился да и фактически в этом доме не проживал.
Розыск Н. А. Эккерта пока не давал ощутимых результатов. Председатель Комитета госбезопасности при Совете Министров БССР генерал-майор А. И. Перепелицын, знавший многие дела по розыску государственных преступников, особенно интересовался розыском Эккерта. Важно было найти Эккерта для того, чтобы установить обстоятельства гибели комсомольцев и наказать виновных.
Время шло, розыск продолжался. В органы государственной безопасности поступило новое безымянное письмо. В нем, как и в первом, находился клочок бумаги с тем же адресом, только фамилия Гарлевский была перечеркнута, а рядом была написана карандашом другая — Эккерт.
Дописка была весьма существенной, она вносила некоторую ясность в дело. Итак, Н. А. Эккерт-Гарлевский. Инициалы Эккерта Николая Артуровича, а фамилия Гарлевский принадлежала его родственникам, у которых он когда-то воспитывался. Очевидно, писал человек, который знал эту семью, но что-то мешало ему подписаться своим именем и помочь в розыске Эккерта.
Еще одна проверка. Наконец было установлено, что Николай Артурович Эккерт, уроженец Сиротинского района, 1914 года рождения, действительно проживал в Риге, был на стройке, работал в бане, затем заведовал материальным складом. Жил, работал. А потом затерялся, и никто не знал, где он, хотя и удалось найти людей, которые работали вместе с ним, остались и кое-какие бумаги, среди них его автобиография.
После долгой и кропотливой работы группы сотрудников центрального аппарата и Витебского управления подключенный к этому делу оперативный сотрудник Комитета государственной безопасности при Совете Министров БССР Юрий Петрович составил обстоятельную картину пребывания Эккерта в Риге.
Будучи направлен на стройку, Эккерт не высказывал желания работать по специальности, опасаясь быть на виду, наоборот, его устраивала работа незаметная, и, когда ему предложили работать истопником в бане, он охотно согласился. Место и впрямь оказалось удобным. Он жил в пристройке бани, где его навещали бывшие сослуживцы-власовцы.
Здесь, в тихой заводи, готовились и проводились различные махинации, вплоть до уголовных, в которых Эккерт принимал активное участие. В органах милиции Риги обнаружили «дело», из которого явствовало, что Эккерт, заведуя складом, с помощью работницы стройки, сожительницы своего приятеля, сбывал на толкучке бывшие в употреблении одеяла, спецодежду, обувь. На допросе Эккерт заявил, что он не причастен к этому делу, что вещи кто-то воровал и если он повинен в чем, так это в халатности — недосмотре. К уголовной ответственности его не привлекли.
С этим совпало немаловажное обстоятельство: арест некоторых друзей Эккерта — изменников и предателей Родины. Все это насторожило Эккерта и заставило его сменить местожительство.
