Александр Логачев - Капитан госбезопасности. Ленинград-39

Если бы ей начали угрожать, ее стали бы бить, страх бы ушел и пришла бы злость. Если бы ей врали, что готовы помочь, это придало бы ей сил держаться. Но… Что-то было в глазах этого человека напротив, заставляющее поверить – он не обманывает ее, он выполнит обещанное. И то, что он говорил… Лгали бы другими бы словами.

И она испытала ужас. Этот человек сейчас уйдет и не будет никого, кому бы она была нужна. «Уйду… и вы мне будете совершенно не нужны…» Да, да. Одна. Одной невыносимо. Никто ей не поможет.

Она вдруг увидела перед собой Его. Того, кого любит, кто ждет ее в другой стране. Неужели ей никогда не выбраться будет из этих стен, она никогда не увидит его? Но этот человек с серыми глазами пообещал, что сделает все для моего освобождения.

И вдруг ей показалось, что они похожи. Тот, кого она любит и этот сероглазый человек. Похожи… В них сила. Они оба не боятся жизни, они ее подчиняют. Они живут по своим законам. «Серые императоры», которые управляют не всем миром, но своим жизненным пространством, казнят и милуют. Они из тех, от чьей руки не позорно погибнуть. Они…

Ее мысли разбил ворвавшийся в них голос.

– Уже должно было пробить шесть часов, Марина. Верните мне часы.

Девушка встала. Подошла к столу. Ужас потерять его сейчас навсегда, того, кого она впервые в жизни увидела двадцать минут назад, стал вдруг беспредельным.

– Я согласна, – прошептала Марина (или это ее губы сами собой прошептали?). – Спрашивайте.

«Но я вам ничего не расскажу о том, кого люблю», – добавила она про себя.

Капитан поднялся, взял у девушки часы.

– Садитесь.

Марина вернулась на табурет, а Шепелев обошел стол и присел с другой стороны на его край.

– На какую разведку вы работаете?

– На финскую.

– Как долго?

– Чуть более полутора лет.

– Кто был этот человек, ваш ночной гость?

– Он пришел с той стороны.

– С какой целью.

– Он не сказал. Сказал, что поживет у меня несколько дней.

Капитан достал блокнот, открытый на той странице, где были сделаны последние записи.

– Вот его приметы, составленные со слов соседей. Чем вы их можете дополнить?

Вопросы, вопросы, вопрос за вопросом, не давая ей передышки. Чтобы не наступило изменений в ее состоянии, и она бы вдруг не закрылась. Спрашивать и спрашивать, не давая перевести дух. О ее деятельности в течение двух лет они подробно поговорят завтра, а сейчас только то, что может помочь делу. Например, не было ли в последнее время указаний из ее разведцентра собирать определенную информацию?..

В шесть двадцать пять он позвонил Хромову, чтобы тот возвращался. В шесть двадцать восемь капитан Хромов пришел. И опять они вышли в коридор, оставив дверь открытой.

– Отправляйте ее в камеру, капитан, – Шепелев достал пачку «Пушки». – Разговор с ней продолжим завтра.

– Но…

– Если вам недостаточно моих слов, их подтвердит приказ старшего майора Нетунаева. Через десять минут вы его получите.

– Да ладно тебе, капитан, – после этих слов заговорщицки Хромов подмигнул. – Пусть эта победа будет только твоей.

– Нашей, нашей, – бросил Шепелев, уходя от капитана Хромова.

Капитан Шепелев ворвался в кабинет Нетунаева, где в этот момент находился и майор Алянчиков. Лица у обоих были злые. Скорее всего, Шепелев прервал тяжелый разговор.

– В чем дело, капитан? – Алянчиков впился тяжелым взглядом в ворвавшегося подчиненного.

– Приметы человека, причастного к диверсиям и теракту, – вошедший положил на стол перед Дедом блокнотный листок. – Необходимо оповестить все наши подразделения. Срочно. А также милицию, охрану на предприятиях, в учреждениях, домкомы, дворников, агентуру.

Старший майор Нетунаев взял лист.

– Уверены?

– Совершенно.

– Хорошо, капитан.

– Как мне стало известно, капитан, – вступил в разговор майор Алянчиков, – ты также уверен, что враг готовит нападение в районе главного штаба ЛВО?

– Да.

– Тогда почему же ты хочешь, чтобы ориентировку передали по всему городу? – Пальцы майора, обтянутые черными кожаными перчатками, сжимались-разжимались.

– На всякий случай. Для перестраховки.

– Группами оцепления командует капитан? – повернулся Алянчиков к старшему майору Нетунаеву.

Дед ограничился кивком.

– Когда назначен выезд групп?

– Через двадцать минут.

– Я присоединюсь к капитану. И поступлю под его команду, – сказал Алянчиков.

Дед сочувственно посмотрел на Шепелева, мол, я ничего поделать не могу, терпи, хлопец. Ход мыслей Алянчикова был понятен: операция закончится успешно – благодаря его присутствию, потерпит неудачу – командовал капитан Шепелев, это была полностью его инициатива, но зато майор отразит неудачу в рапорте со всеми красочными подробностями от очевидца.

– Разрешите идти? – обратился Шепелев к старшему майору Нетунаеву.

– Как думаешь действовать в районе проведения операции? – задержал капитана вопрос Алянчикова.

– Задержать врага, товарищ майор, – сказал Шепелев и повернулся к двери…

Глава четырнадцатая

Графы и танкисты

Ты нам свою защиту,Страна, поручи,Удар у нас рассчитан,Клинки горячи!

Оказавшись под деревьями сквера, Навроцкий вытащил связку ключей. Все ключи на ней были случайны кроме одного. Того, что открывал замок садового домика. Граф взглянул на часы – шесть сорок. Пора, в шесть пятьдесят пять его будут ждать у въезда в сквер с улицы Стачек. Если бы он вчера не прогулялся по скверу, то сегодня утром в предрассветной темноте найти невысокий домик, окруженный необрезанными кустами, было бы затруднительно. Он постоял возле обступающей строение поросли, убедился, что вокруг тихо, и прошел к домику.

Плотно затворив за собой дверь, Навроцкий достал из кармана спички. Вспыхнувшее пламя высветило справа от входа полочку, на которой был приготовлен свечной огарок. Граф поднес пламя к фитилю. Внутри садового домика был беспорядочно навален инвентарь: грабли, метлы, лопаты разных предназначений, запасные черенки, тачка. В углу днищем кверху покоилась мусорная урна. Именно ее граф приподнял и достал из-под нее объемистый сверток. Ну вот, бал-маскарад объявляется открытым. Навроцкий развернул пакет…

– Посмотрите, – капитан вырвал из блокнота и отдал сержанту Когану листок. – Это перечень мест работы родителей, о которых наша воспитательница собирала сведения.

Лева быстро проглядел перечень и передал Тимофею Рогову.

– Далее, – командир опустил взгляд на следующий блокнотный лист, – Слушайте! Это…

Это были записи, где ключевыми словами, цифрами и сокращениями Шепелев застенографировал наиболее интересное из того, что рассказала Марина о своих беседах с ночным гостем. Взгляд капитана попал на две цифры «37» и «38».

– Внимание, – могло показаться, будто командир сказал это сам себе. Дальше он говорил медленно и с остановками, словно пребывая в задумчивости. – Гость сказал ей «у вас обожествляют все советское, новые дома украшают годом постройки». И привел пример. «Тридцать седьмой или, добавил он, как у вас, тридцать восьмой. Благоговейте, потомки!». Значит, тридцать восемь – номер дома Марины. А если… А если предположить, что тридцать семь – год постройки дома, около которого он оказался не случайно… Омари!

– Я понял, командир! – Омари вскочил со своего места. Сначала озирался, что-то вспоминал, сдвинув густые черные брови к переносице. Потом, бормоча по-грузински, если судить по интонации, ругательства, подошел к одному из шкафов. Он чуть не оторвал створку, которую распахнул. На пол полетели отбрасываемые папки.

– А! – и грузин победно поднял над головой папку. По пути от шкафа он пытался ее открыть. Шнурки не развязывались и под грузинскую брань были выдраны с корнем. Подойдя к столу, Омари прежде всего очистил его, одним движением руки смахнув все бумаги на пол.

– Лейтенант, не горячитесь, – не очень строго приказал командир.

– Э, – отреагировал лейтенант на замечание и вывалил на стол кипу бумаг, в которых содержались сведения обо всех зданиях, сданных в эксплуатацию в городе в тридцать седьмом году…

Рядовой Минаков долго не слышал никаких звуков в соседней комнате. Перестал доноситься командирский голос, замолчали ребята. Чего это они там притихли? И вдруг Минаков услышал: «Как же я раньше не догадался!» Это был командирский возглас. Редко когда рядовому со своего места удавалось разобрать слова. И снова отчетливо донеслось: «Дом специалистов Кировского завода!» Потом неразборчиво и снова удалось расслышать: «И в перечне тоже…». Потом: «Лева, живо звонить! Сначала Деду. Все объясните. Оцепление не отменяем, пусть Хромов берет командование на себя. Потом на пост! Там в доме пост!». Наконец раздалось знакомое: «В машину!»

После чего дверь соседней комнаты распахнулась. Командир, Омари и Тимофей пробежали мимо Минакова…