Чингиз Абдуллаев - Последний синклит
— Кто у нас следующие?
— Вы же сами предложили развернуть сотрудников в обратную сторону после жеребьевки. И теперь по вашей милости мы будем говорить не со Стивеном Чапменом и его отцом, а с поваром Арчибальдом. Хотя я думаю, что Квернер и Хашаб вытянули из него все, что могли. Это мы скоро узнаем, — заметил Хеккет поднимаясь.
Они вышли в холл. Хеккет приоткрыл дверь в большой конференц-зал и удивился. Там никого не было. Он обернулся к Дронго.
— Куда исчезли наши эксперты? — удивленно спросил он.
— Здесь работали Важевский и Симура, — напомнил Дронго. Он повернулся и вышел в большой холл, направляясь к одному из охранников, сидевшему на стуле.
— В большом зале были двое наших экспертов, — сказал он. — Вы не знаете, куда они вышли?
— Не знаю, — удивился охранник. — Из отеля они не выходили, сэр.
Дронго подошел к дежурному портье. Эта была та самая девушка из Индии, которая встречала его в первый день.
— Двое ваших экспертов поднялись наверх, сэр, — любезно сообщила девушка. — Один из них, кажется, японец, сказал мне, что они идут поговорить с сэром Энтони.
— Могли бы позвать его и вниз, — проворчал Хеккет, усаживаясь на диван, — так они до вечера не закончат.
Едва он закончил фразу, как в холл из ресторана выбежала заплаканная Линда. Взглянув на Дронго и Хеккета, она лишь махнула рукой и поспешила к кабине лифта. Хеккет многозначительно посмотрел на Дронго.
— Кажется, я напрасно предложил обратное движение, — заметил Хеккет. — После Хашаба и Квернера их свидетели ничего нового нам не расскажут. Вообще эта идея мистера Доула была чистой профанацией нашего дела. Мы лишь имитируем деятельность. Разве можно так найти убийцу и его помощника? А если вы захотите меня обмануть? Или я вас? Трудно будет разоблачить друг друга.
— Неужели? — иронично спросил Дронго.
— Конечно, не всем, — согласился Хеккет. — Я наверняка сумею сразу понять, когда меня обманывают. Вы, возможно, тоже. Но остальные… я не уверен.
— Мне всегда нравилась ваша поразительная наглость, — улыбнулся Дронго.
— Абсолютное самомнение в сочетании с убежденностью, что вы лучший, могут иногда приносить свою конкретную пользу. Хотя нельзя считать себя самым лучшим.
Это всегда очень опасно.
— Я не сказал, что я самый лучший. Я сказал, что меня трудно обмануть.
А это действительно так.
Из зала ресторана показались Хашаб и Квернер. Они спорили. Вернее, спорил Хашаб, который размахивал руками и кричал на весь холл, тогда как Квернер достаточно тихо ему отвечал.
— Что случилось? — спросил Хеккет у арабского эксперта. — Почему вы так разорались, Хашаб?
— Линда была ночью у Дронго, а он это скрыл от нас! — крикнул Хашаб. — Мы сейчас все узнали. И про Тиллиха, и про Симуру. Я считаю, что нам нужно бросить все дела и немедленно заняться Тиллихом, а Квернер предлагает подождать совета экспертов и сначала поговорить с вами.
— Правильно предлагает, — поднялся с дивана Хеккет. — Почему вы, Хашаб, вечно суетитесь? Ну почему нужно орать? Мы все уже выяснили. Мистер Дронго рассказал мне о ночном визите Линды. Кстати, — он повернулся к Дронго, — оцените мое благородство. Я вас выгораживаю.
— Оценил, — кивнул Дронго.
— Ну вот видите! — Хеккет стукнул араба по плечу. — Садитесь, Хашаб, на диван. Выпейте и успокойтесь. И не нужно орать.
— Мистер Дронго обязан был все рассказать сегодня за завтраком! — гневно произнес Хашаб, старавшийся не смотреть на Дронго. Он сел в кресло и крикнул бармену, чтобы ему принесли виски.
— Мне тоже, — сказал Хеккет.
Квернер уселся рядом с Дронго и допросил пива. А Дронго заказал для себя бокал красного вина. Когда бармен быстро все записал и бросился выполнять заказ, Квернер негромко произнес, обращаясь к Дронго:
— Вам нужно будет серьезно поработать с этой девушкой и с поваром.
— Почему? — удивился Дронго. — Я думал, вы все из них выжали. Все, что возможно.
— Я так не считаю, — ответил Квернер. — Они что-то недоговаривают. Оба.
Повар наверняка должен знать, каким образом в молоко попал яд. Ведь горничная брала его с кухни. А накрывала на стол в то утро именно Линда. Может, она специально придумала эту историю с Тиллихом, чтобы отвести от себя подозрение.
— Вы ей это сказали?
— Конечно, нет. — Квернер полез за своей трубкой. — Это Хашаб начал кричать, что она сговорилась с вами, решив подставить Симуру. Поэтому Линда и расплакалась. Он считает, что она с вами в сговоре.
— И именно я организовал два убийства? — невесело спросил Дронго.
— Я так не считаю, — хмуро заметил Квернер, набивая табаком свою трубку.
«Сукин сын! — подумал Дронго, глядя на Хашаба. — Он прекрасно понимает, что девушка могла просто ошибиться, приняв похожего азиата за Симуру. Ведь в Шотландии она никогда не видела японцев или корейцев. Тем более что она выросла в сельской местности. А ведь, Хашаб может еще и сыграть на этом. Он проведет очную ставку, докажет, что Симуры не было в Лондоне, и обвинит меня в намеренном искажении фактов вместе с Линдой. И потом придется доказывать, что я просто пожалел несчастную девушку и негодяя Тиллиха, решив не предавать этот факт огласке. Хотя кто знает… Может, Тиллих и не предатель, а самый настоящий убийца. Человек, который предал один раз, может стать и убийцей. А Линда, возможно, действительно придумала всю эту историю, чтобы отвести подозрение от себя и от своего союзника в лице другого эксперта. В таком случае ей эту легенду должен был придумать другой эксперт».
Официантка из бара принесла заказанные напитки. Дронго попробовал вино и строго спросил:
— Это не местное?
— Нет, сэр, — быстро ответила официантка. На вид ей было лет тридцать пять. Она была чуть полноватая, с короткой стрижкой. — Бургундское, семьдесят восьмого года, — сообщила она. — Меня предупреждали, что вы любите красное вино.
— Оно немного горчит, — сказал Дронго, — но в общем, ничего. Спасибо.
"Если Линда соврала, значит, у нее есть союзник среди экспертов. Хеккет отпадает. Он так нападал на Тиллиха, что чуть не убил беднягу. Хотя это не доказательство, но Хеккет явно старался утопить Тиллиха, а это было не в его интересах, если бы Линда была его сообщницей. Ведь в таком случае Симура обвинил бы Хеккета в намеренном подстрекательстве. Квернер и Хашаб отпадают.
Они только что сообщили о разговоре Линды с Дронго. Тогда остаются мистер Доул, комиссар Брюлей, Анджей Важевский и Кодзи Симура. А если японский эксперт сам разработал подобный план; чтобы отвести от себя подозрения? Он легко докажет, что не встречался с Тиллихом именно в тот день. Если он договорился с Линдой, сделать это будет легче всего. И тогда Симура становится вне подозрений. Как это в японском дзюдо? Падая, опрокинь соперника. Обрати свое падение в победу.
С другой стороны, ни один из здравомыслящих экспертов не станет так рисковать, ведь здесь собрались не выпускники воскресной школы. Здесь лучшие эксперты мира, которые вполне могут разгадать игру. Получается, что Линда не могла быть убийцей именно поэтому. Если она действует в паре с кем-то из экспертов, то подобный трюк смертельно опасен. Она, по существу, вызывает огонь на себя. И еще неизвестно, чем все это кончится".
— Вы о чем-то задумались? — спросил Квернер.
— О Линде, — признался Дронго. — Полагаю, что нам придется говорить с ней уже о более конкретных деталях, чтобы для разговора с мистером Симурой у нас были бы какие-то факты.
— Да, — кивнул Квернер, — эта девушка могла все придумать. И в таком случае ей кто-то подсказал подобную манеру поведения. А могла искренне ошибаться. Мы еще не уверены, какой вариант нам следует выбрать. — Он попробовал пиво и удовлетворенно кивнул головой.
— Любите пиво? — добродушно осведомился Дронго.
— Как настоящий баварец, — усмехнулся Квернер. — Я ведь родился в Мюнхене. Поэтому я всегда останавливаюсь в хороших отелях и не люблю частные английские пансионы.
В холле появились явно уставшие комиссар Брюлей и Мишель Доул. Комиссар курил свою трубку и лишь мрачно кивнул всем присутствующим. Доул также был сосредоточен и немногословен.
— Нам нужно поговорить, — сказал он.
Вместе с ними в холле появилась Сюзан Бердсли. В отличие от экспертов у нее, кажется, не было повода для беспокойства. Она улыбалась и даже подмигнула Хашабу, прежде чем подняться к себе.
— Где мы соберемся? — спросил Хашаб.
— В большом конференц-зале, — предложил Дронго. — Там, кажется, свободно. Важевский и Симура поднялись наверх поговорить с сэром Энтони.
— Как у вас дела? — тихо спросил комиссар.
— Не очень, — признался Дронго. — Чем больше мы расследуем это дело, тем запутаннее оно нам кажется. Виноваты все и никто конкретно.
— У нас еще хуже, — негромко прокомментировал Брюлей. — Сейчас узнаете такие подробности, о которых мы даже не представляли.
