И. Колвин - Двойная игра
Немцы разрабатывали планы прохода через Испанию и нападения на Гибралтар. Генерал Иодль на Нюрнбергском процессе показал, что были намечены планы на всевозможные непредвиденные случаи. Однако детальной подготовки к осуществлению их не проводилось, так как политические условия для этого не были достаточно благоприятными.
В коммюнике от 23 октября ничего не говорится даже о месте встречи глав двух государств. Отчеты о конференции в Андае очень кратки. Франко не разрешил Серрано Суньеру, отошедшему в настоящее время от политической деятельности, что-либо писать о встрече в Андае в своей книге «Между Пиренеями и Гибралтаром»[57]. Официальные немецкие документы, опубликованные в 1946 году государственным департаментом США, обрываются на этой встрече. Известно, что Гитлер отправился к Пиренеям, надеясь завоевать их. И мы хотели узнать, почему его замыслы потерпели провал.
Кто же организовал эту встречу?
Серрано Суньер, имевший определенную склонность к фашизму, еще будучи министром внутренних дел, за месяц до этой встречи нанес визит в Берлин. В своей книге «Между Пиренеями и Гибралтаром» он коротко рассказывает о предварительных переговорах, которые вел с Гитлером и Риббентропом. Переговоры проходили в вежливых тонах. Суньер заметил, что если Испании придется предпринять осаду Гибралтара, то ей потребуется артиллерия. Он, как указывают опубликованные немецкие документы[58], снова подтвердил строго секретные обещания, официально данные Испанией в Берлине в июне 1940 года. Суньер сказал, что Испания в удобное для нее время нарушит свой нейтралитет и вступит в войну на стороне стран оси, как только поставки оружия и зерна из Германии позволят ей выдержать возможную английскую блокаду.
После обсуждения с немецкими военными специалистами вопроса о нападении на Гибралтар было решено, как указывает Суньер, что Испании для этого необходимо иметь десять 15-дюймовых (380-мм) орудий. Может показаться странным, что министр внутренних дел был уполномочен вести такие детальные переговоры по поводу «возможного вступления Испании в войну». Но, как мы узнаем позже, существовали определенные причины для этого. Во время переговоров Гитлер настойчиво доказывал, что пикирующие бомбардировщики — более эффективное средство против укреплений, чем артиллерийские орудия. Очевидно, ему хотелось разместить авиацию на аэродромах Испании. Если дать артиллерию, то как контролировать ее использование? А даже если Гибралтар не будет взят с помощью пикирующих бомбардировщиков, все же немецкие самолеты, базирующиеся в Испании, могут быть использованы для нападений на английские конвои в проливе. Таким образом, эти самолеты по-прежнему будут немецким оружием.
Но Суньер, говоря от имени Франко, хотел получить именно артиллерию. В конце концов Гитлеру пришлось заявить, что Германия вряд ли сможет поставить Испании 15-дюймовые орудия.
Это, по-видимому, было правдой. Четыре года спустя, знакомясь с немецкими документами о недостатке береговой артиллерии для Атлантического вала, мы убедились, насколько производство тяжелых орудий являлось слабым местом Германии. Суньер убежден, что его уступчивость во время переговоров помогла обмануть гуннов. Он пишет: «Я должен был избегать категорического отказа от предложений Гитлера, так как он мог бы использовать это в качестве предлога для нарушения нейтралитета Испании».
Различные обстоятельства оказывали влияние на Франко и толкали его по такому пути. Одним из них явилось известие о намерении фюрера лично прибыть в Андай для встречи с ним.
В то же время твердая уверенность и решимость главы и военного руководителя Англии также могла оказать на Франко сильное влияние. Диктатора беспокоил английский королевский флот, с его твердой системой проверки грузов на судах нейтральных государств. Этот флот отделял Испанию от американской пшеницы и бензина. Но даже учитывая позицию Англии, которая в то время подвергалась бомбардировкам с воздуха, а ее судоходства — ударам немецких подводных лодок, и то, что операция «Морской лев» не была еще отставлена немцами, Франко нелегко было отказаться от мысли нанести удар по Гибралтару.
Франко, человек практичный, пытался угадать замыслы своего немецкого партнера и причину концентрации войск вермахта вблизи границ Испании, На помощь ему пришел старый друг — адмирал Вильгельм Канарис.
Пронацистски настроенный Суньер, описывая свои сентябрьские переговоры с Гитлером в Берлине, упоминает об адмирале, как о человеке, «имеющем весьма неясные идеи по испанской проблеме». Чтобы опровергнуть это высказывание Суньера, потребовалось несколько лет.
Покинув Берлин, зять Франко поспешил в Рим, чтобы узнать мнение Чиано о намерении Гитлера втянуть Испанию в войну. В это время Канарис узнал о планах Гитлера. Его обеспокоило, что Гитлер сможет при помощи блефа проложить дорогу в Испанию.
Вначале я предполагал, будто Канарис предупредил генерала Вигона, начальника испанской военной разведки, что Гитлер не пойдет дальше запугивания и что Франко не должен уступать ему. Однако генерал Лахузен объяснил мне впоследствии, что линии связи с Испанией в то время были так загружены переговорами штабов, что генерал Вигон не обратил бы внимания на какое-то особое политическое сообщение, даже если бы Канарис решился доверить свои мысли шифру. Но начальник абвера имел другой путь. Иозеф Мюллер находился тогда в Риме, и, когда Суньер прибыл туда, сказал ему: «Адмирал просит вас передать Франко, что он любой ценой должен удержать Испанию вне игры. Наши позиции кажутся вам сейчас очень прочными. На самом же деле это только отчаяние. У нас очень мало надежд выиграть эту войну. Вы можете заверить Франко: Гитлер не станет применять силы, чтобы войти в Испанию».
Это сообщение привело в замешательство Суньера, так как он иначе смотрел на ход событий. Однако у меня нет никаких сомнений, что Суньер передал по назначению это сообщение. Имелись и другие тайные каналы, через которые Канарис мог бы связаться с Франко.
17 сентября в Берлине Гитлер с апломбом заявил Суньеру: «Главное для нас — как можно быстрее обсудить вопрос о Гибралтаре и защите пролива». Получив предупреждение Канариса, Суньер сразу вспомнил эти слова: «…Как можно быстрее…» Адмирал не был так убежден в успехе, как фюрер.
Кто же посоветовал Франко просить для нападения на Гибралтар десять 15-дюймовых орудий? Адмирал Канарис и генерал Рихтгофен были старшими немецкими офицерами в военной комиссии, которая рассматривала вопрос о Гибралтаре. А ведь им, безусловно, было известно, что Гитлер не даст этих орудий!
«В Берлине мне стало ясно, насколько запутано все, что связано с испанскими делами, — пишет Суньер в своих воспоминаниях. — И в этом странную роль играл адмирал Канарис, поддерживавший отношения с какими-то лицами в Испании, минуя министерство иностранных дел».
Суньер заявил тогда Гитлеру, что доклад об уязвимости Гибралтара, составленный немецкими специалистами в Испании, «не выражает достаточно ясно их точку зрения в этом вопросе». Странно, почему это не вызвало никаких подозрений у Гитлера. Он продолжал настаивать, что «на основе выводов комиссии, которая работала в Испании, а также на основе докладов, позднее представленных адмиралом Канарисом, они пришли к заключению о возможности захвата Гибралтара, если при этом будут применены современные средства нападения».
Суньер попросил Гитлера изложить это письменно, так как у Франко были совсем иные сведения. Тогда Гитлер решил лично встретиться с Франко. Он письменно изложил свою точку зрения относительно уязвимости Гибралтара, а также по другим военным вопросам, связанным с вступлением Испании в войну, и попросил Франко о встрече в Андае.
«Я получил Ваше письмо, мой дорогой фюрер, — писал Франко 22 сентября в ответ на письмо Гитлера. — Вы излагаете Вашу точку зрения и мнение Вашего генерального штаба. За исключением отдельных деталей, все сказанное Вами полностью совпадает с моими мыслями и мнением моего генерального штаба».
При рассмотрении испанского вопроса письмо Гитлера имеет очень важное значение. К тому времени фюрер убедился, что едва ли можно победить Англию непосредственным нападением, но все же еще полностью не отказался от этой мысли. Испания представлялась ему наиболее удачным объектом для достижения хотя бы второстепенного успеха.
23 октября в Андае Гитлер с целью нападения на Гибралтар официально потребовал пропустить немецкие войска через Испанию. Хотя о точной дате этого нападения (10 января) он впервые говорил, когда Суньер посетил его в Берхтесгадене в ноябре.
Канарис — хитрый и ловкий дипломат, хорошо знакомый с положением дел на Пиренейском полуострове, должен был бы сопровождать фюрера и помочь ему убедить Франко стать их союзником по оружию. Однако адмирала в Андае не было.
