Жерар Вилье - Похищение в Сингапуре
– Ибрагим, все в порядке! – прокричал Малко. Ибрагим исчез, успокоенный, но дело было сделано. Сакра мгновенно перевернулась и схватила телефон. Она смотрела на Малко безумными глазами.
– Негодяй! – промолвила она. – Гнусный тип! Я вызову полицию.
Это означало бы полную катастрофу, особенно если учесть господствующее здесь пуританство.
Малко бросился на кровать и удержал ее руку, пытаясь успокоить. Но шампанское совершенно помутило ее сознание. Ничего не отвечая, она повернулась и попыталась выцарапать ему глаза! А потом снова схватила телефон.
Одним рывком Малко перевернул ее и стал трясти, как сливу. Онбыл вне себя от ярости.
– Успокойтесь! – повторял он. – Я не собираюсь ни насиловать вас, ни убивать!
Сакра не двигалась, тяжело дыша и глядя в глаза Малко, как затравленное животное. Пытаясь успокоить, он погладил ее обнаженное плечо.
– Не бойтесь, Сакра, – сказал он тихо. – Это недоразумение.
Он положил ладонь на смуглую и гладкую кожу, задев мимоходом грудь.
Словно разъяренный хищник, Сакра вытянула голову с открытым ртом и впилась зубами ему в запястье. В тот же момент она бедрами отбросила его в сторону. Его голова ударилась о край ночного столика как раз там, где был наклеен лейкопластырь. Он испытал такую острую боль, что несколько секунд ничего не осознавал.
А Сакра, расточая оскорбления и угрозы, уже держала телефонную трубку.
Преодолев головокружение, Малко вырвал у нее аппарат, и они оказались лицом к лицу, ожесточенно борясь друг с другом. Он чувствовал, как сильно бьется его сердце. Вдруг она сказала чуть слышно, что не вязалось с ее разъяренным видом:
– Оставьте меня. Почему вы это делаете? Я хочу уйти. Я ничего не знаю.
Она говорила как во сне, с неподвижным взглядом, полуоткрыв рот, опьяненная шампанским и борьбой. Малко не хотел ее отпускать. Даже если она ничего не знала. Вид ее великолепной груди, которая вздымалась в нескольких сантиметрах от него, едва прикрытая остатками черного шелка, мутил его рассудок. Ободренный внезапным спокойствием Сакры, он провел рукой вдоль ее тела. Когда он слегка коснулся ее живота через черную ткань, она отчаянно встрепенулась, издала какой-то птичий крик, и ее тело расслабилось. На этот раз она не пыталась его укусить.
Малко раздел ее, не встречая сопротивления. Когда он проник в нее, она была горячей и мягкой, как мед. Два черных, как смоль, глаза продолжали смотреть в потолок, но полный рот с фиолетовыми губами был искривлен какой-то мучительной гримасой. Малко впивался в ее чуть полноватые бедра, мял ее пышную и твердую грудь, упорно продвигаясь по пути к удовольствию, и Сакра, казалось, пробудилась к жизни. Она внезапно обхватила его руками, прижалась к нему, ее твердый язык проник в его рот, а затем на него обрушился фейерверк яростных ощущений. Сакра, неистовствующая, вся в поту, словно в истерике, отдавалась любви, как дервиш своему танцу. Неожиданные слова рвались из ее полуоткрытого рта как непристойная молитва, скорее выкрикиваемые, чем произносимые, в невиданном противоречии с ее обычной сдержанностью.
Чувствуя, что Малко уже испытал удовольствие, она еще сильнее вцепившиь в него.
– Трахните меня!
Она произнесла это каким-то инертным, отсутствующим голосом. Но когда он захотел отодвинуться от нее, она стала удерживать его ногами, руками, ртом, всем телом, каждым сантиметром своей кожи. Они снова занялись любовью, сначала нежно, а затем с неистовством.
Малко не мог оторваться от этой странной вдовы. Он распинал ее, молотил как кузнец наковальню, врывался в нее снова и снова, а она, казалось, все не могла им насытиться. Без единого слова, только глухие стоны, прерывистое дыхание, краткие восклицания. Чем грубее становились его ласки, тем больше она млела в его руках, гибкая и всегда готовая снова принять его в себя. Неловкая, жадная и агрессивная. Он мял ее словно пекарь тесто, надеясь вырвать из нее хоть крик, но она предпочитала кусать до крови свои полные губы.
Все это продолжалось бесконечно долго. Они вздремнули. Затем она вновь прильнула к нему, и они занимались любовью почти во сне. У Малко мелькнула мысль об Ибрагиме, находившемся по ту сторону двери.
Был уже час ночи. Сакра смотрела на Малко, и большие круги виднелись у нее под глазами. Он улыбнулся ей, но она ответила хмурым, почти злым взглядом. Проворным жестом она подобрала блузку и прикрыла ею свою пышную грудь. Когда Малко склонился к ней, она отпрянула и хрипло проговорила:
– Негодяй! Вы меня изнасиловали.
Он внимательно посмотрел на нее. Короткий, чуть приплюснутый нос, пухлые фиолетовые губы, глубокий разрез черных глаз. Она напоминала хищную птицу.
– Мы чудесно занимались любовью, – сказал он почти про себя.
Она опустила глаза. Он чувствовал, что она сочиняет для себя небольшую историю с изнасилованием, принуждением и шампанским. Она стала плакать и стонать.
– Мне не нужно было приходить... Вы заставили меня пить. Вы этого добивались от меня... Я это чувствовала с того момента, когда увидела вас впервые...
– Почему же тогда вы пришли? – спросил Малко, раздосадованный таким лицемерием.
– Я думала, что вы очень больны, ранены... На фотографии в газете вас несли на носилках...
По крайней мере один человек был обманут этим маневром. Но теперь профессиональный интерес вновь заговорил в Малко.
– Сакра, – сказал он. – Я уверен, вы что-то знаете о смерти вашего мужа, что не сообщили мне. Но я не передам это никому.
– Вы лжете, – ответила она. – Ведь вы журналист.
– Я не журналист.
Она замолчала, пораженная. В ее черных глазах Малко прочел удивление, потом страх, а затем облегчение.
– Скажите мне, – настаивал он.
Она как-то сразу расслабилась и сказала тихо:
– Тан позвонил мне, потому что он сильно задерживался. Он хотел проследить встречу Тонга Лима с каким-то человеком. Тан его не видел, но заметил его машину – голубую «Тойоту-2000».
– Кому же она принадлежала?
– Директору русского банка.
– Кому?
Малко не верил своим ушам.
– Вы не ошибаетесь?
– Нет.
– А кто его об этом известил?
– Один информатор. Это был китаец, который звонил ему время от времени. Некий Хонг Ву. Больше я ничего не знаю. После смерти моего мужа полиция предупредила меня, что не надо задавать никаких вопросов. Я поняла, что если я попробую что-либо сообщить в газеты, то у меня начнутся неприятности. Например, я могу потерять работу и все такое...
Словно пожалев о том, что сказала слишком много, Сакра вдруг резко поднялась и стала надевать то, что осталось от ее одежды... Малко смотрел на нее, одолеваемый противоречивыми чувствами удивления и легкой усталости. Редко можно было встретить подобную любовницу. И та информация, которую она дала, не имела цены. Он лихорадочно пытался вновь представить себе всю историю с Лимом, учитывая эти новые сведения...
– Я хотел бы еще раз увидеться с вами, – сказал он. Сакра снова замкнулась.
– Нет, я не хочу. Вы причинили мне боль. У меня везде болит, вон синяки. Вы животное.
Она опять взялась за свое, все более возбуждаясь.
Когда она оделась, Малко подошел к ней, но она отскочила назад.
– Я хочу проводить вас.
– Нет.
Она уже открыла дверь комнаты. Малко, одевшись, последовал за ней в коридор до лифта. В тот момент, когда подошла кабина, он обнял Сакру, и та не протестовала. Какую-то секунду он еще раз почувствовал ее гибкое тело, прижавшееся к нему, а потом она ускользнула, и дверцы закрылись.
Он возвращался в номер по пустынному коридору, погруженный в свои мысли. В тот момент, когда Малко поравнялся с выходом на служебную лестницу, он почувствовал позади себя легкий шорох. Напрягшись, он резко обернулся.
Перед ним стояла Линда с лицом, искаженным ненавистью. Расставив ноги, она держала в правой руке длинный трехгранный острый штык, направленный ему в живот. Ей оставалось сделать только один жест, чтобы вонзить его. И она собиралась это сделать. Он почувствовал, как она изготовилась, чтобы нанести удар изо всей силы.
– Линда!
Глава 13
За спиной Линды хлопнула дверца лифта. На какую-то долю секунды китаянка замерла, готовая ударить, с острием, нацеленным в печень Малко. Он не знал, его ли возглас или внезапный шум спасли ему жизнь. Но китаянка чуть расслабилась.
Со змеиной быстротой ее рука вскинулась к шее Малко, и заточка уперлась в горло, причинив острую боль. Линда придвинулась к нему, подталкивая в комнату.
– Идите! Если вы крикнете, я вас убью, – прошипела она.
Ее голос дрожал от бешенства. Малко подумал об Ибрагиме. Если индиец услышит шум, то вмешается. Даже если отрубит голову Линде после, она успеет проткнуть Малко. Он попытался унять легкую дрожь в руках. Почему Линда хотела его убить?
– Чего вы хотите? – спросил он, отступая.
Острие углубилось на несколько миллиметров в его кожу, снова вызвав колющую боль. Они почти подошли к двери номера, продвигаясь, как два сиамских близнеца – так, что Малко ощущал дыхание Линды на своей шее.
